Книга Тьма - Глен Кук

Выглядела она опустошенной, однако некая неуловимая искра наводила на мысль, что в ее жизни все идет не так уж плохо. Возможно, ей и Старику удавалось улучить время и вспомнить, что они не только капитан и лейтенант.

Коли так, я был рад за них.

– Превосходно, – заявила она после того, как каждая из отобранных трубок пальнула в сторону Вершины хотя бы один раз. – А как насчет тех, что предназначены специально для ворон?

– Так ведь тут нет никаких ворон, – отозвался Лонго, – мы установили заградительную линию, так что пташки и близко не подбираются.

– Хорошо. Заряди все шесты на полную мощь. Я сама хочу провести испытание.

– Похоже, дело у нас на мази, – заметил Ведьмак. – Хороших шестов на шесть больше, чем мы рассчитывали, да и большая часть прочих способна стрелять примерно на милю.

Вся эта компашка радовалась своим игрушкам, точно малые ребята. А пуще всех Госпожа: она чуть ли не скакала от радости, как будто ей снова стало пятнадцать.

Ребята уже начали укладывать инструменты в фургоны. Однако прицельные козлы никто разбирать не стал. Напротив, их развернули в другую сторону, зажав в фиксаторах самые мощные шесты.

Лофтус, Лонгинус и Масло ехидно хихикали. И даже у Госпожи был такой вид… ну, почти такой, как у Одноглазого или Гоблина, когда кто-нибудь из этих хмырей собирается устроить другому подлянку.

Мне все эти приготовления вовсе не нравились.

– Эй, что это вы затеваете? – крикнул я, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно строже. – А ну кончайте…

За все происходящее здесь отвечал я. Не обращая внимания на мои протесты, вся компания стрелков, включавшая Госпожу, братцев-механиков, Масло и Ведьмака, собралась позади козлов, обмениваясь шуточками по поводу возможностей самых здоровенных шестов.

– И думать не смейте… – пытался я остановить их.

Родственнички мои сгрудились у меня за спиной. Мало что уразумев из услышанного и увиденного, они нутром чувствовали – затевается что-то запредельное.

– Не делайте этого!.. – в последний раз взмолился я.

Двадцать две бамбуковые трубки разрядились почти одновременно. Чертовы стрелки проводили взглядами шары, устремившиеся к северо-западу – туда, где в моем воображении молнии истерзали тучу ворон.

Правда, теперь все происходило наяву.

Логовище Душелова находилось не менее, чем в десяти милях от нас, но, чтобы преодолеть это расстояние, огненным шарам потребовалось не больше десяти секунд. А то и пяти. Я слишком ошалел для того, чтобы верно судить о времени. Дым, огонь и дерьмо взлетели в воздух аж на полмили, что привело всю компанию в еще больший раж. Госпожа и ее ребята принялись выпускать огненные шары очередями по четыре или пять сразу. Отдаленные леса попросту вскипели. Даже с такого расстояния я видел, как исполинские деревья взлетают на тысячу футов.

Я припомнил некоторые из этих деревьев – в обхвате они были чуть ли не вдвое больше моего роста. А сейчас они кувыркались в воздухе, как горящие щепки.

А когда падали, то продолжали гореть. Весь лесной массив превратился в горнило чудовищного вулкана.

Надо думать, ворон в этот день погибло немало. А уж Душелову точно было не до смеха.

88

Для людей очень многое значит ритуал. Старик велел мне приступить к чтению выдержек из Анналов: когда-то он занимался этим сам, но с тех пор много воды утекло. Однако, он продолжал верить, будто каждому из братьев необходимо знать длиннющую историю Отряда, в которой найдется место и для него. Он даже велел командирам самим заняться обучением таглиосскому всех, кто еще не говорил на этом наречии, чтобы у братьев был какой-то язык для общения. А то ведь и верно – что ни солдат, то особый язык. Не припоминаю, чтобы в Анналах говорилось о временах, когда Отряд был столь же разноязычным.

Так или иначе, от этой работенки мне было не отмазаться. А стало быть, приходилось каждые несколько дней мотаться в штаб-квартиру на общие собрания.

Разбудивший меня аромат казался волшебным. Раздувая ноздри, я высунулся из нашего беспрерывно обновлявшегося бункера и, углядев Тай Дэя, спросил:

– Чем это пахнет?

– Вчера ночью дядюшка Дой добыл кабана. Так что сегодня у нас будет жареная свинина.

– Хочется верить, что я смогу этого дождаться.

– Придется. Тем более, что сам просил напомнить, что сегодня утром у тебя встреча.

– Елки-палки!

Предполагалось, что это важная встреча, на которую лучше не опаздывать.

– Если задержусь, ты уж оставь для меня кусочек. Не обижай родича. – С этими словами я поплелся приводить себя в порядок. О душе, стрижке бороды или укладке волос, конечно же, не могло быть и речи, однако я не мог обойтись без того, чтобы ополоснуть лицо или выковырять всякую дрянь, накопившуюся между зубами. Кстати, хотелось бы знать, что станет с нашими зубами, ежели мы в ближайшее время не отыщем Одноглазого. Он заговаривал парней от зубной боли, и заговоры его действовали – но их требовалось повторять каждые два года. Его чары были хилыми, но многие из вступивших в Отряд в последнее время не имели даже и этой защиты.

Тай Дэй обижать меня не стал – просто-напросто снял кабанчика с огня и вместе с тушей поперся следом за мной. От этого малого все равно не улизнешь.

Я по-прежнему ходил пешком. Дрема так и не вернул мне коня. И не вернулся сам, хотя времени прошло уже более чем достаточно. Он исчез, когда пересекал горы. Поиски в мире духов ничего не дали. Я начинал опасаться худшего.

Две откормленные вороны следовали за мной, перепархивая с куста на скалу, – единственное свидетельство того, что Душелов пережила устроенный Госпожой тарарам и по-прежнему испытывала к нам интерес.

Баба она, конечно, чокнутая, но, когда приспичит, может проявить терпение.

Госпоже сообщили, что ее сестрица ускользнула от огня лишь потому, что уселась на ковер Ревуна и улетела на север, где вступила в переговоры с Радишей.

Мне никто не приказывал искать Душелова. Напротив, велено было сматываться, едва я учую ее присутствие, как, впрочем, и присутствие Кины. От Копченого толку теперь почти не было, и лишиться меня было бы для начальства слишком большой потерей.

Пожалуй, я стал ценным кадром.

Прежде чем мы стали подниматься по дальнему склону, я оглянулся и приметил тащившегося за нами дядюшку Доя. В последнее время он делал это частенько, причем с таким видом, будто в любой миг ждал нападения. Рука его сжимала рукоять Бледного Жезла.

С недавних пор он заставил нас с Тай Дэем возобновить учебные бои. У нас просто не было другого выхода: или отбивайся, или сноси побои. Тренировочный деревянный меч лупит так же больно, как и любая дубинка.

Правда, как мне кажется, я уже разуверил дядюшку Доя в способности когда-либо овладеть фехтовальным мастерством, равно как сам отчаялся вдолбить в его башку, что существует разница между манерой боя одинокого волка и солдата, сражающегося плечом к плечу с товарищами. Он этого не понимал или делал вид, будто не понимает. Зато не приходилось сомневаться в том, что он постоянно держался настороже. Почему – я даже и не спрашивал, и некогда, и незачем – вразумительного ответа все равно не добьешься.