Книга Цветок цикория. Книга 1. Облачный бык - Оксана Демченко

Или слабость дэва такова, что использовать ее в борьбе с ним – невозможно.

Мы не знаем ответа, но храним память о той встрече.

Глава 10. Подсадная утка

«Столичные ведомости». Первая полоса

«Князь Микаэле Ин Тарри, единственный и полноправный владетель состояния семьи, официально оповещает о том, что его старший сын, Николо Ин Тарри, не является его кровным родственником, но при этом сохраняет имя, титул и все привилегии семьи. Однако же такое положение исключает для него право вступления на престол княжества и полностью отдает это место старшему кровному титулованному ребенку, а права регентства – его кровной матери. Соответствующие распоряжения уже отданы.

Николо Ин Тарри волей приемного отца выделяется доля состояния в полное управление и владение».

Выше приведен текст телеграфного сообщения, переданного в ночь на сегодня. На момент выхода газеты это единственная официальная информация по делу. Нет и малейших намеков на то, какие решения будут приниматься в отношении двух других сыновей князя – кровного Паоло и приемного Луиса. Нет и понимания того, останутся ли отец и его старший сын в согласии; известно лишь, что все новые художественные выставки из коллекций семьи будут проходить под патронажем дома Николо Ин Тарри; запасники произведений искусства, по крайней мере расположенные здесь, в Трежале и вообще на территории страны, с сего дня в ведении Николо Ин Тарри – эти косвенные сведения мы получили, опросив поверенных крупнейших аукционных домов.

Оценить указанную информацию слишком сложно, ведь даже само состояние дома Ин Тарри – величина вне людского разумения. И мы даже не ведем речь о коллекции предметов искусства.

Согласно мнению экспертов нашей газеты, любое дело, куда в последние десять лет князь Микаэле входил с капиталом, дорожало пятикратно уже в течение года. Были и мистические, немыслимые взлеты: полотна любого художника «Лесного клуба» подорожали стократно после покупки серии «Золотое лето» князем и оказания им же помощи в строительстве загородного дома-мастерской для творчества и обучения молодых; паевой дом «Воздушный флот» прирос в цене троекратно в первый день от оглашения новости по участию князя в деле. Можно назвать это пустяком на общем фоне, однако же до указанного момента ни один пай не был востребован хотя бы по какой-то цене! Добавим: через месяц будет запущена регулярная линия «Трежаль – Ньес», и прогнозировать цену паев после удачного полета с пассажирами, купившими первые билеты, не берется никто… Тем более теперь, когда дом Ин Тарри то ли вырос вдвое – то ли раскололся надвое!

Мы будем следить за развитием событий, а пока желаем хладнокровия и стойкости всем, кто связан с биржей. Шторма, какой предстоит сегодня, мы, возможно, еще не наблюдали. Появятся ли на публике князья? Сделают ли они заявления? Как изменятся их отношения с партнёрами дома и, назовем их так, прожектерами, коих старший князь поддерживал до сей поры со щедростью расточительной и даже нарочитой на фоне иных его прагматичных и даже жестоких деловых решений…»

Яков сложил газету и, чуть подумав, подвинул вправо. «Ведомости» – лучшее деловое издание страны. В такой день не опустилось до заголовков на пол-листа и скороспелых пророчеств о крахе финансового мира и взрыве – политического. Текст телеграммы снабжен лишь сухим комментарием «от редакции». Нельзя и вообразить, каких усилий и нервов эта сдержанность стоила человеку, который отвечал за выпуск.

Рука дотянулась, выбрала из корзины следующее издание. Один взгляд – и бестолковая бумага, пропитанная людскими страхами, отброшена в кучу слева. В мусор. Что осталось? Три газеты и специальный выпуск еженедельного финансового вестника. Яков бегло просмотрел их и отправил в общую кучу. Даже еженедельник не удержался, разразился базарными обещаниями вселенской катастрофы.

– Можно убрать? Кроме «Вестника», да?

Яков кивнул. Это кафе он присмотрел давно. Улица тихая, готовят вкусно. А еще – умны и неназойливы. Причем все, от вышибалы при дверях – вокзал рядом, лакеем тут не обойдёшься! – и до последнего уборщика. Газеты не пришлось спрашивать: корзина набита до верху и готова утолить любопытство каждого гостя. По мере выхода из типографии дневных изданий и они добавятся в информационный набор.

– Сегодня, пожалуй, блинчики. – Решил Яков, не заглядывая в меню. – Две порции, мне и моей гостье.

Посетив кафе впервые, Яков заподозрил, что его содержит полиция. Но сразу передумал: чиновные, чернильно-казенные хозяева не создали бы столь ненавязчивой атмосферы. Яков попробовал навести справки, но тайна не поддалась. Хорошо, Курт быстро узнал о расспросах и сообщил: он не числится хозяином, но является таковым. Подобных кафе и клубов у него с десяток только в Трежале. Разных – не всякого гостя дома Ин Тарри можно привести в дорогой ресторан, и, наоборот, не любого допустимо напоить дешевом пивом, даже если встреча неофициальная и сведения о ней не должны попасть к случайным людям. Это заведение – у пригородного товарного вокзала – часто используют курьеры и поверенные. Конечно, тайная полиция знает и присматривает. Что с того? Господина Локкера уже внесли в список прожектеров при доме Ин Тарри: он помогает в делах, связанных с самолетами. Удобная полуправда.

Принесли блинчики, варенье и сметану. Отдельно поставили кофейник и набор блюдец: цветочный мед, кристаллический сахар, мелкие маковые сушки. Все это Яков хвалил прежде – и теперь получал при каждом утреннем визите.

– Ваша гостья прибыла. Проводить? – Прошелестел официант. Заметил кивок и удалился.

Девушка, подобранная на роль подсадной утки, понравилась Якову с первого взгляда. Уверенная в себе и в то же время не наглая. Села, мило улыбнулась – ведь предполагается, что она знакома с господином за столиком. Сразу подвинула тарелку с блинчиками, попросила чай с молоком вместо кофе.

Пока длилась эта мелкая суета, Яков изучал незнакомку. Лет ей – не более восемнадцати, и то с огромной натяжкой. Худенькая, невысокая. Волосы светло-каштановые, острижены коротко. Для милой барышни, какой ей предстоит притворяться, даже слишком коротко. Лицо овальное, правильное. Милое, и в тоже время никакое – без особых примет. Это верно, пока она не смотрит на собеседника прямо и пристально. Взгляд – жесткий и цепкий, совсем не детский. Сами глаза не очень крупные, серо-карие с внезапным промельком синевы. Губы мелкие, но не злодейски-тонкие, и на «веревочку», какую тянут и мнут скупердяи, ничуть не похожи…

– Яков, все верно? – уточнила девушка, едва официант удалился. – Лёля. Разберемся сразу с оплатой. Все ее условия обязательны. Я не работаю в долг.

– Телеграмму вот-вот доставят, я сделал распоряжения, едва мне сообщили способ оплаты. Лёля, в вас чувствуется опыт, это успокаивает. Дело непростое. Могу излагать?

– Не люблю вежливых темнил. Сперва гладко стелют, а после… – Лёля усмехнулась, отложила вилку и отодвинула пустую тарелку. – Я тебе не пансионная барышня, ты мне не дядюшка родной. Накормил завтраком – уже лишнее, но спасибо. На этом все, хватит исходить на сахар.