Книга Мир в хорошие руки - Татьяна Русуберг

Тут я посмотрел на «Гавроша» новыми глазами – взрослая тетя, которая читает «ГП», это гораздо серьезнее взрослой тети, ловящей гопников с помощью собаки-убийцы. Нина Аркадьевна между тем продолжала:

– Конечно, я тут же предложила остаться у меня. Живу одна в двухкомнатной квартире, детей нет… – Двоюродная снова потянулась к красной пачке, но на полпути отдернула руку и стала подливать себе чай. – Хотела в милицию позвонить, но мать твоя ни в какую.

Карие глаза бросили испытующий взгляд на сестру, но та ушла в себя, за так ненавистную мне непробиваемую стену, к которой невозможно подобрать ключа – ведь не было самой двери.

– Так что Саша с мамой уже вторую неделю как тут обитают. – Хозяйка задумчиво взвесила в руке чайник и вылила остатки заварки мне в чашку. – Все, конечно, в строжайшей тайне. Сонечка на улицу почти не выходит, все-таки Московский район с Кировским совсем рядом. От звонков телефонных ее до сих пор озноб бьет, валерьянкой отпаиваю. А тут еще какая-то шантрапа взялась по квартирам звонить. Откроешь – никого. Снова звонок – никого. А то еще спичкой кнопку прижмут… Сегодня вот у мамы твоей чуть приступ сердечный не случился. Так что ты прости, если я тебя напугала.

– Ничего, я понимаю, – заверил я. – Значит, вы поэтому адвокату совра… то есть, сказали, что маму не видели?

– Так это действительно был адвокат? – красивые брови «Гавроша» выразительно прыгнули под челку. – Вот видишь, Сонь, что наделал твой маниакально-депрессивный психоз! Кстати, – брови вернулись на место, и карие глаза прищурились на меня через плавающий по комнате дым, – а с какой это радости мне звонил господин… боже, как его…

– Винер, – подсказал я. – Я подал на маму в розыск.

– Пф-ф-ф! – фонтан горячего чая прыснул из губ кузины прямо на кружевную скатерть. – Ты что?! Сонь, ты слышала эту прелесть? Ребенок подал на маму в розыск!

– Я не ребенок, – спокойно ответил я. – Мне скоро шестнадцать. Я не знал, что произошло, чувствовал только – что-то плохое. Мам, – обратился я прямо к женщине, замотавшейся в шаль, как гусеница в куколку, – прости за то, что меня не было рядом. Теперь я вернулся, и… Все скоро кончится.

– Это как – кончится? – тихо, почти без выражения спросила она, глядя как будто на меня, но на самом деле – сквозь меня.

– Очень просто, – мое спокойствие сгорало, его пожирало пламя, которого не могло быть в замурованном камине. – Подонка засадят. Статья 117-я УК, истязание. От трех до семи, мам.

– Значит, молодой человек не только в розыск заявил, – в полной тишине заключила женщина-Гаврош, глядя на мое лицо так, будто только что заметила синяки.

В голосе ее впервые прозвучало уважение. Часы на камине механически вздохнули и начали мелодично отбивать семь. Плечи матери вздрогнули, шаль сползла, как ненужная серая оболочка. По стене без дверей побежала щель, глубже и шире, пока первое рыдание с шумом не вырвалось наружу, как застоявшийся в годами не отпиравшемся помещении воздух…

До компа я добрался только через несколько дней. Слишком занят был переездом к Нине – именно так двоюродная попросила меня называть ее, без всяких теть, улаживанием дел со школой, полицией и адвокатом. К тому же все это время на мне, как пиявка, висел брат – даже неосвоенные просторы Гаврошевой библиотеки не могли Сашку отвлечь. Дело же, для которого мне понадобился Интернет, требовало одиночества.

Вот почему в чат я залез уже глубокой ночью с Нининого компьютера, к которому мне разрешено было приближаться только в мягких тапочках, с вымытыми руками и без содержащих жидкости предметов в радиусе пяти метров. Залогинившись, я быстро натянул на здоровую руку Машурину перчатку и пробил:

Демиург: Регент, ты там? Выходи!

Пока ждал ответа, прислушался к тишине в квартире. Сидел я с ноутом на кухне, в гостиной сопел Сашка, «Гаврош» только что скрылась в спальне в сопровождении верного Ифи. Мать была на снотворном и исчезла в том же направлении уже часов в девять.

Я снова глянул на экран и крутанулся на табуретке. Под иконкой с изображением самолета из «Утиных историй» бежали синие строчки:

Регент: Привет! Во дела! Первый раз вижу, чтобы писали по скатерти вареньем. Какое свинство! Лол.

Демиург: Здорово, вб. Креативное решение. А у меня все прилично.

На самом деле, что писало и на чем, зависело не от меня, а от того места, где находилась Машура. Просто, видимо, сейчас ни песка, ни «папируса» по близости не оказалось. Я заторопился дальше – левой рукой все получалось медленно, как у паралитика.

Демиург: Мои нашлись. Живут у кузины. Я с ними.

Регент: Вау!!! А как же Вовка? Ты же в последний раз от него писал.

Демиург: Переживет. Он по тебе больше скучает, чем по мне:)

Регент: С мамой все хорошо?

Демиург: Теперь – да.

Демиург: Наверное…

Я не посвящал Машуру во все завитки сюжета, у нее и своих проблем хватало. Сказал только, что мать бросила Гену и переехала неизвестно куда. Я решил сменить тему.

Демиург: Скоро в новую школу.

Регент: Все-таки выперли? Лол.

Демиург: Сам ушел. Ездить далеко, а тут рядом пятьсот седьмая.

Регент: Хорошая?

Демиург: Нормальная. Гаврош… я кузину так зову… хотела в лицей пристроить, это вроде элитной школы. Но там испугались, даже несмотря на ее педагогический авторитет. Зато в обычную меня взяли. И хорошо, вместе с Сашкой буду. В лицей ведь только с седьмого класса…

Регент: Гаврош – педагог?

Демиург: По призванию, но не по профессии. Лицей – халтура. Она дизайнер…

Я призадумался: как бы это попроще…

Демиург: Ну, типа художник, рисует всякое на заказ. Картинки там для книг, для журналов лейауты, для сайтов. У тебя-то как?

Регент: Сплю полдня, потом полдня ем… Лол. Не, на самом деле занята страшно, сейчас готовлюсь к заседанию Совета… Кстати, последние новости из Саттарда! Сиир проявляет удивительный интерес к летательным машинам! На су-бонге гоняет уже лучше местных мальчишек. Только вот отца ее пока не нашли. Так что живет у моей мамы, в новом доме. А когда ты вернешься?

Я задумчиво посмотрел на черточку курсора, мигающую в ожидании ответа. Оглянулся в темноту, где спали два самых дорогих мне человека. Девчонка в одной перчатке тоже мне небезразлична, но она справится, я знаю. А вот они…

Демиург: Я нужен сейчас здесь. Не могу снова исчезнуть неизвестно куда. Вот будут каникулы, смогу наплести, что еду куда-нибудь…

Регент: Я понимаю.

Регент: А что такое каникулы?

Так мы трепались еще с полчаса, потом Машура извинилась, и у иконки с самолетиком появился значок «Не в сети». Я зевнул, вырубил комп, подумал и оставил его на кухонном столе. Утром наверняка поднимется хай, но его будет еще больше, если я по темноте навернусь, и с рабочим инструментом творческого человека что-нибудь случится. Я и так чувствовал себя здорово в долгу перед Ниной. Мать пока не работала, и жили мы на иждивении у кузины – ситуация для меня в высшей степени унизительная.