Книга Петербург - столица русской гвардии. История гвардейских подразделений. Структура войск. Боевые действия. Выдающиеся личности - Борис Алмазов

Вот тут-то и реализовались, и воплотились в едином целом казачье происхождение Турчанинова, его военный талант, боевой опыт. Вчерашних ковбоев не нужно было обучать ездить верхом, не занимать им было и храбрости, и патриотизма, а вот военного опыта у них не было. И Неистовый казак, как стали называть Турчина в американской армии, сформировал удивительную воинскую часть. Мало того что он обучил своих солдат всем тактическим казачьим приемам, он сумел в какой-то степени привить им казачью нравственность, казачье понимание законов войны, казачью сознательную строжайшую дисциплину.

Бригадный генерал армии «северян» США И. В. Турчанинов

Полк Турчина оборонял железную дорогу. Но, в отличие от других военачальников, он понимал оборону как ряд наступательных действий на широком пространстве всего района, прилегающего к железной дороге. Его ковбои нападали на базы противника, выводили из строя связь, парализуя крупные соединения тем, что были совершенно неуловимы, мгновенно рассыпаясь в прерии и собираясь вновь по первому зову. Турчин всему предпочитал глубокие рейды по тылам противника.

О том, как успешно действовали его солдаты и какую славу принесли они своему командиру, свидетельствует то, что уже через год Турчин получает под командование бригаду и чин генерала.

Его бригада идет далеко впереди в наступлении, в авангарде дивизии Митчела. Турчин оторвался от основных сил, прорвал оборону южан и, уйдя в глубокие тылы противника, помчался параллельно фронту, отрезав южан от баз…

Но вот тут-то и подстерегала генерала большая неприятность: прорвались кавалеристы Джона Безила в тылы врага, естественно, налегке, без обоза и без продовольствия. Сами обстоятельства глубокого рейда поставили американцев в те условия, в которых почти всегда оказывались казаки: свои далеко, а есть нужно! Как гласило донесение, полученное генералом Митчеллом, солдаты Неистового казака «разграбили город Афины».

И вот прославленный воин, кумир американцев-северян генерал Безил Турчин отдан под суд по обвинению в непринятии мер по предотвращению насилия в отношении личностей и частной собственности американских граждан.

На суде Турчанинов признал себя виновным только в одном должностном проступке: во всех боях его сопровождала жена Надежда Турчанинова, в остальном же обвинений не признал, запальчиво утверждая, что его приказ «Отдать Афины на поток и разграбление на два часа», как это принято у казаков, был единственным способом накормить голодных солдат.

Напрасно бунтовал Иллинойский полк, требуя возвращения своего командира, суд решил уволить Турчанинова из армии. По армии поползли слухи, что его осудили тайные сторонники рабства. Хотя все это, конечно, выдумки: суд, новый, демократический, был абсолютно беспристрастен и справедлив! Для суда, как и положено, все равно, кто совершил проступок, генерал или солдат, – закон равен для всех!.. Кто знает, может быть, тогда у многих сторонников Неистового казака шевельнулось в душе сомнение: «А так ли уж прекрасна демократия, или, может быть, и она, как всякое установление человеческое, несовершенна? Ведь кроме незыблемой буквы закона существует еще так много всего, что он обязательно должен быть уравновешен еще чем-то…».

Скажем, у казаков в мировоззрении четко уживались три понятия, по которым вершился суд: по обычаю, т. е. по прецеденту, по закону и по совести… То есть допускалось, что и по закону можно быть осужденным несправедливо.

К счастью, нашелся человек, принявший решение не совсем по закону, но по совести, – президент Авраам Линкольн. Он не только отменил постановление суда, но издал приказ о производстве Турчанинова в генерал-майоры и назначении его командиром бригады.

Оставив в прошлом личные обиды, генерал-майор Турчанинов за несколько месяцев своими боевыми действиями приобретает такую славу, что начинает считаться ведущим военачальником армии США. До сих пор во всех колледжах изучают его знаменитый «Марш к океану», победу при Чикамуге (19–20 сентября) и на горном перевале Миссионер Рижд (25 ноября) 1863 г., когда выигранные им сражения оказались решающими для действий всего фронта.

Летом 1864 г. его вывел из строя солнечный удар, полученный на фронте. Оправившись, он готов был снова стать в строй, но война победно заканчивалась, и он подал в отставку.

Ему предлагали ответственный пост в Военном министерстве, но Турчанинов был сыт по горло штабной работой еще в России, а тут прекрасно понимал, что «новые чиновники» будут «покруче» царских генералов, которых удерживали от правонарушений дворянская честь и православная мораль. Героическое время кончилось. Началось время бизнеса.

Поначалу и он поддался всеобщему увлечению предпринимательством. Казалось бы, у него для этого были все данные: умный, образованный, нестандартно мыслящий, энергичный! Что еще нужно для успеха? Оказывается, нужны такие свойства, при обнаружении которых у себя казак-гвардеец считает, что пора в петлю.

Турчанинов не мог служить наживе всем сердцем, всем помышлением, как того требует предпринимательство. У него были развиты такие чувства, которые в период первоначального становления капитала и накопительства производительных мощностей – так именуется это подлое время в учебниках – были совершенно не нужны, а даже вредны: сострадание, совестливость, отзывчивость, щедрость…

Одним словом, его труды в качестве посредника по приобретению патентов на новые изобретения принесли ему одни убытки.

Пришлось вернуться на железную дорогу, где он работал инженером. Служил он, как всегда, безупречно, но и тут многое помешало ему сделать карьеру. Со всей своей горячностью он принялся помогать иммигрантам полякам.

Рядом с той станцией, где он служил, на 300 миль южнее Чикаго, он помог 500 польским семьям основать город Радом, помог оборудовать железнодорожную станцию, построить костел, школу, наладить медицинское обслуживание. Вся эта совершенно бескорыстная помощь разорила его окончательно. Он потерял работу. На остатки сбережений приобрел ферму, но ферма была убыточна, как были убыточны все предприятия, все дела, за которые он брался: не удалось ни фермерство, ни посредничество при продаже земельных участков, ни игра на бирже.

Ферма пошла с молотка. Однако новый владелец побоялся выселить Турчанинова – слишком известен был его темперамент. И тем не менее ферму пришлось оставить, кое-как построить себе дом, где генерал доживал жизнь в постоянной нужде.

А годы брали свое. И с казачьей твердостью генерал и герой войны отдавал себе отчет в том, что «его сезон прошел».

Ни для того, чтобы служить, ни для того, чтобы биться за место в жизни, сил и возможностей уже нет. А самое главное, нет желания.