Книга Синее пламя - Дмитрий Воронин

Одним прыжком Шенк взлетел на круп жеребца позади девушки, выдавив сквозь зубы короткое, но донельзя грубое ругательство — рана вновь разошлась от резкого движения, кровь принялась пропитывать одежду. Одновременно его рука метнулась вперед, ослепительно яркий огненный шарик сорвался с пальцев — трое вовремя сообразили, с чем имеют дело, и бросились на землю, один остался стоять — и шаровая молния, Знак Огня, расплескалась на его укрытой кольчугой груди чудесным алым цветком, а в следующее мгновение несчастный вспыхнул, превратившись в живой факел. Живой… ненадолго.

Девушка отчаянно стукнула коня каблуками, но того и не требовалось подгонять — почти обезумев от страха и боли, подгоняемый ревом стремительно разгорающегося пожара, скакун и так летел стрелой, не видя препятствий и не разбирая дороги. Его копыта высекли искры, затем ударили во что-то относительно мягкое, при этом издавшее звук, средний между хрустом и хлюпаньем, а затем окружившие гостиницу бандиты остались позади, и конь вырвался на почти пустую сейчас улицу. То ли жители городка не имели привычки вставать в раннее время, то ли предусмотрительно не высовывали носа, нутром чуя творящийся неподалеку произвол… так или иначе, но копыта вороного жеребца простучали по камням, разбрасывая вокруг звонкое эхо, с каждым рывком увеличивая расстояние между всадниками и преследователями. Если таковые, конечно, были.

— Где твоя кобыла? — спросил он, прижимаясь к тоненькому телу девушки.

— Погибла, — коротко бросила она, не поворачивая головы.

— Засада была? — полувопрос-полуутверждение.

— Разумеется… — сухой ответ.

Легран понял, что сейчас не лучшее время для вопросов и ответов, и замолчал, сосредоточившись на том, чтобы удержаться на крупе коня. До сего момента ему приходилось ездить исключительно в седле, и хотя жеребец, похоже, не испытывал особого неудобства от внезапного удвоения всадника, этот самый дополнительный всадник явственно ощущал, что еще немного — и он полетит на брусчатку.

Мимо мелькали дома — побогаче, победнее… Постепенно конь успокаивался, переходя с галопа на рысь, и теперь Шенк уже не боялся свалиться. Он даже ухитрился снова вызвать Знак Исцеления, затянув рану, теперь уже более или менее надежно. Синтия все еще молчала, напряженно глядя вперед, словно высматривая лучшую дорогу. Нужды в этом не было — они и так мчались по улице, что выводила прямо к воротам.

Прошло совсем немного времени, и впереди показалась городская стена. С точки зрения Шенка, стеной это можно было назвать только из желания беззастенчиво польстить городу, — невысокий, едва в рост всадника, частокол, способный задержать разве что свору волков или одичавших собак, он не выдерживал никакой критики… и все же был весьма серьезным препятствием для одинокого коня, несущего на своей спине сразу двух наездников.

А полдесятка стражей у ворот отнюдь не были склонны открывать массивные створки по первому требованию. И тем более — вообще без оного.

Двое алебардистов поднялись — как всегда, нудное предутреннее дежурство солдаты проводили, играя в кости и попивая подогретое вино, особо пользительное в сырое и промозглое утро, а потому сейчас движения их были не слишком стремительными… И все же это были не простые бандиты, больше привычные к ножу, — у ворот традиционно ставили самых опытных, бывалых рубак. Эти знают, как обращаться со своими алебардами, оружием, весьма эффективным и против всадника, и против пехотинца. К тому же Шенк успел заметить, как один из стражников потянулся к взведенному арбалету, прислоненному к стене, зашевелились и двое остальных, встревоженные видом приближающегося к воротам всадника.

— Сто-о-ой!!! — протяжно крикнул старший, по оценке Леграна, десятник или терц. — Кто таков, чего надобно?

Внезапно тот, что лениво держал в руке арбалет, рывком вскочил на ноги, жало арбалетного болта уставилось, как показалось Шенку, прямо ему между глаз.

— А ну, стоять! — рыкнул арбалетчик так, что даже старшой обернулся удивленно — мол, что это случилось с солдатом. И, следовало отдать ему должное, тут же принял боевую стойку, выставив перед собой алебарду. А арбалетчик, припав на одно колено, дабы прицел вышел верней, рявкнул, ни на мгновение не отводя своего оружия от мишени. — Это тот самый… орденец, за которого награду объявили.

Вот теперь и остальные проявили завидную прыть. Еще один схватился за арбалет, бросив алебарду, остальные встали плечом к плечу с десятником, образовав тем самым почти непреодолимую для всадника стену — куда более надежную и куда более опасную, чем хлипкий частокол.

Шенк рванул из ножен за плечами не так давно упрятанный туда клинок, понимая, что этот бой ему не выиграть. Стоит зазвенеть стали, и здесь через считанные мгновения не протолкнуться будет от стражников, казармы часто ставили неподалеку от ворот — и караул сменить быстрее, и помощь, в случае чего, прийти не замедлит. Да и не ограничена охрана стен одной этой пятеркой у ворот, наверняка есть еще несколько патрулей, что тут же явятся на шум…

И вдруг седло перед ним опустело. Синтия подпрыгнула, поджимая под себя ноги, а затем буквально выстрелила свое тело вверх, как из баллисты, изо всех сил оттолкнувшись от седла, — тонкая фигурка взметнулась в воздух, раскинула руки, раздался треск разрываемой материи, и распахнулись огромные, черные как ночь перепончатые крылья… Тут же слаженно тренькнули арбалеты — ветеранов не пронять было вампирскими шуточками, но все же руки чуть дрогнули — один болт прошел мимо, второй почти на всю длину ушел в шею жеребца.

Спрыгнув с валящегося набок коня, чьи шейные позвонки были раздроблены железным стержнем, Шенк выставил перед собой меч. Его радовало лишь то, что Синтия все же спасется… по крайней мере имеет некоторый шанс на спасение.

Мощные когти ухватили его за плечи, сминая, а то и срывая стальные чешуи с бахтерца. Земля ушла из-под ног, снова раздался щелчок арбалета, Шенк почувствовал резкую боль в бедре — стрелок не промахнулся… нет, почти промахнулся, ведь целил, вероятно, в живот. А потом внизу мелькнули заостренные бревна частокола, уносясь вниз, становясь все меньше и меньше. Свистнула еще одна стрела, над головой у него раздался странный звук, не имеющий ничего общего с нормальным человеческим языком… и все же он готов был поклясться, что звук этот означал весьма грязное ругательство. Видимо, железный болт достался вампирочке.

Они летели долго — и городская стена уже скрылась из глаз, и возделанные поля сменились лесом. Шенк чувствовал, что вот-вот потеряет сознание — подвешенный в воздухе, схваченный могучими когтями, он не имел возможности ни извлечь пробивший ногу болт ни зарастить рану… ноги он почти уже не чувствовал, зато весьма заметно чувствовал пульсирующую боль.

Но и вампирочка начала уставать. Синтии никогда ранее не приходилось таскать в когтях такую тяжесть, да и о том, что это вообще возможно, она узнала исключительно из книг. В принципе взрослый вампир легко может поднять полностью вооруженного воина и нести его несколько часов… но то взрослый, а она была еще очень молода, к тому же стрела, засевшая немногим ниже лопатки, причиняла мучительную боль. Наконец, приметив внизу небольшую поляну на берегу широкого ручья, рассекающего лес, она стала стремительно снижаться… и приземление больше напоминало падение.