Книга Правдивая ложь - Нора Робертс

Джулия кивнула, ее пальцы словно по собственной воле коснулись золотой брошки, приколотой к лацкану жакета. Весы правосудия.

Зал был набит битком. В море лиц Джулия различила знакомые. Сесиль ободряюще улыбнулась ей. Треверс с каменным лицом застыла рядом с племянницей, глаза ее горели гневом. Нина потупилась, не желая встречаться с Джулией взглядом. Дельрико сидел между телохранителями, бесстрастно изучая ее. Глаза Глории, комкавшей в руках платок, сверкали слезами. Маркус Грант обнимал жену за плечи.

Мэгги подняла голову и сразу отвела взгляд. Кеннет что-то шептал на ухо Виктору.

Именно страдальческий взгляд Виктора пробил брешь в самообладании Джулии. Она хотела остановиться, закричать, что невиновна… но пришлось пройти дальше и занять свое место.

– Помни, – наклонился к ней Линкольн, – это только предварительные слушания. На них должны решить, есть ли достаточные основания для суда.

– Да, я знаю. Это только начало.

– Джулия!

Она напряглась, услышав голос Виктора, и заставила себя обернуться. Он состарился. За пару недель годы догнали его, оставив мешки под глазами, глубокие морщины вокруг рта. Джулия положила руку на разделявший их барьер. Кажется, большее не разрешалось ни обвиняемой, ни публике.

– Я не знаю, что сказать тебе… Если бы я знал, если бы она сказала мне… о тебе, все могло бы быть по-другому.

– Виктор, значит, так было суждено. Я очень, очень сожалела бы, если бы Ева использовала меня, чтобы изменить вашу жизнь.

– Я хотел бы… – Вернуться, подумал он. На тридцать лет назад, на тридцать дней. И то и другое одинаково невозможно. – Я не мог поддерживать тебя раньше. – Виктор опустил глаза, накрыл ее пальцы своей широкой ладонью. – Я хочу, чтобы ты знала: теперь я всегда буду рядом с тобой. И с мальчиком, с Брэндоном.

– Он… ему очень недостает дедушки. Когда все закончится, мы поговорим. Все мы. Виктор кивнул, убрал руку.

– Всем встать, – объявил судебный пристав.

Шорохи, шарканье ног. Судья занял свое место на возвышении. Круглолицый, румяный, с очень добрыми глазами. Он наверняка во всем разберется, подумала Джулия.

Окружной прокурор Уильямсон оказался энергичным худым человечком, коротко стриженным, с седыми бачками. Очень загорелый. Наверное, не принимает всерьез предупреждений об опасности солнечного излучения. Глаза, в контрасте с темным лицом, казались слишком светлыми.

Прокурор начал излагать обвинение. Не различая слов, Джулия следила за его интонациями. Как проповедник на церковной кафедре… что за глупые мысли лезут ей в голову?

Она смотрела на происходящее как сторонний наблюдатель. Прокурор представил отчеты экспертов, результаты вскрытия, фотографии. Орудие убийства. Костюм, который был в тот день на ней, с похожими на ржавчину пятнами – засохшая кровь Евы.

Один за другим поднимались на место для свидетельских показаний эксперты. Какая разница, что они говорят? Но Линкольн явно придерживался другого мнения, потому что время от времени вскакивал и заявлял протесты и очень тщательно формулировал свои вопросы.

Какой смысл в словах? Фотографии сказали все. Ева мертва.

Окружной прокурор вызвал Треверс. Со стянутыми на затылке волосами, в простом черном платье, Треверс поднялась на свидетельское место, тяжело волоча ноги, шаркая, будто не хотела тратить силы на то, чтобы поднять одну ногу, потом другую. Затем она обеими руками вцепилась в сумку и уставилась прямо перед собой… и не расслабилась после первых вопросов. Когда она объясняла свои отношения с Евой, ее голос стал более хриплым.

– И как доверенный друг и служащий, вы путешествовали с мисс Бенедикт в Швейцарию в… – обвинитель заглянул в свои записи, прежде чем объявить дату.

– Да.

– С какой целью, мисс Треверс?

– Ева была беременна.

По залу пронесся шепот и не затихал, пока судья не постучал молотком.

– Она родила ребенка, мисс Треверс?

– Ваша честь, – 'Линкольн встал, – защита готова подтвердить, что мисс Бенедикт родила ребенка, которого отдала приемным родителям. И что этот ребенок – Джулия Саммерс. Обвинение может не тратить время суда, доказывая уже установленное.

– Мистер Уильямсон?

– Очень хорошо, ваша честь. Мисс Треверс, дочь Евы Бенедикт – Джулия Саммерс?

– Да. – Треверс на мгновение скосила полные ненависти глаза на Джулию. – Ева мучилась, но она думала, что делает как лучше для ребенка. Она даже следила за ней все эти годы. Она очень сильно расстроилась, когда девочка забеременела. Сказала, что невыносимо думать о ее страданиях, которые она перенесла сама.

Линкольн склонил голову к Джулии.

– Пусть продолжает. Это устанавливает связь.

– И Ева гордилась, – продолжала Треверс. – Гордилась, когда девочка начала писать книги. Она говорила мне, потому что никто больше не знал.

– Вы единственная знали, что Джулия Саммерс – биологическая дочь Евы?

– Да.

– Вы можете рассказать нам, как мисс Саммерс появилась в поместье Евы?

– Все из-за книги. Проклятой книги. Я тогда не знала, как Еве это пришло в голову, но пыталась отговорить ее, и ничего у меня не вышло. Ева сказала, что убивает одним ударом двух зайцев. Что должна рассказать историю своей жизни и познакомиться с дочерью. И с внуком.

– И она поведала мисс Саммерс правду об их родственной связи?

– Не сразу. Она боялась, не знала, как девочка отреагирует.

– Протестую. – Линкольн встал. – Ваша честь, мисс Треверс не могла знать, что думала мисс Бенедикт. Треверс гордо вскинула голову:

– Я знала ее. Я знала ее лучше всех других.

– Я перефразирую вопрос, ваша честь. Мисс Треверс, вы были свидетельницей того, как мисс Саммерс отреагировала на признание мисс Бенедикт?

– Они были на веранде. Ужинали. Ева нервничала. Я была в гостиной. Я слышала, как она кричит.

– Она?

– Она. – Треверс ткнула пальцем в сторону Джулии. – Она визжала, кричала на Еву. Когда я выбежала, она перевернула стол. Весь хрусталь и фарфор разбились. Ее глаза горели жаждой убийства.

– Протестую, ваша честь.

– Протест принимается.

– Мисс Треверс, можете рассказать нам, что говорила мисс Саммерс во время этого инцидента?

– Она сказала: «Не подходите ко мне». И «Я никогда не прощу вас». Она сказала… – Треверс впилась горящими гневом глазами в Джулию. – Она сказала: «Я могла бы убить вас за это».

– И на следующий день Ева Бенедикт была убита?

– Протестую, ваша честь.

– Протест принимается. – Судья с легким осуждением посмотрел на обвинителя. – Мистер Уильямсон.