Книга Жертва всесожжения - Лорел Гамильтон

– Тогда не тяни, Иветта.

– Если бы ты разрешила мне гнить, было бы быстрее, номне нужен его ужас и его восторг. Это будет дольше.

Джейсон тихо всхлипнул, как заблудившийся в потемкахребенок. Я посмотрела на Ричарда. Он стоял, но уже не сердился на меня. В егоглазах читалось настоящее страдание. Он бы предпочел быть на месте Джейсона –как истинный царь, принял бы боль на себя.

Я слышала запах леса, густого и зеленого, мягких прелыхлистьев и листьев свежих, и у меня перехватывало горло. Глядя на Ричарда, язнала, что он думает. У нас с ним был небольшой спор о мунинах. Он считал, чтоя от них свободна, поскольку я не оборотень. Он не знал, что метки, общие уменя с ним, подвергли меня этому риску. Но сейчас мунины предоставляли мневозможность. Вызвать не Райну – этого я никогда не захочу, но силу стаи. Тепло,прикосновение – это может помочь.

Я закрыла глаза и ощутила, что метка раскрывается в моемтеле, как занавес. Джейсон поднял голову и уставился на меня. У негозатрепетали ноздри – он учуял меня, учуял силу.

Иветта разодрала на нем жилет, как бумагу.

Джейсон ахнул.

Она стала лизать его тело вдоль, и вдруг ее рот сомкнулся унего на ребрах. Челюстные мышцы Иветты напряглись, и тело Джейсона изогнулось вспазме. Он свалился на меня, царапая руками пол, будто не мог сообразить, кудадевать руки, все свое тело.

Иветта отпрянула, оставив аккуратные красные дырочки. Из нихкапала кровь. Иветта облизала губы и улыбнулась мне.

– Больно? – спросила я Джейсона.

– И да, – ответил он, – и нет.

Я стала его поднимать. Иветта положила руку ему на спину.

– Нет, пусть будет на полу. Хочу, чтобы он оказалсяподо мной.

Я чуяла мускусный запах меха. Джейсон попытался посмотретьна меня, но Иветта заставила его опустить голову мне на колени. Опираясь нанего, она уставилась мне в глаза:

– Что ты делаешь?

– Я для него лупа. Я зову стаю ему на помощь.

– Не поможет она ему. – Да нет, оченьпоможет, – ответила я и залезла под Джейсона. Подол платья оказался где-тоу талии, открывая отличный вид на чулки и белье. Хорошо, что они хотя бы одногоцвета. Зато я видела лицо Джейсона. Его тело я чувствовала чуть сильнее, чеммне хотелось бы, но мне нужны были его глаза, его лицо. Чтобы он смотрел наменя. Никогда не пробовала позицию миссионера с мужчиной одного со мной роста.Взгляд в глаза получался невероятно интимным. Джейсон нервно засмеялся:

– Знаешь, вот это мне иногда мерещилось в мечтах.

– Забавно, – ответила я. – А мне – нет.

– Это жестоко, – сказал он, и тут спина еговыгнулась, тело прижалось к моему. Иветта всадила зубы еще раз. Страх вернулсяс новой силой, наполнив глаза Джейсона животным ужасом.

– Я здесь. Мы здесь.

Он закрыл глаза и сделал глубокий вдох. Он учуял ароматлиствы, меха и темноты, наполненной телами, которые пахнут стаей. И тут Иветтаснова ударила.

Джейсон вскрикнул, и я приподнялась и посмотрела. Вампиршаполуоторвала от Джейсона полоску кожи, которая болталась вдоль спины. Лиласькровь.

Жан-Клод подошел к границе, круга:

– Это не еда, это пытка. Сеанс окончен.

– Нет, я буду есть, – сказала Иветта.

– Тогда ешь, но быстрее, пока у нас терпение некончилось.

Она влезла на его тело, надавив всем весом, вминая меня впол. Натянутые изнутри кожаные штаны Джейсона терлись об меня так, что былобольно. Сам он тяжело дышал, все быстрее и быстрее. Так и до гипервентиляциинедалеко.

– Смотри на меня, – сказала я.

Иветта дернула его за волосы:

– Нет, на меня! Потому что ты будешь меня бояться,Джейсон. Ты будешь видеть меня в кошмарных снах.

– Нет.

Это уже сказала я. Сила стала подниматься из меня, и яплюнула этой силой в бледное лицо вампирши. Длинный неглубокий порез на щекеокрасился кровью. Все застыли. Иветта подняла руку к окровавленной щеке.

– Как ты это сделала?

– Если я тебе скажу, что сама не знаю, ты мне поверишь?

– Нет.

– Тогда вот чему поверь, сука: если ты сейчас не кончишьэто дело, я тебя разрежу на куски.

Я сама верила своим словам, хотя и не знала, смогу липовторить номер. Только Мастер вампиров может нанести порез на расстоянии. Дажеот Жан-Клода я никогда такого не видела.

Иветта мне поверила. Она наклонилась вперед, так что кровьиз пореза капнула на светлые волосы Джейсона.

– Как хочешь, putain[7]. Только знай: яего подчинять не буду. За это, – она повернулась ко мне порезом, – онбудет страдать.

– Как ни кинь, – ответила я и пожала плечами.

Она помрачнела – ответ был явно не тот, которого ейхотелось. Я взяла лицо Джейсона в ладони, заставила смотреть себе в глаза.Кроме страха, в них сейчас было еще и недоумение – он знал, что я никогда неделала того, что случилось сейчас с Иветтой. Но не кричать же нам было «ух ты!»или «ну, ты и даешь!», а тем более «как это ты ухитрилась?».

Иветта сдвинулась, навалилась на Джейсона всем своим телом.Он пошевелился. Меня отделял от него лишь тонкий слой кожи и атласа, и мое телоотреагировало. Настал мой черед прятать глаза. Может, это была чистофизиологическая реакция, но я вдруг стала тонуть в запахе меха, в узнаваемойтеплоте и близости его тела. Мунины взмыли теплой волной.

Я подняла голову и поцеловала Джейсона. Когда наши губысоприкоснулись, между ними потекла сила. Эта связь была иной, лучшей, чем сНатэниелом, и я знала почему. Натэниел не был членом стаи.

Джейсон сначала не ответил на поцелуй, потом рухнул вовлажность моего рта, в теплую силу, и эта сила росла, обжигая наши тела горячимветром. Она окатила Иветту, заставив ее вскрикнуть. Вампирша всадила клыки вшею Джейсона, и он застонал мне в рот, тело его застыло, но боль неслась натеплой, растущей силе, смывшей прочь эту боль.

Рот Иветты ощущался как сифон, всасывающий силу, и я бросилав нее этой силой, заставив откатиться от нас, опьянев не только от крови.

Освобожденный от тела Иветты, Джейсон терся об меня, целовалменя, будто забираясь внутрь и оборачивая себя мною, а я отвечала на поцелуй. Явызвала мунин Райны и теперь не знала, как его отключить.

Я почувствовала реакцию его тела, когда он кончил, и этогохватило, чтобы я пришла в себя. Какой неловкий и приятный момент – снова взятьв руки руль.

Джейсон рухнул на меня, тяжело дыша, но не от страха. Яотвернулась в сторону, чтобы не видеть никого из собравшихся вокруг.