Книга Одна на две жизни - Галина Львовна Романова

Утро началось как ни в чем не бывало. Они позавтракали в гробовом молчании, так же молча расположились в гостиной, не обращая внимания на вопросительные взгляды Лимании, которая, любопытствуя, но не смея спросить, в чем дело, нарочно долго вытирала пыль с бюро и комода. Агния присела к окну, пользуясь погожим ясным осенним деньком, достала шитье. Ариэл сидел на диване, посматривая на часы. Стрелки приближались к полудню.

— Агни, — решившись, сказал он. — Я должен кое-куда уйти.

Не переставая шить, она кивнула головой.

— Ты пойдешь со мной. Собирайся!

Она подняла голову:

— Куда?

— Недалеко.

— А зачем?

— Я не могу тебе сейчас ничего сказать. Там узнаешь.

— Ты от меня что-то скрываешь?

— Пока — да. Но когда мы приедем, я все тебе расскажу. Обещаю. Собирайся!

— Это так важно?

— Да, дьявол меня возьми! Важно. Для тебя и меня! Поверь мне.

Она посмотрела на него в упор, холодно и строго, словно пыталась прочесть его мысли, а потом кивнула головой и поднялась, положив недошитую сорочку на стул. Ариэл поманил пальцем изнывавшую от любопытства Лиманию:

— Приготовь чего-нибудь повкуснее. Когда твоя госпожа вернется домой, она будет очень счастлива, и ей захочется как-то отпраздновать этот день. На вот, — он достал кисет, выудил пару империалов, — пробегись по лавкам.

Агния вышла из комнаты через несколько минут, в темно-фиолетовом платье, в котором была на стадионе во время технического шоу, и черной траурной шляпке с вуалью. Остановившись на пороге, бросила взгляд исподлобья, и у Ариэла захватило дыхание. Он встал, не чуя под собой ног. Самая красивая женщина в мире стояла перед ним, и ее глаза из-под ресниц горели таким огнем, что было больно в груди. За этот взгляд можно было убить любого или умереть самому.

Что он и собирался сделать.

— Идем. — Он подал руку.

Наемное ландо быстро привезло их на улицу Зеленых Огней. Ариэл остановил экипаж на перекрестке, расплатился, повел женщину по улице к нужному дому. Агния шла рядом с ним со спокойным любопытством. Она уже была тут пару недель назад, когда посещала пророчицу Мадаму Ноа. Сейчас они шли по той же самой улице, по которой проходила и она.

— Куда мы идем? — поинтересовалась она.

— К пророчице.

— Ее зовут Мадама Ноа?

— Да, а как ты…

— Я была у нее. Она — шезрул.

— Да. Ты не боишься?

— Немножко. — На самом деле она испытывала сильный страх, ибо шезрулов так или иначе боялись почти все. — Зачем мы идем к ней?

— Она может кое-что для тебя сделать.

— Устроить мне встречу с Мареком?

Упоминание имени брата отозвалось в душе болью, но одновременно только укрепило в первоначальном решении. Значит, так и надо. Значит, судьба. Что ж, бороться бессмысленно.

— Да. Ты встретишься со своим мужем. Сейчас. Через несколько минут.

Они свернули в знакомый Агнии узкий темный проулок между домами. Дошли до крыльца под вывеской, постучали. Буквально через несколько секунд дверь отворилась. Знакомая девушка-служанка стояла на пороге.

— Входите, — прошелестел ее голос. — Госпожа ждет.

Агния вдруг вцепилась Ариэлу в руку.

— Ты чего?

— Я… боюсь.

— Глупости! — Он первым переступил порог. — Ты ведь уже была тут?

— Была. И я помню, чем закончился мой первый визит.

— На сей раз все будет по-другому. Доверься мне!

Он оказался прав. Служанка провела их в другую комнату. Это темное просторное помещение больше напоминало могильный склеп. Кругом только голый камень, по углам горят смоляные факелы, пахнет ароматическими травами, землей и тленом. Агния поежилась — ее вдруг пробрало холодом, и женщина безотчетно прижалась к Ариэлу.

В центре комнаты на полу был установлен небольшой прямоугольный помост, на котором стоял самый обычный пустой гроб — шесть сбитых досок, и больше ничего. Ариэл так и впился в него взглядом, рассматривая идущий по краю помоста ряд рун. По размерам гроб вполне подходил человеку выше него примерно на полторы головы и немного шире в плечах. Отлично, будет удобно лежать.

Агния лихорадочно цеплялась за его руку.

— Тебе страшно? — удивился он. — Мне — нет.

И поскорее отвернулся, пока она не заметила выражение его лица. Впрочем, через несколько минут ему уже не будет ни больно, ни страшно. Скорей бы!

Пророчица возникла неожиданно. Только что они стояли вдвоем, предоставленные сами себе — и вот уже кроме четырех факелов вспыхнули еще два, озаряя стены и сводчатый высокий потолок, а рядом с ними появилась закутанная в складчатый балахон худощавая фигура. Капюшон падал на лицо, оставляя открытым только острый, косо срезанный подбородок и сомкнутые губы.

— Ты пришел, — прозвучал ее голос. — Не испугался.

— Я готов идти до конца…

— Отказавшись от борьбы… — Пророчица покачала головой. — Впрочем, кто я, чтобы мешать кому-то делать свой выбор? Тонкие миры связаны между собой тысячами невидимых нитей. И все, что мы делаем здесь, рано или поздно находит отклик где-то там. Ни одно наше решение мы не принимаем просто так. Нас вынуждают к нему сотни решений, принятых ранее другими людьми. И наши ошибки тоже влияют на судьбы мира. Когда стоишь на развилке, не зная, куда шагнуть, не можешь предугадать, в какую сторону свернуть. Куда бы ни пошел, что бы ни сделал, знай — у всякой медали две стороны.

— Я ничего не понимаю, — прошептала Агния. — О чем она говорит?

— Скажи ей сам.

Агния удивленно захлопала глазами, когда мужчина взял ее за руку.

— Агни. — Голос его чуть дрогнул. Он вчера весь день репетировал эту сцену, так и эдак прикидывал, что скажет, и теперь не колебался. — Я тебя люблю. А ты любишь Мара. Мне понадобилось больше года, чтобы понять это. Я тебе не нужен. Я стоял рядом с вами, но в стороне. И даже после смерти Мара не смог вытеснить его образ из твоего сердца. Он нужен тебе. Он, а не я…

— Ариэл, я и тебя теперь не понимаю…

— Да тут и понимать нечего! Я не смог заставить тебя полюбить меня, и я ухожу. Прямо сейчас. Видишь это? — отпустив ее руку, он достал из кармана камзола пузырек. — Там, внутри, душа Мара. Его тело давно умерло, воскресить его нельзя, но есть я. Есть мое тело, которое я готов отдать брату.

— А… — Молодая женщина смогла издать только сдавленный звук — горло почему-то перехватило.

— Сейчас Мадама Ноа проведет обряд. Моя… душа покинет это тело, а на освободившееся место она, — кивок в сторону пророчицы, — поместит душу Мара. Конечно, я понимаю, что моя внешность — не лучшее, что можно пожелать, но уверен, что душа Мара с готовностью ухватится за эту возможность.