Книга У мечты должны быть крылья - Юлия Кривопуск

— Чего? — не понял тот.

— Вставай, поехали!

— Сейчас, встаю. — Сашка пребывал в непонятном ему самому, заторможенном состоянии. — Куда поедем-то?

— В гостевой дом — тут недалеко. Васильич там номер снял, велел эту шалаву туда доставить. Пока они там отношения будут выяснять, посидим, пожрём. Потом, может, ещё куда соберёмся.

— А яхта на сегодня отменяется, что ли? — спросил брат.

— Яхта? — Воробьёв почесал затылок. — Чёрт его знает, как у шефа настроение будет. Да и поздно уже, стемнеет скоро. Ночью на яхте не катают. Ладно, хватит трепаться, поехали!

* * *

Скатившись кубарем вниз по лестнице, Ира вылетела из пятиэтажки. Рыдания душили девушку, тисками сжимая горло. На счастье, бабульки, бессменно дежурившие на скамейках у подъезда, уже разошлись по своим квартирам. Некому было осматривать Иру и осуждающе качать головой. С облегчением вздохнув, девушка нырнула в растущие возле дома кусты сирени. Ей просто необходимо было побыть вдали от людей, наедине со своими чувствами. Придерживая на груди порванную блузку, Ира беззвучно зарыдала.

Слишком много переживаний обрушилось на неё за один день. Ей было очень плохо и безумно стыдно. Такого обжигающего, всепоглощающего стыда она не испытывала никогда. Отвратительная сцена, участницей которой она оказалась, стояла у неё перед глазами. Ире было стыдно за каждое своё слово, за каждое движение. Господи, зачем ей пришла в голову эта мысль — бороться за своё счастье? Почему она не ушла сразу, как увидела этот проклятый бюстгалтер? Ведь она поняла, что у Сашки есть другая женщина, что его любовь, которой она жила и дышала, испарилась, как дым. Но она решила идти до конца и жестоко поплатилась. Теперь у неё нет ничего, даже достоинства и самоуважения. Она прячется в кустах, отвергнутая и никому не нужная, сидящая в рваной блузке на голой земле. Лучше умереть, чем испытывать такой позор!

Дверь подъезда скрипнула, и на улицу, цокая каблучками, вышла Ева. Подойдя к «мерседесу», припаркованному неподалёку, красотка вытащила из сумки пачку тонких дамских сигарет и закурила. Ира рассматривала её сквозь листву сирени, ненавидя всеми фибрами души. Через несколько минут появились Сашка и тот парень, который выгнал Иру из квартиры. Усевшись вместе в автомобиль, они уехали. Девушка в изнеможении легла на землю, закрыв глаза и свернувшись калачиком.

Она решила сидеть в своём убежище до полной темноты.

Глава 28

Когда Ева зашла в номер, Штырь сидел в кресле и курил. Рядом стояла пепельница, полная окурков. Девушка закрыла за собой дверь и застыла, не решаясь подойти.

— Ну и где ты шаталась? — вместо приветствия спросил Васильич, щурясь от дыма. — Домой звоню — нету, на работу звоню — нету. На рынок за картошкой ходила?

— А почему бы и нет? — с вызовом ответила блондинка. — У меня, между прочим, есть родители, которые иногда посылают меня за картошкой.

— Я ведь сказал тебе сидеть дома и ждать. — Штырь будто её не слышал. — Я улажу кое-что на заводе и приеду. Почему ты ушла?

— Потому что у меня появились дела.

— Какие? — Васильич затушил окурок и взялся за другую сигарету. — Какие у тебя могут быть дела?

— Мне действительно надо было сходить за продуктами!

— Не ври!

— Я не вру.

Штырь прикурил и сделал глубокую затяжку.

— У тебя есть любовник? — спросил он.

— Да, есть, — не моргнув глазом, произнесла Ева. — Это ты.

— А кроме меня?

— Кроме тебя, никого нет — ты же знаешь.

— Я не знаю, — покачал головой Васильич. — Я как раз думаю, что у тебя есть кто-то ещё. А ты сейчас стоишь и врёшь мне нагло в глаза. Где Славка тебя нашёл?

— Дома.

— Дома? А почему там никто не брал трубку, когда я звонил?

— Потому что, когда ты звонил, я ходила за продуктами, — терпеливо пояснила Ева. — А потом пришла, и позвонил Славка.

— Во сколько? — запальчиво спросил Штырь.

— Что — во сколько?

— Во сколько Славка позвонил?

— Ну, не помню… — растерялась девушка. — Кажется, около пяти.

— Около пяти? Сейчас без двадцати шесть. Хочешь сказать, что Славка так быстро за тобой смотался и привёз сюда? — раздражённо произнёс Васильич. — Девочка моя, машина — не самолёт, даже очень хорошая. За сорок минут он только до твоего дома смог бы доехать.

— Я сама доехала, на такси. — Ева соображала быстро и врала без запинки.

— На такси? Ну-ну… — Штырь докурил и эту сигарету, потянулся за новой, но пачка оказалась пустой. С досадой отшвырнув её, он сказал: — Хорошо, на первый раз прощаю. Но имей в виду, что ни одному твоему слову я сейчас не поверил! С завтрашнего дня продукты для твоих родителей будет покупать Славка. Чтобы впредь у тебя не было никаких поводов выйти из дома, когда я этого не хочу! Поняла?!

— Да, — кивнула блондинка. Ей вдруг стало неприятно и страшно.

— А сейчас будешь поднимать моё испорченное настроение, — заявил Васильич тоном, не терпящим возражений.

— Как? — опешила Ева.

— А как хочешь! Сама провинилась, сама и думай. Как бабы мужикам настроение поднимают?

— Хорошо. — Девушка принялась раздеваться. Способ для поднятия настроения своему покровителю у неё как раз был. Он представлял собой небольшой пузырёк с жидкостью, лежащий на дне её сумочки. — А выпить что-нибудь есть?

— Нет. Заказать? — Тон Васильича уже стал достаточно миролюбивым.

— Закажи, — кивнула блондинка. — А я пока в душ.

Скинув с себя одежду и повертев голой попкой, она спросила:

— Ты танец живота когда-нибудь видел?

— Видел, — буркнул Штырь, накручивая диск телефона.

— А теперь его станцую я!

— Да-а?! Ты умеешь?!

— Ещё как! Только ты сначала тоже должен принять ванну! Для расслабления и усиления впечатлений! Мой суровый ковбой! — на последних словах девушка вытянула губы трубочкой.

Пока Васильич восседал под струёй горячей воды, Ева трясущимися от волнения руками вытащила из сумки заветный пузырёк. Крышка никак не хотела откручиваться, а когда наконец поддалась, то горлышко бутылька оказалось слишком широким. Отмерить из него несколько капель не было никакой возможности. Требовалась пипетка, которой, естественно, не было. Зато, заглянув в бар, девушка обнаружила там пучок коктейльных соломинок. Стараясь не наглотаться непонятной жидкости, Ева наполнила ею часть трубочки. «Интересно, сколько тут капель? — подумала она. — А сколько, вообще, надо-то?» Блондинка судорожно напрягала мозги, но так и не могла вспомнить, что ей говорила знахарка. Пять капель? Шесть? Или десять? Штырь уже возился с полотенцем, а Ева ещё торопливо пыталась вытряхнуть содержимое коктейльной соломинки в его бокал с коньяком. Дурацкое зелье никак не хотело выливаться. Отшвырнув трубочку, девушка плеснула в коньяк содержимое пузырька прямо через горлышко.