Книга Правда об Ираке, или Битва в Месопотамии - Анатолий Уткин

Это осевая идея. Только союз с Европой кажется Бжезинскому залогом долгого американского глобального доминирования. «Будучи вместе, Соединенные Штаты и Европейский союз являют собой основу глобальной политической стабильности и экономического богатства». (Желательной была бы и поддержка этого союза Японией). На основе союза США и ЕС можно создать мощное международное сообщество, привлекательное для многих. Итак, лидерство, а не доминирование; привлечение европейских союзников, а не их высокомерное игнорирование, «интеллектуально ответственные усилия того, кого американский народ избрал своим президентом и который обязан приложить силы для просвещения собственного народа... И лишь два берега Атлантики, работая вместе, могут проложить подлинно глобальный курс, который улучшит состояние международных отношений». Трансатлантический альянс США-ЕС, вот на чем следует строить Соединенным Штатам мировую политику. Так советует традиционный «атлантический» истэблишмент нуворишам и новичкам неоконсервативной волны.

Исходя из этого базового элемента, Вашингтон должен формализовать систему отношений в треугольнике Америка-Япония-Китай. В противном случае Азия второго десятилетия XXI века будет напоминать Европу второго десятилетия ХХ века. Если же Япония и Китай сомкнут руки на основе односторонней ремилитаризации Японии (способной быстро стать ядерной державой), то в Американском мире произойдет нечто сродни военно-политическому цунами. Тогда Америке придется быть «одинокой крепостью на холме, отбрасывающей угрожающую тень на все низлежащее. Тогда на Америку будет сфокусирована ненависть всего мира»[248].

США должны достичь максимально возможной в условиях технологической революции безопасности – но не за счет собственного ухода в свою североамериканскую скорлупу, ибо тогда «мир немедленно погрузится в политически хаотический кризис. Европа, будучи в состоянии брожения, устремится к особому соглашению с Россией. На Дальнем Востоке, на корейском полуострове разразится война, которая ускорит ядерное вооружение Японии. В Персидском заливе Иран станет доминирующей державой, угрожая соседям-арабам». Американцам придется немедленно вступить в локальные войны, чтобы сократить их масштабы.

«Политически мощная Европа, способная конкурировать экономически и не зависящая более от Соединенных Штатов, практически неизбежно будет противостоять Америке в двух регионах, стратегически важных для Америки: на Ближнем Востоке и в Латинской Америке. Соперничество будет особенно ощутимо на Ближнем Востоке, находящемся рядом с Европой и откуда Европа получает столь необходимую ей нефть»[249]. И все же именно здесь, по мнению Бжезинского, пролегает главная линия, способная помочь доминированию Америки в мире на несколько ближайших десятилетий.

Так проатлантический истэблишмент, господствовавший в США пятьдесят лет, между 1941–2001 годами, старается противостоять неоконсервативной Америке, пришедшей к власти с президентом Бушем-младшим.

Контраст нынешнего Совета национальной безопасности и того, который возглавлял Бжезинский, очевиден. И Кондолиза Райс гордится своим детищем: «Я не хотела бы иметь СНБ, похожий на СНБ прежних времен – действующий в низком ключе, занимающийся координацией, а не оперативными проблемами, маленький и менее энергичный». Возглавляя СНБ, Райс требовала прежде всего безусловной лояльности, полного подчинения курсу президента и всем его привычкам: «Вашей первой обязанностью является поддержка президента. Если президент желает иметь текст 12-го размера печати, а вы подаете ему 10-го, ваша обязанность дать нужный размер». Традиционалисты типа Бжезинского утверждают, что Райс превратила Совет национальной безопасности в организацию, которая служит индивидуальным прихотям одного человека в ущерб лучшему служению национальным интересам. Традиционалист размышляет: «Существуют две модели осуществления функций советника по национальной безопасности – снабжать президента информацией и управлять СНБ как организацией. Сложность состоит в том, чтобы решать обе задачи». Будучи советником президента по национальной безопасности, Кондолиза Райс, по мнению традиционалистов, ежеминутно была занята тем, чтобы быть на стороне президента, постоянно шепча ему что-то на ухо, становясь его alter ego в вопросах внешней политики. Это изменило роль СНБ как центра анализа, способного критично взглянуть на свой курс. В результате государственный секретарь Колин Пауэлл, видимый миру как обладатель «голоса разума» рядом с импульсивным президентом, стал восприниматься президентскими лоялистами как подозрительная личность. Пауэллу приходилось не раз оправдываться перед иностранной аудиторией. Так в Давосе в 2003 г., накануне американского наступления на Ирак, он заявил европейцам: «Вы хотите одеть меня в ваши одежды... Я не тот, за кого вы меня принимаете. Я не борюсь за ваш курс внутри американского правительства... я думаю, что президенту решать, должны мы применить военную силу или нет. Вы ребята должны понять, что я не являюсь выразителем европейской точки зрения в среде администрации». Отговорки, подобные вышеприведенной, не помогли: Пауэлл стал терять влияние, а затем и покинул администрацию. Его заместитель Марк Гроссман сказал: «Мы стали ненужной бюрократией». Традиционалисты в американской дипломатии уступили «демократическим империалистам» типа вице-президента Чейни и министра обороны Рамсфелда, уступили СНБ, возглавляемому Кондолизой Райс. Не зря Генри Киссинджер назвал Рамсфелда «самым безжалостным человеком», которого он когда-либо видел в американском правительстве. Не может быть двух мнений: суверенитет всех независимых государств, от Британии до Ирака (по шкале приближенности к имперскому центру) претерпел ущемление. Стало более ясно, что неоконсерваторы круга Чейни-Рамсфелда-Вулфовица готовы к крупным авантюрам даже будучи практически в одиночестве на мировой арене. Имперская логика получила новое подтверждение на короткой дистанции, на дистанции одного месяца. В дальнейшем перед Американской империей встают менее легко решаемые задачи: долгосрочное объединение оккупационными войсками или выбором нового азиатского Петэна, иракского карианта Корзая практически невозможно – как и в Афганистане управлять многонациональной и многоконфессиональной страной лидер одной из этно-конфессиональных фракций не может. Отныне шииты, сунниты и курды будут жить собственной замкнутой этнической жизнью (так же, как это происходит с пуштунами, таджиками и узбеками в современном Афганистане).

1) Сила, десятилетия сдерживавшая 70-миллионный Ирак, сдерживавшая на основе секулярного подхода партии БААС исламский фундаментализм, исчезла. Победили аятоллы (75 процентов населения того, что прежде было Ираком – шииты) и новый региональный лидер Иран. Ослаблены – сунниты региона (а значит, проамериканская Саудовская Аравия), баасистская Сирия и заново исламизирующаяся Турция, чья территориальная целостность на этот раз решительно поставлена под вопрос.

2) Во всю силу встал главный взрывной вопрос региона – национальное самоутверждение сорока миллионов курдов, самой быстрорастущей демографически ветви средневосточного населения. Разоружить пешмергу, воюющую уже третье поколение будет сложнее деморализованных «федаинов» Хуссейна. Это приводит в крайнее состояние Турцию, готовую в данном вопросе идти наперекор самым близким западным покровителям, поскольку речь идет о собственно выживании турецкого государства в том виде, как его создал Кемаль Ататюрк.