Книга Записки датского посланника при Петре Великом. 1709–1711 - Юст Юль

Когда крестьяне видят приближающийся рой эти (насекомых), то собираются (миром), бьют в барабаны, в котлы, в сковороды, в медную посуду, звонят в колокола и стреляют, вследствие чего (саранча) сворачивает в сторону. Опустившись вечером на какую-нибудь ниву, она истребляет ее до последнего колоса, так что и жнецы с подбирателями (колосьев) не сумели бы убрать ее чище.

20-го. (Сделав) до полудня еще две мили, достиг шанца, расположенного между тремя болотами.

21-го. Проехал до полудня полмили (и достиг) (Schitelow’a), большого пустынного города, совершенно покинутого жителями. Там был мельничный пруд, изобилующий карасями, линями и другой рыбой; (в нем) люди мои, при помощи наметки, поймали ее столько, что все мы с нашими людьми наелись (рыбы) досыта, что в этом захолустье было для нас настоящим лакомством. Около (Schitelow’a) находится небольшой завалившийся шанец. В окрестностях много больших скал.

Пополудни сделал еще три мили (и достиг) опустошенного (и разоренного) города Бабина (Babina). В том месте, где я остановился, в былое время стоял пороховой завод.

22-го. Сделав до полудня две добрых мили, доехал до одной деревушки, при которой (имеется) шанец, и тут в поле разбил свои палатки. (По всему пути) от Киева и досюда я встретил людей только в Белой Церкви да в этой (деревушке). Здесь находилось также достаточно всякого скота. Расположился я у небольшого озера, (куда) мои драгуны тотчас же вышли на каперство: раздобыли сеть и стали вплавь ловить рыбу. (Плыли они), действуя ногами и одной рукой, другой же рукой влекли сеть. Умение русских найтись в путешествии при всяких обстоятельствах возбуждает (невольное) удивление.

По всей польской Украине, (на пути) от Киева до Немирова, при каждой деревне есть шанец, ибо даже в мирное время вся эта местность подвержена опасности татар(ских набегов).

Так как везшие меня лошади, заморенные и голодные, не могли доставить меня в тот вечер до Немирова, то я заночевал (в этой деревушке).

(Дорогой) от Киева до Немирова и дальше, через Подолию, всякий раз, как я располагался лагерем, я делал вагенбург из 30 повозок, на которых вез различные съестные припасы и напитки, — ибо в этом пустынном крае ничего (ни) за (какие) деньги достать нельзя, и, чтобы не погибнуть с моими людьми (голодной смертью), я должен был везти с собой все (необходимое). Вагенбург этот я ставил в защиту от татар, так как я ни на один час не был обеспечен от их нападения, ибо они бродили по (всей) стране, и я каждое мгновение мог ожидать, что они нападут на меня врасплох.

23-го. Проехав две добрых мили, я достиг пополудни Немирова. Это небольшой, почти (совсем) пустой город. Окружают его, во-первых, внешние (валы), затем есть еще другая стена, пока строящаяся и неоконченная. Самый город находится внутри ее. (Известное) количество населения живет между наружными укреплениями и городом. Сверх того, в городе имеется еще маленькая цитадель, не больше тех, что строят дети, упражняясь в инженерном искусстве. Здесь было два орудия, представляющие всю артиллерию. Гарнизон состоит всего из двух драгунских полков, Смоленского и Каргопольского. Комендант (в Немирове) — полковник Иван Васильевич Bolkin.

Тотчас по моем приезде на улице под моими окнами появилось десять танцующих женщин. В числе их находились и старухи, предводительствовавшие (остальными). Все (женщины были) пьяны. Подобного рода зрелище здесь обычно. Впереди (шли два) музыканта. Один играл на цимбалах, другой на скрипке — инструменты, употребляющиеся вместе по всей казацкой стране и Украине. (Здешние) женщины пьют гораздо больше мужчин и зачастую подолгу сидят в их обществе в кабаках, которыми этот край переполнен. Девушки ходят с непокрытой головой; волосы заплетаются в две косы, ниспадающие на спину.

Собственно (Немиров) жалкий, пустынный город, с разрушенными по большей части домами. Однако и последний его домишко чище самых опрятных русских горниц. Поблизости протекает небольшая река, Городница. В прежнее время город принадлежал воеводе киевскому, неизменному стороннику Станислава и противнику короля Августа.

(В Немирове) я остановился, чтобы дать отдохнуть своим усталым, изнуренным от голода лошадям и починить поломавшиеся повозки.

27-го. Так как непрерывные дожди и без того крайне испортили дорогу, а в этот день шел более сильный дождь, чем в предыдущие, то я вынужден был отложить свой отъезд до (завтра).

28-го. Дорога к (русской) армии, на Сороку, что на Днестре, и оттуда на Яссы, небезопасна, ввиду сильных партий запорожских казаков, которые уводят (в плен) путешественников и (еще) недавно отбили у русских 700 подвод с хлебом и мукой. Вследствие этого я должен был, для безопасности, сделать большой объезд. (Немировский) комендант (жоторый (еще) до моего приезда получил приказание позаботиться обо мне:) отпустил со мной 50 драгун с одним майором и четырех казаков-проводников. Я пустился с ними в дальнейший путь во имя Господне. До наступления вечера сделал 2 % мили.

29-го. (Проехав) до полудня три мили, достиг Буга и остановился в поле, по ту сторону реки. Чтоб переехать ее, я велел сначала починить мост. За мостом стоит опустелый город, Винница. Там еще большая церковь красивой архитектуры, которая, впрочем, в настоящее время пустует и почти (совсем) разрушена. Возле самой (Винницы) расположен старинный монастырь, обнесенный стенами. Вечером я проехал еще две добрых мили. Тут произошло страшное лунное затмение, при котором скрылась как есть вся луна.

30-го. Сделал до полудня две добрых мили (и достиг) деревни Браилова, на реке Jecul (Ров?). (Как) мои лошади, (так) и (принадлежащие) драгунам были большей частью заморены, и я был вынужден простоять здесь день, чтобы дать им отдохнуть.

31-го. (Сделав) в этот день еще 4 мили, достиг Бара и в тот же вечер немедленно послал (оттуда) с одним драгуном письмо к генерал-майору leschow’y в Жванец (Swenitz), расположенный (уже) в Валахии, в двух милях за Каменец-Подольском. (leschow), с 2000 драгун, заготовлял там зерно и хлеб. Великий канцлер граф Головкин направил меня к нему с тем, чтобы я вместе с ним проследовал к армии. Ввиду этого я уведомлял его о моем приезде и просил, чтоб он подождал меня в (Жванце) лишний день, дабы оттуда я мог следовать вместе с ним (далее). Бар — большой, широко раскинувшийся, но (частью) разоренный и запустелый город. В нем до сих пор есть много каменных церквей и домов, которые, впрочем, по большей части, того гляди, рушатся. Населен он преимущественно евреями. В былые дни (Бар) был хорошей, сильной крепостью; (теперь от его стен) уцелело одно основание. (В городе) сохранилась, однако, небольшая цитадель с невысокими, хотя и толстыми, каменными стенами, оберегаемая 70 польскими драгунами. Живет в ней комендант, полковник Snek, немец по рождению. Он проявил относительно меня крайнюю предупредительность и услужливость.

Август

1-го. Продолжал мое путешествие и к вечеру сделал еще три мили.

2-го. (Проехав) до полудня три мили, прибыл в Зиньков, большой город, окруженный каменными стенами, из которых бо́льшая часть еще сохранилась, хотя и в (полу)разрушенном (виде). В одном его конце, на горе, еще стоит большая трехсторонняя каменная цитадель с тремя высокими башнями, небольшим числом орудий и гарнизоном (из) 30 польских солдат. (Зиньков) принадлежит польскому коронному фельдмаршалу Сенявскому[375]. Тут я провел день, чтобы дать отдохнуть моим лошадям. В это время (через Зиньков) проехал гонец; он сообщил мне, что между царем и турками, после продолжительного боя, заключен был мир, вследствие чего, когда этот же гонец проезжал назад к великому канцлеру Головкину, я написал (ему последнему?) (письмо с просьбой) доставить мне более подробные по этому предмету сведения.