Книга Адские каникулы - Алиса Дорн

За что?

– Нельзя было оставлять тебя одну. Если бы я не бросила тебя… Я бы тебя остановила.

Справедливости ради, если мне попала вожжа под хвост, меня никому не остановить. И вина была на мне – я оттолкнула Софию. Обидела ее куда больше, чем она меня. Что я не преминула озвучить соседке.

– Как ты тут вообще оказалась? Я думала, часы посещения на сегодня закончились.

На ее лице появилась кривая усмешка. Точно. Она столько лет после своей смерти в медкорпусе провела, что ничего удивительного в этом не было. Неловко получилось. Но все равно лучше, чем с родителями. Я была счастлива их увидеть. Пока не заметила остекленевшие взгляды и не почувствовала удушливый запах серебра.

Ментал. Худшая из разновидностей магии.

Я понимала, что нельзя было пустить их в ГООУ, не воздействовав на них: слишком много попадалось здесь такого, что кроме как магией не объяснишь. А правда представляла опасность в первую очередь для них. Но все же…

Хорошо, что они объяснили для себя мои слезы шоком и мне не пришлось их разубеждать.

Плохо, что я не знала, как вести себя с людьми, считавшими, что их дочь попала в аварию в Москве и несколько месяцев пролежала в коме в больнице. И что все правильно, так и должно быть, что им не пришло в голову приехать в Москву раньше или перевезти меня в родной город, и что они так просто доверились доктору Баласубраманиану, большому профессионалу… На этом месте я невольно пожелала Серешу всего самого доброго, что только существует в обоих мирах. Я ненавидела его раньше за то, что он сделал со мной, но привести моих родителей сюда… Он ведь не по доброте душевной это сделал. А чтобы показать: если мы захотим, они будут полностью в нашей власти. Не забывай, Наташа.

К счастью, обратив внимание на мое состояние, доктор Баласубраманиан с легкостью кукольника их увел, пообещав держать в курсе моего состояния. А вскоре тело, недовольное возвращением блудной хозяйки, взяло свое, и я провалилась в забытье, из которого меня выдернуло появление Софии.

Я покосилась на соседку, не зная, что сказать. О Дизе ее спрашивать было бесполезно, но если вспомнить, с чего началась наша ссора…

– Мне очень нужно рассказать кому-нибудь про Ад, – доверительно поведала я ей. – Выслушаешь? Я даже согласна ради этого сползать вниз к автомату с кофе. Сомневаюсь, что вернусь после такого вояжа, но готова рискнуть.

На миг ее лицо преобразила улыбка. Бледная, тотчас исчезнувшая – но я ее видела! Если это не первая трещина в выстроенной мною ледовой стене, то не знаю что. Голос все еще подводил, выдавая хрипы, как у курильщика со стажем, и говорить было больно, но я не умолкала. Пыталась помогать себе жестами, заставляла двигаться не слушающиеся руки. Игнорировала боль и слабость.

Если дали второй шанс, следует им воспользоваться.

Он пришел только на следующее утро. Я сидела за принесенным Софией ноутбуком, когда почувствовала появившийся ниоткуда в палате запах нарциссов. Все еще неприятный, но уже не ненавистный. Волной нахлынуло облегчение; хотелось одновременно рассмеяться, зарыдать и броситься ему на шею. Все-таки жив. Все еще он. Вместо этого я перевела взгляд от клавиатуры на прислонившуюся к дверному проему фигуру и пожаловалась:

– Ты знал, что семестр закончился двадцать второго? Из-за тебя я не успела перевестись со специальности. Придется теперь учить демонологию.

– Сама виновата, – не повелся Диз. – Не следовало выбирать ее, если не планировала доучиваться. Двигайся.

Макс то же самое говорил в начале полугодия. Я вздохнула. Ну да, сама. Никто меня в Ад не тянул. Но все равно: что мне теперь делать? Я подвинулась на кровати, освобождая ему место.

– Двадцать, – от Диза не укрылось, что я смотрела на мониторе.

Красная надпись на черном фоне. Одна из анонимок, присланных мне. Но теперь уже не анонимок, верно?

Ритуал закончился. Спасти никого я не смогла.

– Знаю. Мессир Джонатан прислал записку. Чтобы, как он выразился, я не беспокоилась по пустякам, пока выздоравливаю, – последнюю фразу я произнесла с ничем не прикрытой неприязнью. – Ты все еще их слышишь?

Глупый вопрос. Куда они денутся? Обернувшись на айтишника, я обнаружила его слишком близко – и тут же смутилась. В голову полезли мысли про пижаму с дурацким рисунком, испарину: каждое движение давалось с трудом. Бледный, болезненный вид. Глупые мысли, девчоночьи. Не к месту и не ко времени.

– В чем теперь дело? – недоуменно поинтересовался Диз.

Все-таки надо было попросить у Софии кроме ноутбука еще и косметичку. Так, на всякий случай, если он вдруг окажется жив и в одной со мной Вселенной.

– Подумала, что выгляжу сейчас не очень, – честно призналась я.

Айтишник окинул меня оценивающим взглядом.

– До моего уровня немного не дотягиваешь, согласен, – постановил он после внимательного изучения.

Я возмутилась:

– До твоего уровня?! Ну, знаешь! Я, к твоему сведению, просто худая и не накрашенная, а вот ты, если не забыл, выглядишь как помесь капитана Америка до сыворотки[62] и Эдварда Руки-Ножницы[63]! И… Что?

Зараза. Ржущая зараза. Посмотрев в нахально смеющиеся глаза за строгой оправой очков, я ткнула его локтем в бок. И еще раз.

– А это за что? – полюбопытствовал он.

– За представление, которое ты устроил перед Абигором! О чем ты вообще думал, предлагая ему себя?!

– Ты так очаровательно верила в то, что я тебя предам, – усмехнулся он, уходя от ответа. – Не мог же я тебя расстроить.

Мой мрачный взгляд тоже не возымел эффекта.

– А о чем думала ты, разыгрывая в одиночку «Альцесту»[64]?

О том, что мне все равно умирать. Я ведь не знала, что Сереш найдет еще одно лекарство. О том, что моя смерть хоть кого-то спасет.

– Мне не нужна такая жертва, – жестко произнес Диз.

– Мне тоже!

Не выдержав, я отвела взгляд. «Я боялась, что снова потеряла тебя», – сказала бы на моем месте героиня романа. И непременно бросилась бы ему на грудь, орошая рубашку слезами. Хреновая из меня героиня. Поэтому я промолчала.