Книга Остров - Василий Голованов

Ему еще тридцати нет, а он один движет дело, по необъятности посильное разве что министерству… Завозит на Печору скороспелые сорта зерна, крестьяне пробуют сеять – получается – собирают урожаи. Начато улучшение местных пород скота за счет кровей холмогорской породы, опыты по луговодству и овощеводству. В 1911 году станция награждена золотой медалью…

Но результат наиболее потрясающий все-таки в том, сколько разных людей удалось заразить своей энергией и сплотить Журавскому:

«…Сельский писарь Ващенко из Куи стал этнографом и фотографом, пустозерские крестьяне Зенин и Сумароков[60]стали выращивать никому доселе неизвестные овощи. Учитель из Мохчи Алексей Мохнатых, крестьянин из Усть-Цильмы Осип Вокуев, писарь из Кожвы Гулин, политссыльный Семен Калмыков из Ижмы, священник из Колвы В. Невский, почтовый чиновник из Койнаса Щепетков и сотни других добровольных помощников стали овощеводами, выращивали лен, рожь, пшеницу, коноплю…» Другие собирали предметы ненецкого и остяцкого культа и быта, охотники рисовали карты рек и озер, рассказывали местные были и небылицы…

Станция успешно работала до 1914 года.

15 августа 1914, в возрасте тридцати двух лет Андрей Журавский был убит. Смерть его, как и рождение, окутана тайной. Утверждается, что убийца, Задачин, совершил свое черное дело по наущению охранки, поскольку Журавский разделял взгляды «большевиков-ленинцев». Последнее представляется маловероятным. Во всяком случае, все, известное о Журавском, говорит в пользу того, что революционность его взглядов не могла быть столь явной, чтобы вызвать меры столь жестокие. Кто-то должен решиться исследовать этот вопрос до конца.

Мы же по причинам, которые выяснятся ниже, проследуем мимо Усть-Цильмы, осененные чистым светом этой необычной жизни.

IV. Художник Прокопий Явтысый показывает свои картины

Как многие непрофессиональные художники, Прокопий Андреевич Явтысый рисовать начал поздно и вдруг. Этот удивительно лёгкий в движениях пожилой человек с пластикой танцора до 1967 года ещё кочевал с отцом по тундре, потом, закончив институт народов Севера в Ленинграде, преподавал в школе. Мир его картин подлинно поэтичен и полон живых образов, несомненно восходящих к традициям шаманизма.

Авторские пояснения к работам записаны 25 июля 1994 года.

«Песня бубна». Ночь, чум. Люди слушают шамана в маске. Люди смотрят. Может быть, среди них есть тот, кто придёт к шаману с просьбой обучить его.

Учеником шамана становятся по желанию или через род, по приметам шамана: курчавые волосы, родимое пятно на голове, на предплечье или на шее. Если среди мужчин шаман не находит себе ученика, то он учит женщину. Но женщин учат дольше. Сначала учат песням, потом всему остальному.

«Дедушкин образ». Тут мистика. В чуме отец, мать и внук. Они дают внуку идола, образ деда. Три года идол хранился, одетый в лоскутки его одежды. Теперь три года прошло. С идола сняли одежду. Внук должен похоронить его на могиле деда и сделать свой образ. Он должен одеть его и передать своим потомкам, чтобы со временем и они приняли образ деда.

«Зрелость» (Лицо старика, большая ягода и сидящий человек в малице, подпоясанной расшитым поясом). Это морошка зрелая. И вот человек в зрелом возрасте: он готов идти своим путём. Он одет в красивую одежду, подпоясан красивым поясом. А рядом, видно его отец или родственник, который посылает его в жизнь дальше, чтоб продолжать жить…

«Память». Здесь всё, что в памяти этого человека – вот он. И его дорога, как будто усы. Вся его жизнь: олени, чум, нарты. Сам когда-то ездил так. Его рука (простёртая над тундрой и над жизнью). Его рука как бы согревала, растила эту землю, охраняла, отгоняла злых духов. Там птицы вон летят. Это память, охраняющая землю.

«Улетает к небу дух» (Неподвижное желтое тело человека, цепью прикованного за ногу к земле, поднимают в воздух белая сова и другие духи). Почему так? Через три года после того, как человек умер, душа его должна подняться в небо. В течение трех лет ты должен хотя бы раз или два в год сходить на могилу родственника, должен помнить о нём. И надо поговорить с ним, зажечь огонь, оставить что-нибудь, чтобы твой запах, твоя живая сила не допускали злых духов до могилы. Иначе душа сгниёт. Проходит три года – ты выполнил свой долг. Душа улетает в небо. Но как она улетает – я не знаю! В моём представлении, её окружают добрые духи. Один похож на сову, другой на оленя. И цепь, её связь с землёй, рвется…

«Сгорание звезд» (Падающие отвесно вниз метеоры с человеческими лицами). Почему так? Потому что наши, когда видят сгорающую звезду в небе, говорят: «О, чей-то родственник опять сгорел». Это дух его умер, совершенно его нет. Когда звезда быстро горит – это один человек, когда долго – значит, целый род сгорел. Ненцы не верят в бессмертие души. Душа исчезает. Именно как бы сгорает. И философское понятие: человек тоже сгорает. Как звезда. Вот ты работаешь-работаешь, даешь людям тепло. Как звезда ты сгораешь.

«Перед камланием». Шаман вспоминает духов, которые должны придти. Ночь, тундра. Бубен в руках, как луна. Перед тем, как начать камлать, шаман ударяет в бубен и спрашивает: «Духи, которых я знаю, пришли вы, или нет?» И когда услышит ответ – начинает камлать. И вот он ждет, внимательно прислушивается.

«Дух ветра». Вот он. Сваливает даже дерево, животных валит с ног, всё. Но против этого духа может устоять человек, который хорошо знает природу. Спокойно смотрит, живет. Дух ветра встает перед ним – он не боится. Привыкший. Видно, дух как-то связан с ним. Человек пристраивается к силам природы и как-то может ими владеть…

«Хозяин ветра». Дух-хозяин и разные ветра. Вот они. Лица их видны. Это вот холодный ветер, злой. Это ласковый ветер, он улыбается. И какой-то небольшой ветерок такой есть. И хозяин посылает ветры на небо. Это космос.

«Драконова душа». Здесь я изобразил человека, а над головой его пасти дракона. Лицо черное, длинные волосы, черная душа. А перед ним другой человек стоит и держит идола. Идола добра, идола силы. Драконова душа чужая, злая, всё может уничтожиться в такой душе. И её надо укрощать. Вот так вот, именно: культурой. Культурой отношения к человеку. А этот молодой оленевод (не ведающий о гордыне), он удивляется драконовой душе. И собака. Или это волк какой-то стоит…

«Куда бы нам податься?» Человек говорит с оленем. Голая бурая тундра, нефтяная вышка, ступень ракеты валяется. Небо голубое. Под небом еще можно жить. На Земле уже нельзя…

«Жизнь в бесправии». Красный цветок в подземелье. Пещера, холод, сосульки висят. Но и там жизнь. Она не умирает. Она все равно цветет, потому что жизнь есть жизнь. Так может и человеческая жизнь жить в бесправии, в холодном обращении. С холодной душой вокруг всё, понимаешь? Растут люди, живут, а вокруг всё холодно. Никто не обращает внимания. Как они живут там? – Не касается. Такое вот понятие.