Книга История журналистики Русского зарубежья ХХ века. Конец 1910-х - начало 1990-х годов - Владимир Перхин

Что же касается самоуслаждающейся свободы, то на дне ее самоуслаждения обнаруживается пустота, делающая само самоуслаждение, в конечном итоге, фиктивным. Самопресыщение отрицательной свободой сводит на нет эту самую свободу.

В самоутверждающейся свободе свобода пожирает самое себя в адском пламени греха. В самоуслаждающейся свободе огонь свободы затухает и окружающая такую свободу фантасмагория фикций рассеивается, обнаруживая на своем дне пустоту. Эта пустота становится бременем и неизбежно ищет заполнения. Если она не заполняется положительным содержанием, она неизбежно заполняется содержанием отрицательным. И, ради заполнения разъедающей внутренней пустоты, свобода становится готовой пожертвовать собой.

Однако духовная природа человека такова, что он не удовлетворяется только пользой, наслаждением и даже самоутверждением, пресыщение которыми приводит к духовной пустоте, один из симптомов которой – скука. Духовная природа человека требует признания высших, надличных ценностей, причастие которым только и способно заполнить эту пустоту, – и хотя бы частичного служения им. Иначе на место сверженного или «умершего» Бога устанавливаются идолы, которые, по слову Бердяева, духовно не питают, и следование которым калечит или убивает моральную сферу в человеке. Тогда неизбежно и происходит самопресыщение только отрицательной свободой, выражающееся в злоупотреблениях этой свободой.

Имея в виду эти и иные, бьющие в глаза злоупотребления свободой, Солженицын и написал в сборнике «Из-под глыб», ставшие теперь известными, слова:

«Уж Запад-то захлебнулся от всех видов свободы, в том числе и от свободы интеллектуальной. И что же, спасло его это? Вот мы видим его сегодня в оползнях, в немощи воли, в темноте о будущем, с раздерганной и сниженной душой» (см. «Из-под глыб», ИМКА-ПРЕСС, Париж, 1974, стр. 21). Имея в виду те же, в основном, злоупотребления свободой на Западе, но с упором на оргии произвола всяческих «хиппи», и я написал, конечно, гораздо менее красочно, в одной из своих статей, посвященных развитию темы о «Трагедии свободы», следующее: «Отсюда и происходит тот разврат самопресыщенной свободы, те судороги неприкаянной свободы, к которым сводятся активные проявления бессознательного недовольства одной этой, чисто отрицательной свободой» (см. «Зарубежье», март 1971, Мюнхен, стр. 11–19).

Известное русское выражение «с жиру бесятся» отражает ту же идею, но, конечно, в ее сниженном и упрощенном варианте, без психоаналитических и экзистенциалистических углублений, неизбежных в нашу интеллектуализованную эпоху.

Пресыщенные свободой индивиды и группы становятся первыми кандидатами в духовные рабы, каковыми хотят видеть все человечество коммунистические вожди. Это пресыщение свободой и есть тот «подрыв свободы изнутри», о котором я говорю в подзаголовке этой статьи.

Но есть еще одна влиятельная группа подрывателей свободы. Это – современные псевдолибералы, которые искренне считают существующее в Америке обилие свобод – недостаточным и поднимают кампанию против органов американской разведки, которые, естественно, по сути своего существования, стремятся оградить государство от шпионажа и других демаршей со стороны врагов свободы. Эти псевдолибералы остро реагируют на малейшее ущемление свободы, если это делается справа, и благодушным молчанием встречают вопиющие подавления свободы слева.

Логика их приблизительно такова: да, советские вожди, допустим, притесняют народ. Но в России к этому привыкли, там не понимают иных методов. А цели у них все-таки высокие: установление социальной справедливости. Мы не должны допускать у себя таких методов и, разумеется, мы дадим им отпор, если они покусятся на наши свободы. Но они и не собираются на них покушаться, а что делается в других углах земли – нам какое дело! Прямой угрозы нам нет (и – отсюда вытекает – после нас хоть потоп). Невольно вспоминаются здесь слова Блока из его поэмы «Возмездие»: «…то роковое “все равно”, которое подготовляет/ чреду событий роковых/ уж тем одним, что не мешает…»

В этом образе мышления (псевдолибералов) поражает его механичность и близорукость. Механичность – ибо псевдолибералы не понимают, что идеи не знают границ и что ложным идеям нужно давать отпор истинными идеями, а не безыдейностью и американским «I do not саге»94. Близорукость – потому что данное состояние мира, при котором твердыни свободы сохраняются, кроме Америки и Великобритании, в Западной Германии, Франции, Японии и некоторых других странах (не столь многих), может поэтапно измениться, если от НАТО отпадет сначала Италия с ее сорока процентами коммунистов, а затем, может быть, и Франция с ее тридцатью процентами, – отпадут потому, что станут нейтральными. Но нейтральным, в собственном смысле этого слова, в наше время не может оставаться никто; можно в лучшем случае стать «нейтралистским», как почти все, с позволения сказать, «неприсоединившиеся» страны, объективно способствующие делу коммунизма. И что останется Америке делать, если произойдет «финляндизация», сначала Западной Германии, а затем и всей Европы? Все это потребует, конечно, времени, но времени у коммунистов достаточно, а западные политики строят свои расчеты, опять-таки, с позиций сегодняшне-го-завтрашнего дня.

Мы опять дали сильный крен в сторону политики, но что поделать, раз политика в нашу эпоху – везде-присутственна? Однако и политика – это, с углубленной точки зрения, результат духовных устремлений, а здесь то или иное понимание свободы играет первичную роль. И абсолютизация отрицательной свободы представляет собой в настоящее время величайшую духовную опасность для современного мира. Ибо, стоя на позициях одной отрицательной свободы, повторяем, нельзя сохранить и этой самой отрицательной свободы. Только органическое преображение отрицательной, безответственной свободы в свободу положительную, в ответственную свободу, – может спасти дело свободы в мире.

Это – не только тонкое диалектическое различие, но различие по существу, от которого зависит весь стиль жизни и эпохи. Но это осознано пока – увы – лишь немногими умами, к числу которых принадлежит американский католический философ, епископ Фультон Шин. В высшей степени показательно сравнительно недавнее заявление этого епископа о различии между отрицательной и положительной свободами. В этом заявлении епископ Шин сказал, что в Америке надо поставить вторую Статую Свободы – статую положительной свободы. Выступая в Лос-Анджелесе по случаю американского Дня Независимости 4 июля 1970 года, епископ Шин сказал, что та идея почти безграничной свободы, на которой воспитывалось много поколений американцев и статуя которой приветствует приезжающих у входа в нью-йоркскую гавань, в основе своей благородна, но таит в себе зародыш зла, ибо ничего не говорит о нравственной ответственности, налагаемой свободой. Он предложил воздвигнуть на западном побережье Америки статую ответственной свободы, так, чтобы обе статуи дополняли одна другую. Это выступление епископа Шина глубоко знаменательно и своевременно.

И если общественные и государственные деятели Америки проникнутся идеей ответственной свободы, – то не будет того компромисса со злом и рабством, которым, в сущности, является политика «детанта». Тогда Америка снова станет светочем свободы во всем мире и тем продолжит свою великую миссию, которую она в течение многих десятилетий успешно выполняла и от которой она теперь склоняется отказаться под влиянием соображений оппортунистического и изоляционистского характера, с их неписаным девизом: после нас хоть потоп. Какие именно контуры примет эта новая, чаемая политика Америки, – не стоит гадать, так как в наше время чуть ли не каждый день приносит с собой изменения конъюнктуры, да и не в этом дело.