Книга Неизвестная война - Отто Скорцени

— Езжай быстрее! — крикнул я водителю.

Мы вкатились в гору со скоростью 35–40 км/ч. Я выбрал правую дорогу, чтобы мы смогли проехать у немецкого посольства; половина подразделения продвигалась по левой дороге. Оставалось всего 600 метров… Ничего не происходило. С левой стороны мы миновали министерство войны. В этот момент раздались два сильных взрыва. Это наши «подземные» стрелки-парашютисты взорвали проход к тайной лестнице, ведущей к министерству.

Через минуту мы въехали на площадь, находящуюся перед королевским замком; неожиданно перед нами возникли три венгерских танка. Наши «фауст-патроны» были в то время спрятаны, мы представляли собой великолепную мишень для танков! В первом танке ствол подняли вверх — это означало, что они не намерены стрелять… Вход в замок защищала высокая каменная стена. С этого момента акция набирала темп и события разворачивались стремительно. Я приказал водителю съехать на «Кюгельвагене» вправо и дал сигнал ехавшей за мной «Пантере». Танк ударил в стену и сделал в ней пролом. Выскочив из машины, мы проникли через пролом во внутренний двор замка. Вся группа бежала вслед за мной с «фаустпатронами» в руках. Венгры уже подняли тревогу. Перед нами возник какой-то офицер, размахивая пистолетом, он что-то кричал. Фелкерсам выбил у него пистолет. Во дворе располагались позиции шести противотанковых орудий, но туда уже въехали следующие две «Пантеры». Передо мной появился еще один венгерский офицер. Я крикнул ему:

— Пожалуйста, отведите меня к командующему гарнизоном Замковой Горы! У нас нет ни минуты времени!

— Пожалуйста, сюда!

Он указал мне на мраморную лестницу, покрытую великолепным красным ковром. В сопровождении не отстающего от меня венгра я вбежал в здание, перескакивая через несколько ступенек. Коридор. Прихожая. У открытого окна находился столик, на котором стоял готовый к бою пулемет. Лежащий на столе солдат прицеливался и уже намеревался нажать на курок, когда подоспевший шарфюрер Хольцер выбросил оружие в окно. Ошеломленный солдат упал со стола. С правой стороны я увидел двухстворчатую дверь. Постучав, я вошел.

— Имею ли я честь говорить с командующим?

— Да, но…

— Я требую немедленной капитуляции вашего гарнизона. Будет стрельба! Послушайте, желаете ли вы отвечать за кровопролитие союзника? Мы заняли все ваши укрепления. Поверьте, любое сопротивление сейчас уже бесполезно; оно может быть опасно лично для вас и ваших солдат.

Снаружи послышалась стрельба короткими очередями из автоматов. В этот момент наш «китаец» — оберштурмфюрер Хунке — выбрал для того, чтобы войти в комнату и, козырнув мне, доложить:

— Двор и главные входы находятся в наших руках. Жду дальнейших приказаний.

Он отдал честь генералу, который обратился ко мне:

— Я отправлю связных офицеров, чтобы прекратить огонь… Считаюсь ли я вашим пленником?

— Как посчитаете вы, господин генерал. Мы согласны, чтобы вы и ваши офицеры оставили у себя личное оружие.

Мы определились, что за прекращением огня будут следить несколько совместных патрулей. В состав каждого из них входил один венгерский офицер и один мой.

Выходя от командующего, оставшегося под опекой Остафеля, я столкнулся в прихожей с группой возбужденных, даже враждебно настроенных венгерских офицеров. Двух особенно нервных майоров я взял с собой в качестве связных офицеров, после чего мы с Фелкерсамом и несколькими людьми из Фриденталя отправились на поиски регента.

Замок еще производил впечатление полностью меблированного. Мы проходили через роскошные залы, полные ковров, тканей на стенах, батальных картин и портретов. Я заранее детально изучил внутреннюю часть резиденции, и теперь разместил в ключевых точках полдюжины вооруженных «фауст-патронами» унтер-офицеров.

Я, конечно же, решительный противник использования «фауст-патронов» в салонах, разве что в случае крайней необходимости. Это оружие является действенным не только в борьбе с танками; его использование имеет очень сильный внешний эффект. Один выстрел, произведенный в точке, где сходятся четыре или пять залов, безусловно, вразумил бы противника; подобным образом и один снаряд из этого оружия, выпущенный в анфиладе коридоров, произвел бы огромные разрушения.

Мы вынуждены были смириться с действительностью: регент отсутствовал. Оказалось, что примерно в 5.45 он нашел убежище у находящегося в дружеских отношениях с императором Вильгельмом II генерала войск СС Карла фон Пфеффера-Вильденбруха,[219]впрочем, удивительно похожего на императора.

Хорти не оставил никакого приказа руководителю обороны Замковой Горы.

Мы оказались хозяевами Горы и правительственной резиденции. Несколько гранат, выпущенных из окон замка «фауст-патронами», принудили венгерские подразделения, еще продолжавшие сопротивление в саду, сложить оружие. Время было 6.30. Наши потери составили шестнадцать человек — четверо убитых и двенадцать раненых. Венгры потеряли трех человек убитыми и пятнадцать были ранены. Я настоял на том, чтобы солдаты полка «хонведов», батальона гвардии и батальона гвардии короны сложили оружие.

Затем, примерно в 9.30, я собрал венгерских офицеров и сказал им: «Вначале мне хотелось бы сказать, что в этом историческом месте немцы в течение столетий не воевали с венграми. Как австриец, я вспоминаю о нашем совместном освобождении в 1718 году.[220]Нам выпало жить в очень трудное временя, поэтому европейские солдаты, независимо от вероисповедания и идеологии, должны добровольно объединиться, особенно когда это касается венгров и немцев. С завтрашнего дня каждый из вас, если захочет, сможет командовать своим полком, батальоном или ротой. Потому что никто не имеет права заставить человека воевать вопреки его воле и убеждениям. Мы будем воевать добровольно, поэтому, пожалуйста, те, кто желает продолжать сражаться на нашей стороне, сделайте шаг вперед».

Все венгерские офицеры сделали этот шаг; я каждому пожал руку.

Я вспоминаю об обстоятельствах, при которых воспользовался полномочиями, полученными от Гитлера. В начале октября в Вене моторизация наших подразделений, батальона стрелков-парашютистов и батальона военного училища в Виенер-Нойштадте доставляла мне серьезные хлопоты. Я решил эту проблему благодаря полковнику интендантской службы, бывшему немного педантом.

Было поздно, и мне захотелось есть. Мы зашли в казино, где я заказал две колбаски и вдруг заметил, что забыл свои продовольственные карточки.

— Я ничего не могу поделать, — сказал полковник. — Устав есть устав. Вы должны быть фюрером, чтобы вас обслужили без карточек.