Книга Маледикт - Лейн Робинс

Арис облегченно вздохнул, увидев, что битва выиграна столь искусно. Но тут Маледикт повторно прочертил мечом уже знакомую линию на вздутой шее Данталиона.

На сей раз кровь не потекла тонкой струйкой, а хлынула. Маледикт отпустил руку Данталиона и схватил его за волосы, запрокинул голову назад, делая кровавую улыбку еще шире. Кровь брызнула в лицо Маледикту, залила его рубашку, меч, дымящимися каплями окропила свежую весеннюю траву.

Арис окаменел. Дуэль была окончена. Если прежде у него еще оставались какие-то сомнения относительно того, что убийца — Маледикт, то теперь они испарились окончательно. Глядя на фонтан крови, бьющий под руками юноши, король не видел и следа пылкого молодого рыцаря, которым так часто сам называл Маледикта.

Поток крови замедлился; Маледикт отшвырнул прочь тело Данталиона. Почистил клинок о траву и, сорвав пучок, отер кровавую маску со своего лица. Когда гвардеец приставил к его спине меч и приказал не двигаться, Маледикт положил оружие на землю. Он стоял, взмахивая окровавленными руками; клинок подрагивал на траве.

— Ваше Величество…

— Я приказывал остановиться, — процедил Арис.

— Он убил бы меня, представься ему такой случай, — возразил Маледикт ровным, лишенным всяких эмоций голосом. — Он уже пытался уничтожить меня, подослав убийцу — и сделал бы это снова. По-вашему, я должен был повернуться спиной к опасному врагу?

— Если бы ты представил доказательства, мог бы подать мне прошение, — заметил Арис.

— Доказательства зачастую не так легко добыть, — отозвался Маледикт горьким эхом слов самого короля.

В разговор вступил Янус:

— Дуэль спровоцировал Данталион. — Он обнял Маледикта, не замечая ни крови, ни ошеломленного гвардейца.

Арис сидел, погрузившись в безмолвие, и Янус обратился к нему с кроткой мольбой:

— Дядюшка!

Его взгляд сказал все остальное.

— Я призывал тебя к осмотрительности и благоразумию, — проговорил Арис. — Ты не внял. Убит аристократ-иностранец — и я сам был свидетелем убийства, Маледикт. Ты обезоружил его — и все равно нанес удар… — Арис потер лицо руками.

Эхо сказал:

— Я немедленно забираю его в «Камни».

— Нет, — резким, приказным, более властным, чем у Ариса, голосом отрезал Янус. — Вы подстрекали Данталиона; вы так же виновны в его смерти, как и Маледикт. Прошу вас, Арис, позвольте мне забрать Маледикта домой. Пусть побудет под домашним арестом, пока не решится его судьба.

Перед мысленным взором Ариса все еще стоял кровавый фонтан. Однако Эхо в самом деле прибег к хитрости; это было так же очевидно, как совершенное Маледиктом преступление. Вдобавок Арис пока не раздобыл гроссбухи. Действовать немедленно означало навсегда попрощаться с ними.

— Я не вижу необходимости заключать его в камеру. Пока не вижу. Увези его домой, Янус. И помни наш уговор. Теперь я отчаяннее, чем когда-либо, желаю, чтобы ты выполнил свою часть сделки. — Набравшись храбрости, Арис вышел из кареты и приблизился к молодым людям. Потом протянул руку и коснулся испещренного каплями крови лица Маледикта. Пустые черные глаза смотрели в упор, загадочные, как беззвездная ночь. — Маледикт, скажи, почему?

— Данталион пообещал смерти всем нам, — прошептал Маледикт. — Говорил, что прольет мою кровь, потом кровь Януса, потом — моего бедного Джилли. — Взгляд юноши сделался глубже, проницательнее в ответ на пристальный взор Ариса. — Он похвалялся тем, что убил Амаранту и подарил вам наследника. Как вы думаете, долго еще вы оставались бы в живых? Вы — или младенец? В конце концов, Адиран — сын Авроры Ворнатти. Если бы Янус и вы были мертвы, ближайшим родственником Адирана остался бы Данталион — итарусинский аристократ, жадный до власти и крови.

— Твои слова — измена! — яростно воскликнул Эхо.

— Неужели? — спросил Маледикт едва различимым голосом. — А мне казалось, я лишь повторяю сказанное другим человеком.

Сдвинув брови, Арис кивнул страже.

— Мои гвардейцы проводят тебя домой.

34

Джилли встретил их у дверей. Увидев капли крови на одежде Маледикта, он побелел.

— Что случилось?

Янус отвесил ему две тяжелых пощечины — и ударил бы еще, если бы не внезапное шипение черного клинка, вылетевшего из ножен.

Янус опустил руку. Маледикт опустил меч.

— Не смей вымещать на нем свое дурное настроение, — сказал Маледикт и проскользнул в библиотеку. Джилли и Янус последовали за юношей; их шаги раздавались в его ушах, как отдаленная барабанная дробь, слова доносились словно далекий шум океана — тихий, бессмысленный, повторяющийся. Маледикт рухнул в кресло и стал наблюдать, как они спорят, и размышлять, не придется ли ему снова вмешиваться. Маледикт подумал, что пора бы ему и проголодаться, но все, что он ощущал, были мокрое прикосновение крови сквозь льняную рубаху и душевная усталость, подобная оцепенению.

Маледикт прервал пререкания, обратившись к Джилли:

— Джилли, пожалуйста, наполни мне ванну. Я весь в крови. А потом выполнишь еще одно мое поручение. Я хочу, чтобы ты забрал со счетов наши средства и перепрятал там, где Арис и его гвардейцы их не найдут. Я достаточно наслышан о привычках итарусинцев и знаю, что они постараются получить денежную компенсацию за смерть Данталиона.

Янус открыл было рот, но Маледикт тут же накинулся на него:

— Ты позволил Арису послать со мной эскорт из гвардейцев. Так что теперь не смей возражать. Я поступлю так, как считаю нужным.

* * *

Маледикт нежился в теплой ванне, время от времени поднимая волны. Хотя вода уже приобрела красноватый оттенок и начала остывать, она действовала на Маледикта успокаивающе — так же, как руки Януса, которые медленно распутывали его слипшиеся от крови волосы. Юноша рассеянно шлепнул по воде и скривился при виде струек крови, стекающих с волос.

— Ты поступил глупо, убив Данталиона, — тихо, словно тщательно контролируя свой гнев, произнес Янус. Он перестал гладить волосы пальцами и взял редкий гребень из слоновой кости, оправленный в серебро. — И дважды глупо, убив его подобным образом. Не надо было демонстрировать Арису кровь на своем клинке. Король мог бы с легкостью приговорить тебя к повешению.

— Меня это не пугает, — ответил Маледикт. — Ани могущественнее любого из королей. Пока что мне удавалось избегать виселицы.

Маледикт взял губку и отер руку, смыв подтек, до сих пор упрямо не поддававшийся воде. При виде крови в животе у него клубком собралось напряжение.

— Ты сошел с ума, — сказал Янус. — Я принимаю Чернокрылую Ани как твою покровительницу — я сам видел доказательства Ее существования; но это не повод отбросить доводы рассудка. Мне нужен твой ум, а ты только и думаешь, что о крови.

— Твоих рук дело, — отозвался Маледикт. — Я бы удовольствовался смертью Ласта, если бы ты ее не присвоил. Теперь я должен убивать снова и снова, чтобы не потерять уже отвоеванное. Разве удивительно, что это превратилось в привычку? — Обида Ани смешалась с его собственной, и слова Маледикта становились все резче; руки под водой сжались в кулаки. — Я бы отказался от всего в мгновение ока. Ради тебя. А ты — ты заключил сделку с Арисом, — Маледикт отпустил мочалку в воду. — Ты пообещал ему — кстати, что именно ты ему пообещал?