Книга Крылья феникса - Светлана Жданова

— Больно.

— Сейчас будет легче, — попытался успокоить меня мужчина. На кончиках его пальцев горел зеленый огонек. — Потерпи немного. Глупая девочка, что же ты с собой сделала?

Губы не слушались, язык едва ворочался, но я все же спросила:

— Кто ты? И… я?

Он вздернул светлые брови. Затем провел пальцами по моему лицу и странно улыбнулся.

— Ты моя. Не бойся, принцесса, я буду любить тебя, так как никто не любил. И никто не узнает что ты жива. И он не узнает.

Мужчина наклонился и прижался губами к моим губам, вдыхая густой и жаркий воздух. В груди сразу потеплело, дернулось, и снова стало нестерпимо больно. Затем я провалилась…

Мне виделись невероятные картины. Долины, горы, чудесный железный дворец в расколотой скале, свободное синее небо и крылья цвета стали. А еще удивительно красивая молодая женщина, с нежностью смотрящая на меня. Ее лучистый смех, изящный поворот головы, насмешливый взгляд синих как сапфиры глаз. А потом годы одиночества и боли. И злость, и месть, и ненависть. И эта непонятная извечная четверка как бельмо на глазу. Молоденькая невеста сына когда-то любимой женщины. Сладостное удовольствие, которое приносила боль в глазах теней. Поломанная игра и ослепительно красивая, обжигающе горячая девушка в его руках, на прикосновение которой тело неожиданно отзывается сладостной дрожью. Долгое ожидание и вот пред ним вновь юная принцесса, от непримиримых глаз которой вздрагивает и быстрее бьется сердце. Золотистые глаза ныне уже погибшего…

Мои слезы смешались с кровью начавшей вновь хлестать из носа. Хананель положил руку на мой лоб и что-то зашептал, то ли ругая, то ли стоня.

Посмотрев на такой редкий для демона страх, я еще раз просквозила его злым и несколько обвиняющим взглядом, и опять вырубилась.

Когда вышибло дверь это его настолько удивило что Хананель застыл, смотря на вошедшего. Башню закрывал один из самых мощных щитов, на который он был способен, а этот тип снес его как бумажный. Быстро он набрался сил, этот молоденький Асурендра.

Синеглазый асур осмотрел комнату, и остановил взгляд на нем. Глаза моментально потемнели, а внушительные клыки так привычно оскалились. Данталион осмотрел его, проскользив взглядом по разорванным рукавам и вымазанной в крови рубашке с вырванными пуговицами.

— Видно тебя не учили стучаться, — надменно запрокинул голову Хананель.

— А тебя не брать чужого, — в тон ему ответил мальчишка. Смотри, какой дерзкий.

Тут его взгляд упал на постель, и всю дерзость как рукой сняло.

— Лилит, — чуть слышно прошептал он.

Хананель проследил за его взглядом и понял отчего Наследник так растерялся и осунулся. В сплошь покрытых кровью простынях лежала бледная, по человечески хрупкая девушка. Ее мученическое лицо перепачкано в разводах крови. Вся в синяках от его пальцев, проглядывающихся сквозь разорванную одежду. Она выглядела ужасающе… и прекрасно, в своем упрямстве и силе. А еще банально мертвой. Даже привычной легкой дымки от отсутствия души не было. Если бы не призрачный стук второго сердца в его груди, асур и сам бы принял ее за неживую.

Ринувшегося к девушке асура остановил широкий замах тьелха, материализовавшегося в руке. Данталион осмотрел длинную царапину на груди своих доспехов и приподнял бровь.

— Ты сам виноват, Наследник. Отдай ее мне, войны бы не было, и принцесса не убила себя.

— Какой же ты глупец, Хананель. Она не осталась бы с тобой. Ты убил слишком многих близких ей людей. И думаешь, она простит тебе хоть одного?

— Она будет моей, — прорычал асур.

— Ты ничего не понял. Это глупышка надеялась, что я буду злиться. — Синие глаза не отрываясь следили за телом девушки, и Хананель только порадовался что принцесса так вовремя потеряла сознание. Пусть спит, и уже не увидит смерть своего жениха. Да и самому принцу будет легче умирать.

Хотя с чего это он вдруг начал думать о мальчишке?

Проклятые боги, как его глаза похожи на глаза матери.

— Лилит использовала тебя, надеясь что так мне будет легче пережить ее смерть. А на что ты надеялся, Хананель? Думал, удастся убедить ее или подчинить себе? — Демон все так же безоружным стоял пред ним, и повелитель металла видел слезы в глазах будущего Владыки. — Ты мог мстить мне, отцу или своей возлюбленной, но не Лилит. Почему за мою любовь она должна была платить тебе, Хананель? Потому что моему отцу нужен был ребенок? Потому что ты не удержал свою женщину? Почему Лилит? — закричал Данталион и резко выбросил руку с выросшим тьелхом.

Хананель едва успел отшатнуться.

Они сцепились как два бойцовых пса, приняв темную ипостась и используя свои безграничные силы по полной. Древняя как сам мир магия сияла тысячью завихрений в округе, разбивая мебель, выбирая стекла и превращая камни в песок. Опасаясь как бы эта сила не снесла щиты, выставленные над постелью, где лежала девушка, Хананель направленным потоком снес крышу, и получил за заминку не хилым ударом магии. Оба асура взлетели в темное ночное небо и устроили свору уже там.

От разборок двух Асурендр все в округе крошилось и сверкало. Волны от ударов раз за разом расходились в разные стороны, такой хрупкий камень дворца сыпался под магическим натиском асур, а земля, не отошедшая от зимы, испуганно дрожала.

Мир на несколько минут окрасился в разные цвета от вспышек магии. Стороннему наблюдателю виделись только они, и лишь острые глаза могли разглядеть, происходящее в этом клубке металла и плоти, ненависти и боли, силы и безысходности.

Хананель был отменным воином, но и Наследника хорошо дрессировали, силы оказались равны. Если бы не одно но — Данталиону не требовалось выжить, в отличие от противника, он хотел только убить. Так что когда за новым выпадом, принц внезапно сократил длину орудия и оказался лицом к лицу к Хананелю, они обменялись сильнейшими ударами.

Магия болезненно вгрызлась в обоих, сжимая в свой кулак внутренности и тела. Укороченный меч Данте вошел сопернику в живот по самую рукоять, и через его стержень в пронзенное тело хлынула смертоносная сила. За секунду до этого Хананель вонзил в грудь Наследника два кинжала…

Силовая вспышка раскидала их на приличное расстояние, позволив лишь на мгновенье столкнуться взглядами.

— Нет!

Он тяжело упал на пол где-то в десятке метров от постели, приподнялся на локтях и посмотрел в мою сторону. Не могу сказать, чего было больше в том взгляде — недоверия или надежды. Тяжело поднявшись на ноги, он кое-как доковылял до постели и легко отмахнулся от щита. Встав напротив меня, сидящей на постели, Данте осторожно протянул руку и дотронулся пальцами до щеки.

— Чертенок, — прошептала я.

Дикий страх завладевший мной в тот момент когда я очнулась и увидела сцепившихся асур, понемногу отступал, прихватывая с собой силы и напоминая о боли.