Книга Папины дочки - Тасмина Перри

Венис не хотелось рассказывать ему о той ссоре, которая произошла между ней и отцом у дверей кухни.

— У моего отца был сложный характер. Он мог повздорить с любым из гостей. Но так было всегда. Не думаю, что кто-то мог пойти на убийство только из-за ссоры. А насчет спиртного — он действительно много выпил. И опять-таки на вечерах в нашем доме трезвых не бывает.

Венис заметила, что Крэнбрук пристально изучает ее лицо.

— Он не был подавлен вчера?

— Нисколько, — твердо заявила она, — даже намека никакого не было на плохое настроение. Он был счастлив, что женится на Марии. Они обвенчались. Мария Данте — известная оперная певица.

— А как относились ваши сестры к тому, что она собиралась войти в вашу семью?

— По-разному, — ответила Венис. — Никому из нас не хотелось обрести в ее лице мачеху, но все мы понимали, что если она может сделать отца счастливым, то нам надо смириться.

— Недавно я читал в газетах, что у вашего отца были финансовые проблемы. — Крэнбрук что-то пометил в блокноте. — Это правда?

Венис вспомнила музыкальный вечер и неохотно кивнула.

— Некоторые проблемы были, но вы же не станете утверждать, что он из-за этого решил покончить с собой?

— Я вообще не могу сейчас что-либо утверждать. Прошу вас, не покидайте дом, не сообщив мне о своем отъезде, мисс Бэлкон.

На следующий день после Рождества разыгралась настоящая метель. Все окрестности Хантсфорда, сад, дорожки и ров были засыпаны снегом, что очень усложнило работу полиции. Тело Освальда увезли в Лондон. Журналисты обрывали телефоны. Кейт услышала краткое сообщение о смерти отца в теленовостях. Репортеры пытались выяснить подробности о вечере в Хантсфорде у тех гостей, до кого сумели добраться.

— Господи, какое им дело?! — возмущалась Серена. — Это умер наш отец, а не папа римский!

— Сейчас мертвый сезон, в рождественские праздники нет новостей, поэтому они хватаются за любую сенсацию, — ответила Кейт.

— Я хочу домой, — стенала Серена, сидя у окна в гостиной, — меня все эти ужасы доконали.

Кейт с сочувствием взглянула на сестру.

— Я знаю, что тебе тяжело, Серена, но все-таки нам всем лучше остаться здесь, пока полиция не выяснит, что случилось.

В комнату вошла миссис Коллинз.

— Мисс Кейт, вам звонят. Вы будете говорить или попросить перезвонить позже?

— Кто это?

— Дэвид Лофтус. Он сказал, что это очень важно.

Кейт нахмурилась.

— Никогда не слышала этого имени.

— Он здесь бывал, — пояснила миссис Коллинз, — иногда. Он приходил к вашему отцу.

Кейт прошла в комнату отца.

— Кейт Бэлкон слушает, — сказала она, взяв трубку старого аппарата.

— Это Дэвид Лофтус. Я друг вашего отца, примите мои искренние соболезнования.

— Благодарю.

— Я хотел бы попросить у вас разрешения приехать и побеседовать с вами.

— Как вы это себе представляете? Мистер Лофтус, в нашей семье случилось несчастье, — вежливо, но твердо заявила Кейт, — мы сейчас никого не принимаем.

— И все же я считаю, что нам необходимо встретиться.

Она раздраженно вздохнула.

— Не вижу никакой необходимости…

— Мисс Бэлкон, у меня есть веский повод просить вас о встрече.

Кейт начинала раздражаться, но в голосе этого человека чувствовалась такая настойчивость, что проще было уступить.

— Хорошо, зачем вы хотите нас увидеть?

— Я хочу поговорить с вами о смерти вашего отца, — холодно ответил Лофтус, — я пишу книгу о нем, по его заказу, и я должен знать, что случилось.

Кейт не знала, что делать. Она удивилась неожиданной новости о книге, но ей не нравилось, что какой-то незнакомец бесцеремонно лезет в их дом в самое неподходящее время.

Наконец она взяла себя в руки и спокойно произнесла:

— Возможно, в этом случае вам стоит приехать, мистер Лофтус.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

43

Дэвид Лофтус не мог поверить в свою удачу, когда его агент сообщил, что его хочет видеть лорд Бэлкон. Несмотря на весьма успешно развивавшуюся карьеру журналиста и писателя, он всегда чувствовал себя человеком второго сорта по сравнению с теми, кто располагал серьезным влиянием, финансовыми возможностями или властью. Освальд Бэлкон как раз принадлежал к числу тех, кому Дэвид завидовал и кого он смертельно ненавидел. И возможность познакомиться с ним показалась ему многообещающей. Последние месяцы он бывал у него довольно часто, изучая привычки и характер своего заказчика. Во время их встреч они обсуждали детали будущей книги. Освальд даже предоставил ему комнату в одном из коттеджей поместья. И вот внезапно все рухнуло. Но на кон было поставлено будущее Дэвида, и он не собирался отступать.

Об этом он и думал, сидя перед дочерьми Освальда в гостиной Хантсфорда.

Он внимательно посмотрел на каждую из них и наконец заговорил:

— Вы, вероятно, догадываетесь, что немало людей желали смерти вашему отцу? — Он медленно поднес стакан к губам и глотнул виски.

— У отца, безусловно, был тяжелый характер. Вы это имеете в виду, мистер Лофтус? — поправила его Кейт. — Но вряд ли кто-то хотел его смерти.

— Тяжелый? — громко переспросил он. — Вот как это называется!

— Именно так, — вставила Венис, раздраженная его насмешкой. — И я полагаю, что теперь вам лучше уехать.

Лофтус проигнорировал ее замечание.

— Вашего отца ненавидели половина его знакомых, — объявил он, зная, что, как бы ни злились на него дочери Бэлкона, они тоже догадывались об этом факте. — Скажу больше. Что бы там ни говорила полиция, вряд ли ваш отец был способен сам броситься вниз со стены, или случайно оступиться и упасть.

Он пристально посмотрел на большой перстень с топазом, поблескивавший на пальце Камиллы.

— Я уверен, что его столкнули намеренно. — Он взглянул в глаза каждой из сестер. — Иными словами, я уверен, что вашего отца убили.

Некоторое время в гостиной не было слышно ни единого звука, кроме уютного потрескивания дров, горевших в камине.

— И уж если говорить начистоту, я подозреваю, что убийцей является одна из дочерей Освальда.

Серена вскочила с места как разъяренная кошка.

— Как вы смеете говорить такое, явившись в наш дом?!

Дэвид спокойно посмотрел на нее и улыбнулся. Он вел себя как человек, который знал, что все козырные карты находятся в его руках.

Камилла решила, что, прежде чем выгнать этого наглеца, стоит выяснить, откуда у него такая уверенность и гонор.