Книга Хафиз и пленница султана - Самид Агаев

– Я хотел им глотки перерезать, да в Араксе утопить. Но женщины против.

– Мы против, – подтвердила Лада.

– Придется их здесь оставить связанными, хотя это и против правил. Ты что скажешь?

Вместо ответа Али указал на связанного разбойника, который жадно ловил каждое слово. Недолго думая, Егорка нагнулся и опустил свой огромный, поросший рыжими волосами кулак на его голову. Глаза разбойника тут же закатились, и он лишился чувств.

– Надеюсь, что ты его убил, – предположил Али.

– Да, нет, очнется, – добродушно сказал Егорка.

– Жаль, потому что оставлять их в живых нельзя. Они сразу же пойдут по нашему следу.

– Но зарезать их как баранов вы тоже не можете, – заявила Йасмин.

– Они чуть не убили твоего мужа, – возразил Егор.

– Но не убили же.

– Хотели убить.

– Аллаху угодны дела наши, а не намерения.

– Ну, это, смотря, как посмотреть.

– В данном случае именно так.

– Вчера я видел, как ты целилась кинжалом ему в глаз.

– Это было в бою.

Егорка не нашелся и развел руками. Йасмин достала кинжал и протянула мужу со словами:

– У тебя больше всех причин и злости для того, чтобы убить их. Зарежь их. Али взял кинжал, покрутил в руках.

– А где второй? – спросил он.

– У Лады.

– Как долго они здесь пробудут здесь связанными? – обратился он к Егорке.

– Это зависит от того, на сколько они арендовали склад. Время выйдет, придет хозяин и выпустит их. Я думаю, они не помрут к тому. А насколько, это мы сейчас узнаем.

Егорка принялся тормошить и бить по щекам разбойника. Тот очнулся и испуганно замычал. Егорка вытащил кляп и задал вопрос:

– На сколько дней вы арендовали склад?

– На десять дней, – едва двигая челюстями, ответил разбойник. – Еще два дня. Егорка вернул кляп на место, взглянул на друга. Али сказал, обращаясь к разбойнику:

– Мы вам оставим жизнь, а сами уйдем. Не пытайтесь преследовать нас, второй раз пощады не будет.

По настоянию Али, в путь собрались в тот же день.

Долго утешали Ладу, которая не могла так просто расстаться со своим домом.

– У меня даже продать его времени нет. Как же я могу бросить его на произвол судьбы? Его же сразу разграбят, – причитала она.

– Чего ты так переживаешь? Попроси соседей присмотреть за ним, и все, – посоветовала Йасмин.

– Да как же мне не переживать, – посетовала Лада, – ведь это же единственное, что у меня есть.

– Ну, спасибо тебе, сестра, – отозвался Егорка, – вот что деньги с человеком делают, родства уже не помнит.

– Я имею в виду недвижимое имущество. А на тебя я посмотрю, когда ты домом собственным обзаведешься.

– Попроси соседей, – повторила Йасмин, – или найми кого-нибудь, сторожить, задаток дай, остальное посули заплатить, когда вернешься.

– А мы вернемся? – с надеждой спросила Лада.

Йасмин пожала плечами.

– Не знаю, это я так, чтобы тебя утешить. А там как сложатся обстоятельства.

– Но у меня мало денег.

– На аванс наскребем.

Лада, вздохнула, накинула платок и пошла к соседям. Когда она вернулась, лошади уже были оседланы, хурджины и корчаги с водой приточены к седлам.

– Соседи присмотрят, – сказала она. – Поехали, что ли, иншааллах вернемся.

– Все-таки удивительные вы женщины, – сказал Егорка. – Вместо того, чтобы избавиться от своих врагов, которые в нашей власти, мы бежим от них, лишь бы не убивать их.

– Мы все равно собирались уезжать, – ответила Лада.

– А они все равно пойдут за нами, – сказал Али, – У нас в запасе два дня, за это время мы должны добраться до пещеры, долго мы там гостить не будем. Возьмем деньги и уйдем.

Маййафарикин.

В тени отбрасываемой воротами дворца правителя Маййафарикина было не протолкнуться от нищих. Поэтому Насави пришлось ждать на самом солнцепеке. В грязной разодранной каабе и шальварах, подпоясанный обычной веревкой, он, собственно, мало чем отличался от остальных попрошаек, дни напролет выпрашивающих милостыню у дворца. Свою хорошую одежду ему пришлось распродать по дороге из-за крайней нужды. После нападения татар на лагерь хорезмшаха, ему удалось спасти и спрятаться в горах. Он просидел в пещере три дня. Затем спустился в Амид и пробыл там два месяца, ожидая возвращения султана. Затем, потеряв надежду с караваном отправился в Ирбил, разыскивая повсюду следы султана. Слухи о его судьбе были противоречивы. Тех, кто утверждал, что султан погиб, было мало. Большинство говорило, о том, что султан жив, он де собирает войска и готовится к походу. Влача полуголодное существование, терпя невзгоды пути, Насави попал сначала в Азербайджан, а оттуда в Маййафарикин.

Дверь в воротах открылась и из нее вышел хаджиб в сопровождении охранника. Он покрутил головой и, увидев Насави, поманил его.

– Тебя примет вазир, – сказал хаджиб, – и если сочтет твое дело важным, допустит к правителю. – Но горе тебе, если ты солгал. И ты не тот за кого ты себя выдаешь.

Я тот, – ответил канцлер.

– Следуй за мной.

Горестно усмехнувшись, Насави зашагал за хаджибом. Несколько месяцев назад его принимали здесь со всеми почестями подобающими его сану. Но, людей этих он не винил. Кто бы узнал в нем сейчас начальника канцелярии хорезмшаха.

За воротами оказался двор полный вооруженных людей, по широкой лестнице они поднялись в здание и вошли в зал, где к ним присоединился еще один хаджиб, а стражник остался у дверей. Затем, пройдя несколько галерей, остановились у двери. Хаджиб внутренних покоев войдя в помещение, доложил о посетителе, затем разрешил войти. Насави оказался в небольшой комнате, где за столом сидел человек и что-то писал.

Взглянув на посетителя, он сказал: «Итак, ты утверждаешь, что являешься начальником канцелярии хорезмшаха.

– Да господин, – ответил Насави.

– Назови свое имя.

– Шихаб ад-Дин Мухаммад ан-Насави.

– Имя названо, верно, но этого недостаточно, чтобы убедить нас в правоте своих слов. Как ты можешь доказать свою правоту.

– Малик Музаффар знает меня в лицо. Я был здесь несколько месяцев назад.

– Надеюсь, ты понимаешь, что должен убедить меня до того, как попадешь на прием.

– У вас есть письма от моего султана – сказал Насави. – Они написаны моей рукой. Вазир открыл шкатулку, порывшись в ней, извлек оттуда слиток бумаги, развернул его:

– Ты предлагаешь сравнить почерк, я не горазд в этом.