Книга Адмирал Ямамото. Путь самурая, разгромившего Перл-Харбор. 1921 - 1943 гг. - Хироюки Агава

Нет нужды обсуждать в деталях протоколы вскрытия остальных погибших. У Тоибаны перелом основания черепа, тело сильно разложилось. Адъютант Фукузаки и старший пилот Котани получили ожоги четвертой степени всего тела, а тела обуглены до такой степени, что в них трудно признать человеческие останки, — идентификация проведена по именам, написанным на летных сапогах.

Самое странное то, что написал флотский офицер-медик Такада в своем протоколе вскрытия: «Отмечены ожоги на верхней части тела и признаки сильного удара по голове, откуда вытекает, что перелом шеи привел к закупориванию жизненных органов и мгновенной смерти». Это описание еще более вымышлено, чем то, которое относится к Ямамото. «На нем не было абсолютно никаких видимых повреждений, — говорит Табучи, — поэтому просто удивительно, как он мог умереть».

Лейтенант Фукухара, который вел запись со слов Табучи, прилетел в Рабаул вместе с младшим офицером Икедой за четыре-пять дней до этого, частично чтобы заняться лечением раненных в операции «I» и серьезно больных пациентов в госпитале 1-го подразделения базы, а также немного отдохнуть, о чем получил приказ старшего врача. Его работа в Рабауле кончилась, он отдохнул два-три дня и уже готовился улетать завтра утром, чтобы вернуться к прежним обязанностям. Однако прошел слух, что большая группа высокопоставленных офицеров прилетит 18 апреля, поэтому им с Икедой пришлось продлить свое пребывание на один день. Вернувшись утром девятнадцатого в Буин, он впервые услышал о том, что случилось с самолетом главнокомандующего, и понял, что чудом ускользнул от гибели.

Фукухара часто посещал Морскую академию в Этадзиме в свои школьные годы и позже, и вид залитой кровью форменной одежды героев Русско-японской войны глубоко врезался ему в память. Он подсознательно чувствовал, что военную форму и нижнюю одежду Ямамото никак нельзя просто сжечь вместе с трупом, а надо, если возможно, сохранить как историческую реликвию. До того как состоялась кремация на ферме подразделения, он наклонился над трупом с намерением снять одежду. И тут кто-то заорал:

— Отставить!

Оглядевшись, он увидел Ватанабе, угрожающе нависшего над ним. В итоге дали разрешение только на нашивку с воротника Ямамото, но потом все ее следы затерялись.

В последние дни капитан 3-го ранга Ватанабе постоянно на ногах; форма сделалась соленой от пота, и ему казалось, что, когда он погружает ноги в соседний ручей, слышно, как шипят гвозди в сапогах. В тот вечер, припоминает он, командир базы угостил его пивом. Оно показалось невероятно чудесным на вкус, но сразу после этого у него начались боли в суставах. Вскоре даже сидение на стуле стало причинять боль, но до ужина он каким-то образом продержался, а затем вдруг стало сильно знобить. В джунглях его покусали комары и заразили лихорадкой денге.

Начальник штаба Угаки на кремации не присутствовал, поскольку все еще находился на госпитальной койке, весь в гипсе, но не переставал повторять, что это его вина и ему следовало быть осторожнее. Ватанабе пришла мысль, что Угаки в состоянии покончить жизнь самоубийством. Хорошо известна история о том, как два года и четыре месяца спустя — 15 августа 1945 года, в день капитуляции Японии, — Угаки, в то время главнокомандующий 5-го воздушного флота, повел одиннадцать морских бомбардировщиков «суисей» на Окинаве в последнюю гибельную атаку, из которой не вернулся. Сбоку он носил короткий меч, который ему вручил Ямамото.

На следующий день, хотя лихорадка еще не спала, Ватанабе доставил в Рабаул самолетом останки одиннадцати человек в одной группе с Угаки, флотским казначеем Китамурой и капитаном 1-го ранга Окубо.

Капитану 1-го ранга Хонде — он в звании лейтенанта служил дивизионным офицером в авиакорпусе Касумигаура в дни Ямамото — второго там по старшинству, и Ямамото оказывал ему поддержку в поисках методов продления срока службы самолетов — случилось находиться в Рабауле, где он служил морским инженером во флоте Юго-Восточного района и 11-м воздушном флоте. Он хорошо запомнил прибытие урн с пеплом в Рабаул после полудня двадцать второго числа.

Останки одиннадцати погибших находились в деревянных коробках, завернутых в белую ткань и отличавшихся лишь написанными на них условными буквами. Смерть Ямамото держалась в строжайшем секрете даже от войск в Рабауле, и церемония отпевания прошла в блиндаже прямо напротив штаба в присутствии немногих членов штаба. При тусклом свете электрических ламп зажгли две свечи перед урнами, а рядом с ними в бутылках из-под лимонада поставили два красивых тропических цветка.

На следующий день Кусака, Одзава, Хонда и многие другие проводили останки Ямамото в следующий этап путешествия — на флагман «Мусаси», который ожидал их, стоя на якоре в Труке.

Урну с пеплом установили в каюте главнокомандующего. Вскоре после этого Ватанабе лишился сил и находился в прострации пятнадцать дней.

ГЛАВА 14

1

После того как прошел шок, вызванный гибелью Ямамото, и у командования флота Юго-Восточного района в Рабауле, и у командования Объединенного флота возникли подозрения, что сверхсекретные морские коды разгаданы противником. Еще до случая с Ямамото у главнокомандующего флота Юго-Восточного района Кусаки Дзинъичи в двух-трех случаях, включая происшествие с наземным бомбардировщиком с Имамурой Хитоси, возникало тревожное чувство, что происходит утечка информации к врагу через расшифровку японских кодов, и он послал радиограмму в 4-е управление морского генерального штаба, отвечающее за морские коды, с призывом обратить на это особое внимание. Но в ответе — то ли из-за гордыни со стороны ответственных лиц, то ли из-за бюрократической корпоративности — утверждалось, что это совершенно невозможно. Говорят, сам начальник штаба Угаки еще до отлета в Буин с Ямамото заявил:

— Как можно вообще разгадать японские коды?

И вновь, несмотря на то что сохранялись серьезные сомнения, все отнесли на счет простого совпадения; только после войны американцы признались, что самолет Ямамото сбит благодаря подготовленной засаде. А засаду организовали, зная японские коды.

Группа, реализовавшая засаду, состояла из военнослужащих американской армии, флота и подразделения морской авиации на Гендерсон-Филд, Гуадалканал, и ею командовал контр-адмирал Марк Митчер. Эскадрильей «П-38» командовал майор Джон Митчел, а из шестнадцати «П-38» именно самолет, ведомый капитаном 1-го ранга Томасом Ланфьером-младшим, совершил прямые попадания в самолет Ямамото и сбил его.

Во время рейда Дулитла на Токио Марк Митчер командовал авианосцем «Хорнет» и стал знаменит после присвоения ему звания контр-адмирала за выдающуюся роль в воздушной битве над Соломоновыми островами.

В полдень 17 апреля контр-адмирал Митчер на базе в Гуадалканале получил сверхсекретное сообщение от Нимица через Хэлси. В нем утверждалось, что японский адмирал Ямамото должен отправиться из Рабаула в Баллале утром следующего дня, 18 апреля, а затем проследовать на «морском охотнике» до Кахили (Кахили — название прибрежного района, включающего Буин; японцы пользовались названием Буин для всего района в целом). Его прибытие в Баллале ожидается в 9.45 (7.45 по японскому времени). Поскольку Ямамото любит пунктуальность, скорее всего, он будет придерживаться графика. Это сообщение содержало детальную информацию о том, на самолете какого типа будет лететь Ямамото, и даже количество истребителей сопровождения. За подписью министра морского флота Фрэнка Нокса приказывалось применить все имеющиеся средства, чтобы сбить этот самолет.