Книга Демонтаж патриархата, или Женщины берут верх. Книга для мужчин - Леонид Михайлович Млечин

часов вечера обнажить спину – вульгарно. Но не сделать этого в девять вечера – показаться старомодной.

Какая степень обнаженности позволительна и в какое время?

За обедом все должно быть закрыто. За шестичасовым коктейлем юбки начинают укорачиваться, а колготки становятся прозрачными. В семь часов можно обнажить руки. Но грудь должна быть прикрыта до восьми вечера. Зато позже декольте должно предстать во всей своей красе.

Современные дизайнеры настолько увлечены просвечивающими платьями и огромными вырезами там, где они быть не должны, что даже модели не могут их носить в реальной жизни. Раньше зимой на балах принято было ходить в платьях с рукавами, но теперь носят без рукавов и с голой спиной. Надевают совершенно прозрачные блузки.

Как тут устоять?

Знаменитый Джакомо Казанова, чье имя стало нарицательным, венецианский авантюрист XVIII века, в реальной жизни был не любовником номер один, а ученым, дипломатом и религиозным мыслителем.

Его репутация великого любовника основана только на его собственных писаниях, в основном придуманных. Несмотря на то что в мемуарах он рисует себя фантастическим любовником, для которого женщины были главным в жизни, Казанове в реальности больше всего нравилось философствовать и заниматься политикой. Он был рожден для высокой государственной должности, да не получилось.

Но миф о Казанове живет. Кто из мужчин не хотел бы стать похожим не на реального, а на мифического, киношного Казанову?

Секс-символ киноэкрана. Шон Коннери

Шон Коннери – лучший из всех Бондов. Он сыграл его в семи фильмах. Коннери создал образ сильного, самоуверенного и невероятно сексуального героя.

А ведь когда молодого актера присмотрели на эту роль, он был практически не известен. Его повезли на смотрины к автору романов о Бонде – Йану Флемингу. Они вместе пообедали. Флемингу, снобу и гедонисту, простоватый Коннери не понравился.

Флеминг сильно сомневался, что этот шотландский пролетарий способен перевоплотиться в британского джентльмена. В девять лет Коннери закурил. В двенадцать начал работать. В тринадцать бросил школу и больше никогда и ничему не учился. Но фильм за фильмом с его участием пользовались бешеным успехом. Что за магия заключена в имени Шона Коннери, который, к чему ни прикоснется, все обращает в золото?

– Его герой – человек принципов, почти идеалист, – заметил другой Джеймс Бонд – актер Тимоти Далтон. – Но он понимает, что живет в беспринципном мире. В молодости он нажимал на курок, полагая, что делает это во имя правого дела. Теперь убийство для него – грязная работа.

Обаятельный и элегантный Коннери легко покоряет женщин и с ироничной улыбкой встречает любые невзгоды. Его ничем не удивишь и не испугаешь. Вот олицетворение британского стоицизма! Склонность скрывать свои чувства характерна для англичан.

Впрочем, есть другое понятие – «английская болезнь». Что это такое? Это неспособность к выражению чувств. Эмоциональная холодность.

«Англичанина трудно к себе приблизить, – писала одна русская журналистка, обосновавшаяся в Лондоне, – но если это произошло, он станет другом на всю жизнь. Они очень сдержанны, одиноки и привязчивы, как коты».

Когда Шон Коннери появился на экране, в высшем обществе считалось, что чувства следует держать при себе. Не выказывать свои эмоции. Сохранять непроницаемое лицо, что очень удалось актеру. Но так было не всегда. Когда знаменитый Эразм Роттердамский в 1499 году приехал в Англию, его поразила чувственность англичан:

«Куда бы ты ни пришел, тебя все целуют. Когда собираешься уходить, провожают поцелуями. Приходишь вновь – и опять поцелуи. Гости уходят – все целуются. Встретишь знакомых – обязательно поцелуи! От них некуда деваться».

Сдержанность и стоицизм стали символами британского национального характера много позже. В XVIII веке, напротив, было принято проявлять свои чувства и переживания. Вовсе не следовало стесняться своих эмоций. Появилось слово «сентиментальность».

Британцев изменил 1789 год, когда в Париже произошла напугавшая их Великая французская революция с ее хаосом и террором. Революция казалась порождением чувств и эмоций, а не разума и порядка. И свобода чувств стала восприниматься как нечто опасное и главное! – чужое, пришедшее от нелюбимых французов. Когда появился Наполеон, грозивший британскому владычеству, все французское тем более стало враждебным.

Англия искала опоры в чем-то ином. Мы владеем своими чувствами, мы не поддаемся опасным эмоциям, мы способны держать себя в руках. Каменное лицо, сдержанность и замкнутость стали достоинством.

Победитель Наполеона герцог Веллингтон желал быть чопорным и холодным. Эти качества стали отличительной чертой правящего класса. Мы – другие, потому мы правим Британией.

«За холодностью и безразличием британцев скрывается крайняя ранимость, – писала Зинаида Шаховская, происходившая из старого княжеского рода. – Оттого они и надевали на себя непробиваемый панцирь; стоит постороннему проделать в такой защите маленькую брешь, как вся их оборона рухнет. И откроются духовная теплота и даже человеческие слабости.

Они научили меня куда более важной, чем их манеры, вещи – отказу от жалости к себе самой. Как только перестаешь плакать над собственной участью, все твои горести оказываются преодолимыми. Жалость к себе презирается, британцы не считают возможным навязывать собственные чувства окружающим или выставлять их напоказ».

В XX веке произошла своего рода эмоциональная революция, когда вновь стали значимыми искренние чувства – любовь и нежность. Открылся мир романтичных отношений и чувственных развлечений. Любовь стала важной. Не только брак.

Раньше юноши и девушки могли встречаться только в церкви или в гостях. Теперь они стали ходить в кино, на танцы, в молочные бары, кофейни, закусочные. Правда, платили по-прежнему мужчины, женщины еще только начинали работать. Ритуалы ухаживания упрощались, и Шон Коннери добивался своего – на экране! – все быстрее и быстрее.

В наше время развод не кажется чем-то необычным, но еще недавно это считалось предосудительным. В пятидесятые годы прошлого века в Англии к разводу относились как к неприличной болезни. Разводы обсуждались шепотом и не в присутствии детей. На всякий случай и автор, и режиссеры оставили Джеймса Бонда холостым. За все годы на киноэкране он так и не женился.

В октябре 1949 года Елизавета II, только что родившая своего первенца принца Чарльза, произнесла:

– Нет сомнений в том, что развод сегодня – причина самых ужасных явлений в жизни нашего общества.

Впрочем, британские социологи подсчитали, что современный брак длится в среднем четырнадцать лет. В викторианские времена продолжительность брака составляла те же четырнадцать лет, поскольку тогда люди умирали рано, женщины – часто во время родов. Так что идеализация прошлого вряд ли разумна.

Атмосфера изменилась в шестидесятые годы. В 1960 году отменили запрет на публикацию романа «Любовник леди Чаттерлей» талантливого британского прозаика начала XX века Дэвида Лоуренса с