Книга Последний автобус домой - Лия Флеминг

После смерти Якоба Сью жила в отдельной квартирке, а пансион Уэйверли наконец продали. Вместо него купили старый фермерский дом неподалеку от офиса. Гарри Тиндейл, друг и партнер Джой, уехал на Бали выбрать какую-то дивную резную мебель для магазина. Жизнь просто прекрасна, и до чего же здорово, что Конни снова с ними. Джой потрясла серьезная болезнь сестры. Надеешься ведь, что все нехорошее происходит не с тобой, а с кем-то другим. За годы, что они провели вместе, они ссорились и мирились, спорили из-за ерунды, но потом стали так близки, что Джой теперь просто не могла дождаться, когда же Конни окончательно поправится.

* * *

Помогая себе костылями, Роза с трудом забралась в машину. Процедура перемещения из кресла в автомобиль всегда предполагала для нее долю преодоления, но пасовать перед сегодняшней поездкой в город она ни за что не станет. Конни вернулась, и девчонки договорились встретиться. Вместе с Невиллом, конечно. «Шелковинки» займут лучший диван в апартаментах Энцо и выпьют за крепкое здоровье Конни.

Конни словно обрела вторую жизнь. Роза знала, что это такое, когда жизнь возвращается к тебе, пусть и с какими-то ограничениями, пусть и причиняя боль, если ты неосторожен. Марти, выйдя на пенсию, теперь квохчет вокруг нее, словно наседка.

Они переоборудовали гараж, превратив его в студию, где Марти продолжал выполнять кое-какие заказы по звукозаписи и помогал начинающим талантам записать пару мелодий. Он действительно выудил одну или двух звезд и перенаправил их к агентам. Амбер уехала в Штаты, ищет себя в Лос-Анджелесе. Пока что особенных успехов в ее киношной карьере не намечалось, но Роза не теряла надежды.

– Я становлюсь до жути похожей на нашу мамулю, она ведь собирала все самые крошечные заметки обо мне, – призналась Роза дочери. – Удивительно, как тяга к сцене передалась нашим детям. Мама гордилась бы нами.

Розе теперь очень не хватало Марии, всех этих длинных телефонных разговоров, когда та совала нос во все ее дела, не хватало ее болтовни, огня. И Сильвио после ее смерти тоже как-то усох. Никто не переживает за тебя, как мать, а вместе с ней разорвалась и их связь с предыдущими поколениями: Валентиной, Марко… да что там, со всей Сицилией. Остались только пожелтевшие фотографии в старом альбоме и воспоминания о клубе «Оливковое масло» сороковых годов. Живы из них только Лили и Сью, но Роза пообещала себе, что запишет все-все имена родных и друзей для Амбер.

Кафе Сантини выглядело очень нарядно, у входной двери подвешены корзины с цветами. В квартирке над кафе, где она родилась, теперь никто не живет. Улица стала пешеходной, парковка разрешена только для инвалидов, здесь теперь полно скамеек и разнобразнейших вывесок. Королевский театр превратился в галерею искусств, где есть и кинозал, и детский театр, и комнаты для проведения встреч.

На Рождество здесь по-прежнему устраиваются балы, пусть и скромные, гостей совсем немного, но родители исправно набиваются посмотреть, как выступают их драгоценные крошки. Маленький танцкласс Розы Сантини вырос в Школу выразительных искусств. Оказалось гораздо выгоднее играть на тяге к известности и подбирать юные таланты в разных сферах, поэтому открыли и класс вокала, и драматическое отделение. Роль Розы стала теперь в основном административной, но она успела вовремя подтолкнуть несколько актерских карьер и телезвезд.

Забавно, как же всё это снова возвращается к Сантини и к истории двух вдов, потерявших на войне мужа, и поиску средиземноморской еды в Англии во время войны. На этих историях они выросли. Как же изменилось время! Теперь их собственные дочери собираются под этой крышей и строят планы для своих внуков, мечтают… Еще несколько бокалов, и «Шелковинки» примутся обсуждать свои старушечьи хвори… Что может быть лучше вечера с подругами!

* * *

Пол собрал тарелки с садового столика. Был яркий теплый вечер в конце июля, когда солнце греет террасу Лейн-хауса, медленно перетекая между бокалами с вином и мисками клубники со своей грядки. Конни посмотрела ему вслед. Он оставил ее наедине с Алексом и Зоей, как они и договорились. Нечасто они оказывались вот так вместе после того, как дети обзавелись своими семьями, но ей надо было мягко сообщить им кое-что.

– Мама, ты замечательно выглядишь, – одобрительно кивнул Алекс. – Отдых в Ханье пошел тебе на пользу.

– Я знаю. А кроме того, у меня было время поразмыслить кое о чем. Знаете, я думаю, что всё это случилось со мной не просто так, – сказала она, набрав побольше воздуха и увидев, как Зоя сжалась в тревоге.

– Мама, никто не знает, отчего бывает рак груди. Конечно, есть факторы риска. Тебе просто не повезло, – Зоя никогда не забывала, что она врач, и Конни была уверена, что она вот так всё и скажет.

– Не уверена. Вы же знаете это выражение: если ты не плачешь, за тебя плачет твое тело?

– Ну ты же понимаешь, что это чушь! Психологические штучки для наивных, которые на это покупаются! – возразила Зоя. – О чем тебе плакать? У вас с папой чудесная жизнь, замечательная работа, прекрасный дом…

Конни улыбнулась. Да уж, дочь умеет сказать. Сыновья все же мягче относятся к своим матерям. А Зоя бьет сразу без промаха.

– Верно, но так было не всегда. Когда-то рядом со мной не было ни единого друга, у меня не было ни пенни, и мир пошатнулся в моей голове.

– Ты никогда не рассказывала об этом, – произнес Алекс. – Когда это было? Я не помню.

– Не поверишь, но жизнь на земле была и до того, как ты появился на свет, – улыбнулась она своему красавцу сыну. – Когда мне исполнилось пятнадцать, я потеряла мать и немного сбилась с пути.

– А, увлечение роком в шестидесятые. Да, тетя Джой нам рассказывала, – отозвался Алекс.

– Однако Джой не рассказывала вам – потому что она и сама об этом не знала, – что в шестьдесят четвертом я забеременела и родила ребенка. Это был мимолетный роман с мужчиной, которого уже нет в живых. А ребенка мне пришлось отдать. – Ну вот, всё, она произнесла это вслух, и небо пока не рухнуло.

Дети не проронили ни слова, и Конни опустила голову.

– Ваш отец принимал у меня роды. Одно из тех странных совпадений, которым нет объяснений.

– Понятно, – кивнула Зоя, не смея взглянуть матери в лицо. – А кто еще знает об этом?

– Знали только бабуля Эсма, тетя Ли, тетя Сью, Невилл и его отец. Жизнь, мир тогда были совершенно иными, вы должны это понять. Прежде всего ты должен был быть добропорядочным, и я не могла опозорить имя Уинстэнли, поэтому я должна была сделать то, что семья сочла для меня наилучшим. Когда они передумали, было уже слишком поздно. Я уже подписала бумаги, уже отказалась от моей маленькой девочки. Она пробыла со мной всего несколько недель, но я тогда должна была сделать то, что было бы лучше всего для нее. А теперь я хочу разыскать ее, пока не стало слишком поздно. И мне нужно ваше благословение.

– Ох, мамочка… – расплакалась Зоя, прижимаясь к ней. – Как это ужасно, как грустно… И всё это время ты держала это в себе?