Книга Кровавый Триллиум - Андрэ Нортон

— Если волшебство не сработало, — прошептал он самому себе, — я умру, как только прикоснусь к талисману. Но если пираты доберутся до меня, я все равно умру.

И он, дрожа, сунул руку в сундук.

ГЛАВА 31

Толо! О, кости Бондануса! Этот щенок не только жив-живехонек, он еще ухитрился нацепить на себя Трехголовое Чудовище!

Остановившись в самом центре столпотворения, среди клацания оружия, Орогастус смотрел на Толо. Стоял дьявольский грохот, словно лупили по наковальне адские молоты. Телохранители с яростными криками отражали удары атакующих. Сердце Орогастуса сжалось, когда он потерял принца из виду. Теперь трудно будет уследить за ним. Надев талисман, мальчишка спрячется в укромном местечке на конюшне или еще где-нибудь, и никакое колдовство не поможет отыскать его. Чтобы создать защитное поле, со стороны Толо не требовалось никаких усилий.

Но мальчик вряд ли сможет командовать талисманом. Он перепуган до смерти. Нет, скорее всего Толо просто прихватит с собой Трехголовое Чудовище и Звездный Сундук и затаится — вот мерзавец! — в какой-нибудь норе до окончания битвы.

Орогастусу пришлось смириться с утратой Трехголового Чудовища. Оставалось утешаться тем, что у Великой Волшебницы с сестрами его тоже не было. Толо ни за что не отдаст талисман, ведь из-за него он пошел на убийство! Как нелепо погиб бедняга Желтый Голос…

Теперь у колдуна не осталось ни одного помощника, и с их гибелью исчезла надежда на создание Совета Звезды и уничтожение Синошура. Но Орогастус все еще владеет Трехвеким Горящим Глазом, сражение ведется успешно, и Харамис оказалась слабым противником, а ведь на это Орогастус не смел даже рассчитывать…

Если он выиграет войну, у него будет время, чтобы придумать, как перехитрить маленького принца и отобрать у него талисман, чтобы завербовать новых сторонников и посвятить их, чтобы научиться мастерски управлять своим талисманом, и даже заполучить талисман Харамис или уничтожить ее…

— Хозяин! — Один из тузаменских воинов показывал в сторону западной стены бастиона. — Послушайте, что кричат пираты! Там что-то происходит!

— Сейчас посмотрю. — Колдун приказал талисману показать весь дворцовый двор с высоты. Он увидел, что захватчики прорвались сквозь главные ворота и расползлись по внутренним дворам. Пиратов мало занимало массивное здание самого бастиона, они устремились к другим дворцовым постройкам, увлеченные грабежом.

Шум доносился только с западной стороны, где делались серьезные попытки прорваться в крепость. Запасные двери были самыми уязвимыми, и там сконцентрировались основные силы защитников. Их атаковали рэктамцы, возглавляемые королем Ледавардисом и группой его головорезов. Они отлично сражались! Король… — Всемогущий Бахкап! О чем думает Ледо? Это не игрушки! Вызвать маршала Ованона на поединок? Безумный юнец! Он наверняка погибнет, и армия пиратов станет неуправляемой!

— Живее! — крикнул Орогастус своим охранникам. — Мне нужно забраться на высокую точку, чтобы я мог колдовать.

— У пекарни каменная крыша с парапетом, — сказал телохранитель, — туда не долетают стрелы врага.

Размахивая мечами, тузаменцы бросились к пекарне, нанося удары даже рэктамцам, которые недостаточно быстро убирались с их пути. Внутреннее помещение было усеяно храпами, стонущими ранеными, перевернутыми стульями и столами. Стены были забрызганы кровью. Здесь схватка уже закончилась. Колдун нашел железную лесенку, ведущую на крышу, и проворно вскарабкался по ней, оставив телохранителей дожидаться внизу. С высоты открывался отличный обзор — отчетливо виден был поединок у западной стены крепости.

Коротышка Ледавардис и высокий маршал Ованон наскакивали друг на друга с невиданной энергией, а рыцари враждующих сторон выстроились в кружок и наблюдали за поединком, криками выражая нетерпение. Несмотря на кажущуюся неуклюжесть, юный монарх был силен и ловок, но колдуну было ясно, что он уступает старику в опыте. Ованон теснил короля, заставляя его отступать к строю рэктамцев. В любой момент Ледо мог быть убит.

Орогастус поднял вверх трехвекую рукоятку талисмана. Он ни разу еще не пробовал сделать то, что замыслил сейчас. Если он неправильно даст команду, то может и сам погибнуть. Но рискнуть было необходимо.

— Трехвекий Горящий Глаз, убей Ованона.

Три века на рукоятке раскрылись. Из трех глаз брызнули три луча — белый, зеленый и золотой. Они ударились о доспехи маршала и расползлись по всему защищенному латами телу. Фигура маршала вспыхнула нестерпимо ярким светом, тело окутал мерцающий дым. Меч выпал из его руки, и Ованон рухнул на колени перед остолбеневшим королем Ледавардисом. Пластины покореженных доспехов покатились по булыжнику вместе с обгорелыми костями.

— Трехвекий Горящий Глаз, сожги эти двери!

Опять рванулись лучи, на этот раз ослепительно белого цвета, и ударились о тяжелые двери из прочного дерева гонды, скрепленного железом. Металл раскалился, а дерево вспыхнуло яростным пламенем. Мгновение спустя двери превратились в фонтан черной золы. Не веря своим глазам, рэктамские воины разинули рты. Но король Ледавардис решительно крикнул: «Вперед!» Его люди тоже заорали и ринулись в образовавшийся проход.

Ликуя, Орогастус развернулся и направил волшебное оружие на центральный вход с северной части крепости.

— Трехвекий Горящий Глаз, теперь сожги эти двери!

Опять метнулась яркая молния, и широкие парадные двери бастиона Зото сгорели, открыв путь орде захватчиков.

— Харамис! — закричал колдун. — Харамис, сдавайся! Я научился убивать! Я уже убил маршала Ованона и убью каждого, кто окажет сопротивление! Прикажи защитникам бастиона сложить оружие! Прикажи королеве Анигель выходить, и пусть она сдается на милость короля Ледавардиса! Если ты послушаешься меня, я сохраню всем в Дероргуиле жизнь! Если откажешься подчиниться, я убью всех! Харамис, сдавайся!

На самом последнем этаже бастиона за окном что-то зашевелилось. Невооруженным глазом Орогастус различил закутанную в белое фигуру. Она сказала:

— Нет.

Дикая ярость захлестнула его. Черт бы ее побрал! Пусть отправляется в ад! Пусть умрет сейчас же!

Он поднял талисман… Потом обзор высветил ее лицо, и колдун закричал. Он не смог дать команду!

Будь она проклята! Будь проклята! Ведь он не любил ее, не мог ее любить! Он ненавидел ее всей душой, всем сердцем, всеми силами! Почему же тогда он чувствует себя привязанным к ней и не может сопротивляться злому року?

— Я избавлюсь от тебя! — вслух простонал он. Он заставил себя не смотреть на ее лицо и сосредоточил все внимание на тупоконечном волшебном мече. — Трехвекий Горящий Глаз, я… я приказываю тебе предать Харамис… смерти.

Неправильно! Он сделал все не так, как надо, ему не хватило решимости, он позволил себе поддаться эмоциям. Любовь предала его.

Он почувствовал, что его душу сжигает ненависть к самому себе, подобно тому как сжигал все на своем пути триединый волшебный луч. Наконец ослепительный свет рванулся из трех глаз талисмана, добрался до окна и там рассыпался на мириады сверкающих кольцеобразных искорок — так крошится кристаллический лед, распадаясь на множество искрящихся алмазов. Его обтянутые перчатками руки ощутили непереносимый жар. С жутким криком он выронил талисман, и Трехвекий Глаз упал на каменную крышу к его ногам. Он лежал темный, слепой и неподвижный. Перчатки из серебристой кожи задымились. Колдун судорожными движениями стянул их с проклятиями и отбросил в сторону.