Книга Тупик либерализма. Как начинаются войны - Василий Галин

Стагфляция в США 1960–1980-е гг.{1312}

Не меньшее значение, чем стагфляция, в принятии решения о переходе к монетарной политике сыграл и тот факт, что к 1980-м годам Америка успела оправиться от шока вызванного Великой депрессией[171]. Уже президент «Дж. Форд начал кампанию ликвидации уродливых форм государственного регулирования. В своем выступлении в Чикаго в августе 1975 г. он пообещал предпринимателям «освободить американских бизнесменов от оков» и «отучить федеральное правительство, насколько это будет в моих силах, влезать в ваш бизнес, в вашу жизнь, ваши кошельки»{1313}. Политика дерегулирования, ставшая неотъемлемой частью процесса глобализации, наберет силу в период неолиберальной контрреволюции, начавшейся с приходом в Белый дом президента Р. Рейгана в 1981 г.

Следуя монетарной теории во время краха 1987 г., ФРС срочно закачала в экономику денежные средства{1314}. Снижение процентных ставок привело к быстрому восстановлению экономики. При этом роста инфляции, которого так опасалась ФРС в конце 1920-х гг., на этот раз не было. Как вспоминал А. Гринспен «большая часть наших инициатив, призванных противостоять растущему инфляционному давлению, не требовала жестких мер. Достаточно было слегка «нажать на тормоз», чтобы долгосрочные ставки пошли на убыль… Доходность 10-летних казначейских облигаций… падала на протяжении 16 лет независимо от политики ФРС»{1315}.

Динамика процентных ставок по 30-летним Т-облигациям с 1981 по 2009 г.{1316}

Почему же не было инфляции?

«Инфляция не представляла проблемы, — отвечал А. Гринспен, — поскольку глобализация оказывала на страну дефляционное воздействие»{1317}. По мнению бывшего главы ФРС, ключевую роль в этом сыграл крах Советского Союза: «экономическая значимость развала Советского Союза грандиозна…»{1318}. В результате из постсоветских и развивающихся стран «более миллиарда низкооплачиваемых, зачастую хорошо обученных работников потянулись на мировой конкурентный рынок»[172],{1319}. «Такая миграция рабочей силы на рынке снизила мировой уровень заработной платы, инфляцию, инфляционные ожидания и процентные ставки и тем самым способствовала экономическому росту в глобальном масштабе»{1320}. Крах Советского Союза позволил США печатать доллары почти без ограничения, тем самым создав небывалый в истории финансовый рычаг[173].

С идеологической точки зрения, поражение СССР в холодной войне создало ту самую необходимую для финансового рычага «точку опоры», которая позволила использовать всю его невероятную силу. Этой «точкой опоры» стало укрепление права собственности в постсоциалистических и развивающихся странах после краха советской идеологии. «Укрепление права собственности позволило иностранным инвесторам использовать дешевую местную рабочую силу, — отмечал А. Гринспен, — что привело к ускорению роста экспортно-ориентированных отраслей»[174].{1321} С другой стороны, укрепление права частной собственности в мировом масштабе вызвало процесс «глобализации рынков капитала, который привел к снижению стоимости финансирования и, как следствие, к увеличению мирового объема реального капитала — ключевого фактора роста производительности»{1322}.

Движущей силой, приложенной к этому финансовому рычагу, явился спрос (в широком смысле), который финансовый рычаг усиливал многократно. Вся идея сочетания движущей силы и финансового рычага выражена в одной фразе А. Гринспена: «Нельзя мешать обществу удовлетворять текущие потребности, надев на него финансовую смирительную рубашку»{1323}. Наоборот, для роста экономики необходимо увеличивать возможности общества по удовлетворению этих потребностей, т.е. увеличивать потребление — СПРОС — движущую силу развития. И Америка стала страной потребления. В начале 2000-х гг. ее население составляло 5% населения мира, но она потребляла 25% всех ресурсов планеты. К 2002 г. американцы закупали 60% мирового экспорта. На американский импорт пришлось 60% прироста мировой торговли за предыдущие пять лет{1324}. Рост американского спроса стал одной из главных движущих сил мирового экономического развития в конце XX — начале XXI в.

Что ждало Америку и мир в противном случае? Согласно расчетам Дж. Мейкина, если бы американцы не расходовали, а сберегали лишь треть от реального уровня 1990-х, т.е. 5%, ежегодные расходы снизились бы на 350 млрд. долл. Соответственно ВВП сократился бы на 3,5%, что надежно гарантировало бы экономический спад на многие годы вперед. К подобным выводам пришел и Д. Рихебэхер; по его мнению, если восстановить сбережения на уровне лишь половины того, что было после войны, Америка получила бы самую глубокую и сильную рецессию за весь послевоенный период{1325}. В такой же рецессии оказался бы и весь мир.