Книга Пешка в большой игре - Владимир Сухинин

— А какой флаг у него, как узнать?

— Он сам флаг. Огромный, черный, многоголовый, многорукий и с голосом громовым.

Я тут же узнал себя в последнем моем сражении, где меня валорцы поймали.

— И клич у него такой, что в небо уходит и на врагов обрушивается. «Худжгарх» кричит он, — закончил рассказчик.

У костра долго еще не смолкали споры и обсуждения. Кто-то верил, кто-то нет. Но все соглашались: странные события в степи происходят и нарастают они быстро, как лорх колючки собирает.

Я неспешно приближался к саманному городу, где расположилась ставка великого хана. Рядом с городом прямо на окраине раскинулся большой многолюдный базар и несколько постоялых дворов, в один из них я направился. Не постоялый двор в моем понимании, как я привык, а сарай без потолка с открытыми проемами окон без всяких стекол. Грубо сколоченные столы и такие же лавки. В этом сарае были не только орки, но и люди, попадались дворфы. Купцы, их охрана и наемники, авантюристы всех мастей.

Не останавливаясь на проходе, я прошел прямо к хозяину — коренастому дворфу, такому же широкому в плечах, как и Увидус.

— Поздорову, хозяин, — приветствовал я его.

Он внимательно осмотрел меня. Понять, к какому племени я принадлежу, было трудно. По дороге сюда я узнал, что в ставке тотемы родов не носят открыто, такое правило заведено издавна. Здесь верховная власть, и все орки равны перед великим ханом.

— И тебе здравствовать, — ответил он. — Давно в пути?

— Седмицу. Комнаты есть?

— Имеются. Тебе отдельную или общую?

— Отдельную.

— Тогда серебряк в круг, — ответил хозяин.

Я выложил десять монет, и он смел их в мгновение ока.

— Новости есть? — спросил я и выложил пару серебряков.

Они тоже исчезли. А хозяин как-то осторожно повел глазами, придвинулся поближе и тихо заговорил:

— Новостей много, появились свидетели Худжгарха, сначала их стража вылавливала, потом пришли другие свидетели, один из них в одиночку разогнал всю стражу, посланную его схватить. И похвалялся, что эту силу ему дал сам Худжгарх. Народ орков волнуется.

— И что стало с тем свидетелем? — поинтересовался я. Это мог быть кто-то из моих, раз стража не могла с ним справиться.

— А ничего не стало, шаман приходил его приструнить, так он отобрал у него посох и посмеялся над ним. Обозвал его неучем и жуликом. Больше их не трогают. Народ за свидетелей горой встал.

«Еще бы, такое проявление силы Худжгарха», — подумал я.

— Говорят еще, на базаре орк умер, шел, шел и упал, сломал шею, а когда подошли к нему, это оказался вовсе и не орк, а выродок лесной. Так стража его сразу схватила и унесла. Приходящие бают, — он показал кивком головы на сидящих и перешел на шепот, — что раскол у вождей, не могут решить, куда идти походом, до драк дело доходит, а наутро одного из тех, кто ратует за поход на Вангор, мертвым нашли. Лежит, а отрезанную голову в руках держит. И никто не видел, кто его убил. Но тут только слухи — может, врут, может, правду говорят. Вы, орки, мастера придумывать, — он подмигнул мне. — Есть будешь?

— А как же, побольше, — ответил я.

Общую атмосферу и примерное положение дел в ставке я узнал быстро. Для дворфа не важно, что продавать — мясо, постель, вернее, только циновку на глиняном полу или информацию. Но деньги они отрабатывают честно. Я сел за стол рядом с двумя искателями приключений, те немного напряглись и не смотрели прямо на меня, не желая вызвать ссору. Я тоже не обращал на них внимания, мне нужно было сложить картину из кусочков информации, рассказанной хозяином трактира.

Итак, здесь есть замаскированные эльфары, одного выследил Фома и свернул шею, у парня открылась способность к бесконтактному бою, я так не могу. Как ни пробовал, только воздействую на ауру, а он прямо на тело. Думаю, здесь дело в практике шаманизма. Идеальный киллер-диверсант. Все-таки я постепенно обрастаю толковыми специалистами. Потом Грыз преуспел в сборе приверженцев новому явлению степи — Худжгарху. Орки как дети, только большие, готовы верить всему, чего не понимают, но что существует и волнует их воображение. Идет устранение ханов, которые находятся под «колпаком» у агентов Леса, и, судя по всему, агенты почувствовали, что противодействие усилилось. «Что же они предпримут?» — данная мысль занимала меня все это время.

Самое вероятное, что они сделают, — это устранение хана. Под видом болезни. Вопрос в том, пробрались ли они в саму ставку? Нашли ли они там сообщников? Я задумчиво посмотрел на холм, который хорошо был виден из проема окна. Стало жарко, и я расшнуровал верх куртки.

Принесли мясо и кашу. Пока я утолял голод, к столу подсели два орка. Они с презрением посмотрели на меня, и один, ни слова не говоря, плюнул мне в тарелку.

Дальше мое тело двигалось на одних инстинктах, без всякого размышления и ненужных вопросов типа «ты зачем это сделал?» и всего такого.

Мои руки ухватили «плевуна» за уши и с силой грохнули мордой об тарелку с кашей. Второго я приложил ногой в колено, да так, что напрочь сломал ему ногу. Он с воем отлетел на добрых два лага и упал. Второй захлебывался кашей и собственной кровью из сломанного носа. Я поднял его, тоже за ухо, контуженного и ошеломленного, и без замаха ударил коротким, но резким ударом в зубы, вбил их внутрь и оттолкнул орка, впавшего в бессознательное состояние.

— Теперь тебе будет сподручнее плеваться, — сопроводил я словами его падение.

На груди что-то стало болтаться. Посмотрев, увидел, что тотем в виде змеи вывалился из куртки, пока я ел. Запрятав его обратно, я понял, что привлекло внимание этих остолопов. Наверное, опять кровники Гремучих Змей.

На нашу потасовку никто не обратил внимания, видно, такое тут случалось частенько. Есть расхотелось, я встал и, не обращая внимания на ползающих противников, ушел на жилую половину.

Отдельный номер — это клетушка метр на два, отгороженная от коридора простой циновкой из соломы, на полу тюфяк, набитый такой же соломой, и ведро с водой. Вот и все апартаменты. Орки — народ непритязательный, живут в поле, спят в седле, так что им здесь просто царские палаты. Мне нужно было поспать и отдохнуть. Напряжение последних дней сказывалось, я тоже был человек, сделанный не из железа и стали, а из плоти и крови.

Великий хан, сидя скрестив ноги на богато украшенном ковре, медленно перебирал четки, искусно сделанные из кости, и размышлял вслух:

— События развиваются стремительно и не совсем так, как мы бы хотели. Раньше мы знали, кто из вождей поддержит, а кто будет против. Было ясно, кто друг, а кто враг. Теперь ничего не понятно, в племенах появились новые муразы. Убиты как наши сторонники, так и противники. Ты, Быр Карам, говоришь, что это не твоих рук дело. — Хан не обращался к правой руке, он продолжал размышлять вслух о том, что его беспокоило. — Тогда кто это делает? Ты не знаешь, я не знаю, никто не знает. Вот это нам внушает опасения. Что за этим последует? — Он задумался. — Да, — сказав одно слово, он надолго замолчал. Молчали и присутствующие.