Книга Мираж черной пустыни - Барбара Вуд

* * *

Солнечные лучи ворвались в теплицу, прорываясь сквозь высокие кроны эвкалиптовых деревьев. Роуз потянулась, не вылезая из-под одеяла, в полной мере ощущая последствия ночевки на полу. Она приподнялась и огляделась в поисках Нджери. Наступил новый день, и ее служанка, похоже, ушла.

Роуз посмотрела на раненого. Его глаза были открыты, и он глядел прямо на нее.

Они какое-то время изучали друг друга — завернутая в одеяло Роуз и лежащий на боку генерал.

Вспомнив холодное прикосновение лезвия и то, как больно он вывернул ей руку, Роуз снова заволновалась.

Он хотел что-то сказать, но с его губ сорвался только болезненный хрип.

Роуз схватила чашку с приготовленным накануне вечером снадобьем и поднесла к его рту. Сделав сначала осторожный глоток, он выпил все до дна и откинулся на подушку.

— Вам больно? — тихо спросила она.

Он кивнул.

Тогда она подала ему вторую чашку, с аспирином, который, судя по тому, как он поморщился, был горьким. Но он выпил и эту чашку, а когда голова вновь упала на подушку, задышал легче.

— Кто? — начал он.

— Я леди Роуз Тривертон. И я знаю, что вы генерал Нобили.

В его темных глазах промелькнуло удивление, а потом он спросил:

— Я не сделал вам больно?

Она покачала головой. Во время сна ее волосы выбились из прически и сейчас рассыпались у нее по плечам.

Генерал Нобили изумленно уставился на нее.

— Я знаю, кто вы, — прошептал он. — Вы ангел.

Роуз улыбнулась и положила руку ему на лоб.

— Отдыхайте, я принесу что-нибудь поесть.

— Но где?..

— Вы в безопасности. И можете мне доверять. Я позабочусь о вас и прослежу, чтобы никто больше вам не навредил.

Генерал закрыл глаза.

36

Взрыв прогремел точно в полдень, когда с минаретов раздались призывы к молитве. Сильно пострадал полицейский форт на задворках Иерусалима, погибли пятеро британских солдат.

— Это все чертов Менахем Бегин, — расслышал Дэвид Матенге своего командира, Джеффри Дональда.

А потом началась охота на террориста, из-за которой Дэвиду пришлось встать среди этой холодной сентябрьской ночи и ждать приказов от капитана Дональда.

Дэвид попал в подразделение африканцев в Палестине под командованием Джеффри Дональда случайно. Когда в начале войны он добровольно записался в британскую армию, то не думал, что его направят на постоянную службу в гарнизон. Он хотел сражаться с гитлеровскими нацистами. И уж, конечно, Дэвид не ожидал, что им будет командовать человек, которого он презирал семь лет.

С того самого дня, как он сбежал из тюрьмы в Найроби и был вынужден находиться в изгнании в Уганде, Дэвид Матенге испытывал сильнейшую ненависть к семейству Тривертонов и, следовательно, к их другу, Джеффри Дональду, своему командиру.

Дэвид провел в Палестине уже четыре года и хорошо представлял расклад сил, столкнувшихся друг с другом на этой земле, — арабы, евреи, британцы. Бомба, разорвавшаяся в английской крепости, была заложена группой «Ирган» под командованием Менахема Бегина. Это не могла быть работа Хаганы — тайной сионистской армии, потому что они заранее предупреждали людей об опасности и позволяли им уйти. Война шла за то, чьей родиной будет считаться этот клочок земли. Дэвиду Матенге, который, как и все кикую, был тесно привязан к земле и трепетно относился к разделению территории, казалось, что это был спор племен.

Арабов, которые жили здесь веками, пытались вытолкнуть с их исконных земель евреи, бежавшие из Европы от Гитлера. Иудеи утверждали, что эти территории изначально принадлежали их предкам. Англичане заигрывали и с теми и с другими, пытаясь угодить обеим сторонам, раздавали обещания и тут же нарушали их. Дэвида не удивляло, что Менахем Бегин, пресытившись пустыми разглагольствованиями Черчилля, направил острие борьбы не против арабов, своих естественных врагов, а против англичан. Поэтому-то и пострадала британская крепость в пригороде Иерусалима.

Дэвид был в полном отчаянии.

Что же случилось? В какой момент его жизненный путь свернул в сторону и все пошло наперекосяк? Когда четыре года назад колониальное правительство объявило общий призыв в Королевские вооруженные силы, Дэвид Матенге, подобно тысячам других молодых африканцев, с воодушевлением встал под ружье — все были уверены, что Гитлер готов напасть на Кению и поработить страну. Молодых людей — выпускников школ, полных энергии и не имеющих занятий — убедили, что они направляются на борьбу с чудовищем, что их ждет слава защитников страны, свободы и демократии, ее самобытности. Дэвид в новенькой форме и шляпе с плюмажем гордо маршировал перед своими белыми командирами. Он ощущал себя настоящим воином, который отправляется на битву, покинул родную землю, чтобы окунуться в мир, оказавшийся гораздо больше, чем он мог себе вообразить. В то время Дэвид думал, что совершил самый верный поступок в своей жизни.

Сейчас стало ясно, что это не так. Самым правильным было остаться в Уганде, когда вождь Мачина — больной и умирающий, по слухам, от порчи, насланной на него Вачерой, — снял с него все обвинения и объявил, что арест был ошибкой. Дэвид мог вернуться в Кению, но предпочел остаться в Уганде, учился в университете, через три года закончил его с дипломом агронома.

Он изучал агрономию и аграрную экономику и сейчас был готов вернуть свои земли, забрать их у Тривертонов.

«Но когда это произойдет?» — спросил он себя, выходя из казармы с винтовкой на плече. Многие годы его мать обещала вернуть их. Неужели она не насылала порчу на Тривертонов? Разве проклятия Вачеры не всегда работают? Дэвиду не терпелось. «Кофейная плантация Тривертонов процветает, — писала Ваньиру в последнем письме. — Ею управляет белая девушка Мона». Совсем не для этого он отправился в Королевскую армию: пока он теряет время в иссушенной, заброшенной стране, где люди вознамерились уничтожить друг друга, а он — британский солдат — оказался между двумя враждующими сторонами, Тривертоны богатеют на его земле!

Дэвида охватило отчаяние.

И чего им далась эта Палестина? Летом здесь смертельная жара, горячий ветер обжигает дыхание; зимой — бесконечные унылые дожди и пронзительный холод, какого никогда не бывает в Кении. Сердце его истосковалось по родине: лесам, дымкам вокруг горных вершин, песням своего народа, маминой стряпне, любви Ваньиру.

Ваньиру…

Она была для него не просто любимой женщиной, на которой он хотел жениться. Она была воплощением всего того, без чего он так страдал. Это была сама Кения, и он безумно хотел очутиться в ее объятиях.

Когда Дэвид увидел, что выстраивается колонна грузовиков с включенными фарами, он догадался, что организована очередная облава. «И где же в этот раз?» — размышлял он, направляясь к одному из автомобилей и завязывая разговор с водителем.