Книга Призрак кургана - Юхан Теорин

И он уже на пятьдесят пять лет старше, чем Анна. Пережил всех – пережил уничтоженных детей в лагерях, пережил миллионы убитых солдат. Он пережил миллионы людей, которые были моложе его. Можно и кончать с этим.

Но тело человека сплошь и рядом сильнее его воли. Тело хочет прожить хотя бы еще один денек. Но только не на больничной койке. Не лежать опутанным шлангами в окружении сверкающих медицинских приборов.

Он достал блокнот и начал писать свое последнее послание – лочерям.

Слушайте музыку, писал он. Псалмы, конечно, но обязательно и Эверта Тоба, и Лана Андерссона.

Он задумался с ручкой в руке. Что еще писать? Зачем это все? Что он им оставит? Собрание мудрых житейских советов?

Ну нет. Он положил ручку оставил блокнот открытым и пошел к выходу не переодеваясь. На нем по-прежнему был черный похоронный костюм.

Улица совершенно пуста, но где-то идет жизнь. Хлопнула дверь, весело, с визгом залаяла собака – должно быть, вернулся хозяин. Пора ехать домой. Лето, может, еще продолжается, но отпуску пришел конец.

На береговой дороге тоже никого не было. Внизу, у мостков, лениво бродили несколько купальщиков.

Никем не замеченный, Герлоф миновал стенд почтовых ящиков и спустился к морю. Кмиске, говорили раньше, – он и сам не знал почему.

Вода выглядела неприветливой и взъерошенной.

Чему удивляться – береговой ветер. Никому не нравится, когда гладят против шерсти.

На камнях у воды неподвижно сидели чайки. Одна увидела Герлофа, угрожающе вытянула шею и что-то яростно крикнула, широко открыв клюв. Другие тоже захлопали крыльями и заорали, но ни одна не улетела.

Чуть поодаль стояла наполовину вытащенная на берег шлюпка, как Лидере и сказал.

«Ласточка».

Выглядела она просто шикарно, хоть сейчас в кругосветное путешествие.

Герлоф подошел, положил палку на нос, отвязал причальный конец и попробовал столкнуть. Нагнулся и взялся обеими руками за форштевень.

Но «Ласточка» даже не пошевелилась. Герлоф налег посильнее – безнадежно. Тяжелую шлюпку ему не осилить.

Восемьдесят пять, с горечью подумал он.

Всего каких-то полметра – и шлюпка в воде. Он попробовал раскачать ее, может, сойдет сама.

Нет. Ничего не выходит.

– Эй! – крикнул кто-то сверху. – Помощь нужна?

Герлоф обернулся. На откосе стояли двое – средних лет мужчина с сыном, подростком лет четырнадцати. Они улыбались. Герлоф понятия не имел, кто они такие, но на всякий случай выпрямился и кивнул.

Они спустились к воде. Перепрыгивая через камни.

– Красивая. – Мужчина кивнул на «Ласточку». – Похожа на те, на которых викинги плавали, только поменьше, правда?

Герлоф молча кивнул.

– И наверное, старая. Сейчас таких не делают.

– Семьдесят пять лет. Мы ее подновили. Я и Ион, мой друг. И Андерс, его сын, – вспомнил он.

Почему-то ему показалось важным назвать имя, хотя собеседник и не знал, о ком идет речь. Секунда – и имя Иона унесло ветром в пролив.

– Вот как? – Неожиданный помощник одобрительно покачал головой. – Это здорово! Здорово, что старые, заслуженные суда получают вторую жизнь. Хотите прокатиться?

– Да… в последний раз. В это лето, – поспешил добавить он.

– Тогда поможем. Или как, Михаель?

Мальчишка кивнул – без особенного энтузиазма. Ему, видно, поскорее хотелось вернуться на континент, к приятелям.

Они дружно взялись за дело, встали по обеим сторонам, ухватились за борта и напряглись.

– На счет три… – сказал отец. – Раз, два… три!

Лодка сначала медленно, потом все быстрее соскользнула в воду Герлоф даже испугался, что она уплывет в пролив без капитана – при таком-то ветре, но мужчина удержал ее за борт.

– Порядок, – сообщил он и вдруг внимательно посмотрел на Герлофа: – А как вы ее будете вытаскивать?

– Помогут, – успокоил его Герлоф. – Это сейчас никого дома не было.

Мужчина кивнул и пошел было к откосу, но Герлоф его остановил.

– Спасибо, – крикнул он вдогонку. – Вы здесь сняли дом? В поселке?

– Нет… мы путешествуем по острову. На машине. Хочу рыбарню купить поближе к воде. Вот эта… – Он кивнул на рыбарню Герлофа. – Эта не продается?

– Не знаю… не думаю. А вы откуда?

– Из Стокгольма. У нас квартира в Бромме, но мы любим путешествовать. Как отпуск, так за руль – ив путь на пару недель.

Хорошее дело.

Не просто с континента. Из Стокгольма. Герлофу было о чем с ним поговорить, но он воздержался. Сказал только:

– Лобро пожаловать… Понравилось вам на острове?

– Очень. Очень даже.

Он проводил отца с сыном взглядом, пока они не исчезли из виду.

Он остался на всем берегу один. Он и его «Ласточка».

Теперь нужна осторожность. С помощью палки он взобрался на отполированный водой валун рядом со шлюпкой и залез в шлюпку. Сначала правая нога, взяться за борт, чтобы не потерять равновесие, потом перенести левую.

Можно было бы взять весло и оттолкнуться, но шлюпка была уже почти на воде. Он слегка оттолкнулся палкой от ближайшего камня, и «Ласточка», слегка царапнув по дну уютно закачалась на воде. Он даже улыбнулся.

Герлоф не любил купаться. Лаже в те годы, когда был моряком, он избегал воды. И на мель свою баржу ни разу не сажал. Одна из его посудин сгорела в гавани, это правда, а другую он продал за полцены – построили мост, и грузовики постепенно вытеснили навигацию. Но на мель? Никогда.

Но сейчас у него не было намерения управлять шлюпкой. Пусть ветер делает свое дело. Герлоф с трудом поднял тяжелые весла и выбросил их на берег. Может, кому-то пригодятся.

Ветер должен вынести его на середину пролива. Если шлюпка не утонет еще до того.

Он поднял голову и посмотрел на темно-голубое небо. На запале, высоко над темной полоской континента, косо вырастала ярко-белая полоса. Военный самолет. Он вдруг сообразил, что ни разу в жизни не летал. Знал наизусть все закоулки Балтики, все заливы, меляки и гавани, а не летал ни разу.

Очень многие в свое время покидали остров – уезжали в Германию, Америку, даже Австралию. Или на восток, как Арон Фред. Но Герлоф никогда не покидал родного моря. Слишком предан он был жене и детям, чтобы взять и упорхнуть куда-нибудь в экваториальные воды. Какая разница – он не ощущал никакой несвободы. Любая гавань на Балтийском море напрямую связана со всеми портами мира. Хочешь – плыви куда угодно.

И вот он последний раз в жизни вышел в море.

Он опустил голову – вода уже поднялась выше елани. Гнутые доски обшивки, конечно, не успели разбухнуть и уплотнить микроскопические щели – так всегда бывает, когда спускаешь на воду посудину долго простоявшую на суше. Как ни шпаклюй, вода находит лазейки. Если бы «Ласточка» подольше простояла в воде, все его предприятие потеряло бы смысл.