Книга Темнее дня - Чарльз Шеффилд

Последовав за ней, Алекс мгновенно ощутил сокрушительную тяжесть ускорения в два «жэ». Пока его ноги подгибались, а кишки давили на таз, Алекс снова вспомнил слова Совы: «Такое ощущение, что все основные действия в вашей жизни целиком диктуются женщинами». Никакого способа сделать звонок, ускоряясь вверх, не существовало, но как только подъемная труба выплюнула его на уровне 12 — дальше она просто не шла, — Алекс встал на четвереньки и снова попробовал свой наручный блок.

По-прежнему занято. Алекс выругался, встал и устремился вперед по коридору сектора.

— Ваш дядюшка настоятельно велел вам больше ему не звонить. — Милли двигалась на пару шагов впереди него, причем у нее после подъемной трубы даже ни один волосок не сбился.

— Я пытался добраться до Совы, а не до Каролюса. Нам нужно узнать, что происходит.

— Сова так не думает. В Сети Головоломок такой расклад обычен. Сова ожидает, что вы будете действовать, обладая неполной информацией.

— Именно это и происходит. — Уже делая очередной звонок, Алекс хлопнул по блоку и прервал набор в середине. О чем он, черт побери, думал? Он чуть было Кейт не позвонил. И что бы он тогда ей сказал?

Использование по подсказке Милли высокоскоростного грузового лифта сэкономило им по меньшей мере десять минут. Они уже были на уровне 5 и приближались к сектору 82, когда Алекс увидел, что кто-то спешит им навстречу.

Каролюс приветствовал их словами:

— Лучше бы для всего этого веской причине найтись. Вот что, юный Алекс. Молчи как рыба, если я только тебя об обратном не попрошу. — Затем он улыбнулся Милли и совсем другим тоном сказал: — Надеюсь, я не был груб, когда впервые вас увидел. Возможно, нам еще доведется встретиться, при более благоприятных обстоятельствах — и все сначала начать.

Кивок Милли Алексу — «Вот видите, я же говорила вам, что он лапочка?» — стал по меньшей мере столь же досадным, что и обращение «юный Алекс».

Они вовсе не направлялись к уровню 4, где предполагалось находиться единственному входу в научно-исследовательский центр — все прочие входы вели туда непосредственно с поверхности Ганимеда. Вместо этого Каролюс вел их по сужающемуся тоннелю. Сильный ветер дул им в лицо.

— Уже рядом. — Каролюс помедлил у двери, встроенной в стену тоннеля, и хорошенько по ней постучал. — Ну вот, если они стоят хоть половины тех денег, которые я им посулил, тут мы и пройдем.

Дверь громко заскрипела, открываясь, и из-за нее высунулась озабоченная гномоподобная физиономия.

— Скорее. Сюда. — Мужчина поманил их к себе и быстро глянул вправо-влево по коридору. — Если кто-то узнает, что я вас сюда впустил…

— Знаю. Тебе отрежут яйца и заставят их прожевать. — Каролюс протолкнулся мимо него. — А потому лучше рот на замке держи.

— Вы сказали, наличные…

— Ага. Сказал. А ты думал, я тебе аккредитив «Лигон-Индустрии» вручу? Завтра будут наличные.

— Вы сказали…

— Не твое собачье дело, кому и что я сказал. Спешил я, понятно? Думаешь, я среди ночи полные карманы наличных с собой таскаю? Тебе заплатят. Где Себастьян Берч?

— Вверх по лестнице на один уровень. Дальше по коридору, поворот направо, четвертая дверь налево. Она заперта.

— Ключ?

— Спинорный замок. Вот код. — Гном вручил Каролюсу клочок бумаги. — Когда попадете туда, проглотите.

— Ладно. — Каролюс передал клочок Алексу. — Вот, держи. Теперь у тебя есть шанс что-то полезное совершить. Объяснения сбережем на потом, но я чертовски надеюсь, что ты знаешь, что делать после того, как ты эту бумажку съешь. Потому что я дьявольски уверен, что не знаю.

В этом плане их было двое — даже трое, поскольку Милли Ву была так же слабо информирована, как Алекс. Внутри научно-исследовательский центр — что было неудивительно, учитывая ночной час — был пуст, но указаниям гнома было легко следовать. Они направились вверх по лестнице. Держась на шаг позади, Алекс себя настоящим преступником чувствовал. Каролюс шагал впереди и так непринужденно болтал с Милли, как будто у них имелось полное право там находиться.

— Дальше по коридору, четвертая дверь налево, и мы на месте. — Каролюс остановился. — Ну что, Алекс, не желаешь ли все заслуги себе прибрать?

Замок оказался достаточно простым, в духе монтажа минимальной безопасности. Алекс прикинул, что минут за пятнадцать он бы даже без всяких спинорных кодов его открыл. Пять четырехмерных вращений, параллельное смещение — и спинорные ключи шипением возвестили о завершении процедуры.

— Ну ладно. Моя работа закончена. — Каролюс на пробу чуть-чуть приоткрыл дверь. — Берч весь ваш. Если кто-то спросит, меня тут никогда не было. И у меня будет десяток свидетелей, чтобы это подтвердить.

— Я подумал, вы захотите узнать, зачем нам Себастьян Берч.

— Обязательно захочу. Но как-нибудь в другой раз. Ты мне, Алекс, услугу задолжал. Как и объяснение. Одну взял, одну отдал.

Каролюс ушел. А Алекс до отказа распахнул дверь. И внимательно пригляделся. Внутри оказалась неплохо обставленная квартира, ничуть не похожая на тюремную камеру, которую он ожидал увидеть. Уютная, смутно освещенная гостиная была пуста — какой ей в этот час быть и полагалось.

Еще две двери находились в дальнем ее конце. Алекс приблизился и открыл левую, а Милли держалась за ним. Там оказалась маленькая неосвещенная кухонька. Алекс перевел дыхание и повернулся к последней двери.

Она неслышно открылась в маленькую спальню с отдельным душем и туалетом. Весь свет там был погашен, но из открытой двери его поступало вполне достаточно. Алекс осмотрел комнату, затем развернулся для повторной инспекции кухоньки и гостиной.

Они спешили сюда сквозь ночь, чтобы найти и сторожить Себастьяна Берча. Поскольку это был изолятор научно-исследовательского центра, единственное, в чем они могли быть уверены, так это в том, что Берч здесь непременно окажется.

Однако и в этой уверенности им было отказано.

Себастьян Берч, кем бы он ни был, в этой квартире напрочь отсутствовал.

32.

Яна съела слишком большую порцию культивированного омара в «Чреве кита». Или, вполне возможно, в конфликт с ее организмом вступил роскошный шоколадный десерт. Так или иначе, в то время ночи, когда она обычна пребывала в глубочайшей фазе своего сна, Яна застряла почти что на грани сознания. В голове у нее звучали слабые воображаемые голоса. Бормотание было слишком невнятным, чтобы его разобрать.

Яна лежала на спине, и ее бедра находились в приятном соприкосновении с ягодицами Пола. Он спал крепко — как всегда. Обычно Пол в научно-исследовательском центре не оставался — Вальния Блум всякий раз мрачнела от этой идеи, — но приготовления к очередному вояжу «Ахиллеса» шли необычайно гладко. Пол умолял Яну о еще одном шансе запечатлеть ее на полотне. По его словам, она была особенно трудной моделью. Что-то в ее улыбке — какая-то особенная грусть и задумчивость — постоянно от него ускользало. Пол хотел попытаться с самого утра, когда его рука была максимально твердой.