Книга Победитель - Андрей Волос
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ваш племянник уже вне опасности, — урезонивающе заметил Джандад. — Советские врачи делают чудеса. Даже здесь, в посольстве. А уж в Москве они быстро поднимут его на ноги!.. Между прочим, если б не он, пуля была бы вашей.
— Бедный парень… ладно, допустим, они его подлатают. Но я уже давно за детей боюсь! За жену! Ты же знаешь мое семейство… Дети не могут все время торчать в резиденции, верно? Меня достать не получается — за них возьмутся!
— Но ведь советские обещали обеспечить безопасность! У них огромный опыт… уж кто-кто, а кагэбэшники на этом собаку съели.
— Ох, не знаю!.. — Амин сел и подпер голову руками. — Я уже ничего не знаю!.. А чего тогда они ждут? Сами твердят, что оппозиция буквально охотится за мной, что мне следует усилить охрану, и они за это берутся… А почему тогда не переводят батальон из Баграма в Кабул?
— Ссылаются на то, что здесь негде разместиться, — ответил Джандад, пожав плечами. — Я предлагал им казармы Бала-Хисар. Они сказали, что это слишком далеко от вашей резиденции, и батальон опять окажется бесполезным.
— Советуют перебраться в Тадж-Бек, — кивнул Амин.
— Настоятельно советуют, — подтвердил Джандад. — Уж там-то обещают наладить мощную систему охраны и обороны…
Амин посмотрел ему прямо в глаза.
— Скажи, ты им веришь?
Джандад покусал ус.
— Больше да, чем нет, — ответил он после краткого молчания.
Амин хлопнул ладонями по столу.
— Все! Решено! Переезжаю!
* * *
Офицеры стояли возле БТРа и глазели на то, как «мусульманский» батальон готовится к передислокации.
Зрелище собирающегося в поход батальона вообще увлекательно. Если же батальонов три и один из них — «мусульманский», это картина, достойная кисти и пера великих художников, потому что только великий художник способен в полной мере передать ту атмосферу суеты и бестолковщины, которая сопровождает эти сборы.
Палатки исчезли, оставив после себя серо-сизые квадраты оттаявшей травы. На головном БТРе стоял офицер. Хрипло матерясь, он призывно махал руками, подтягивая к себе технику. Пять БТРов уже стояли в колонне. Еще штук пятнадцать БТРов, пара десятков БМП, примерно столько же боевых машин десанта — БМД, десять машин технической поддержки ЗИЛ-131 и десяток крытых грузовиков ГАЗ-66 разбрелись по полю и, чудом не сталкиваясь, таскались по нему из конца в конец, как слепцы при раздаче бесплатного супа.
Вот и Шукуров куда-то помчался по высокой сухой траве, маша руками, яростно крича и, по всей видимости, имея явно невыполнимое намерение согнать это бессмысленное стадо в более или менее компактный гурт.
Солдаты переминались в стороне — кто на корточки сел, кто на бугор… галдеж, как в курятнике.
Давно уже слышался гул. Самолет вынырнул из облаков совсем низко. Скоро он уже бежал по бетону. Развернулся, подрулил поближе и встал.
Плетнев всматривался в группу вновь прибывших. Спустившись по трапу, они шагали к остаткам лагеря. На них была «песчанка», высокие ботинки, синие меховые куртки. На головах — спецназовские кепки с козырьками…
Аникин приложил ладонь ко лбу, аки богатырь из русской сказки, и сказал:
— Ага. Вот и они.
Точно! Наши!
Они приближались, и Плетнев уже различал улыбавшиеся лица. Вот кто-то приветственно махнул рукой…
Через несколько секунд они слились воедино. Ромашов жал руку Большакову. Аникин хлопал по плечам Первухина, Епишев обнимал Астафьева, Плетнев навалился на Бежина, Зубов еще кого-то тормошил.
— Ну как?
— Яйца не поморозили?
— Во ряхи наели на афганских харчах!
— Ты не завидуй! — ответно громыхал Зубов. — Вам то же самое предстоит — сначала жрать без меры, потом срать без памяти!..
Побросали сумки на броню, расселись, закурили.
— Так что вы тут? — спросил Ромашов у Большакова.
— Да вот, видишь, собираемся, — показал Большаков на неразбериху формировавшейся колонны.
— Ну и ладушки… А с кормежкой, правда, как? А то уж мы давненько ничего на зуб не клали…
Кухня со всеми вместе таскалась по полю, ища пятый угол. Перебились сухпайками. И уже всерьез стемнело, когда наконец расселись по приписанным БТРам.
Колонна еще долго на разные лады ревела, пускала дым, стреляла выхлопами, но в конце концов все-таки стронулась и пошла в сторону Кабула.
* * *
Мосяков и Иван Иванович сели в «Волгу».
— Двинулись наконец, — буркнул Мосяков. — Во собираются — как вор на ярмарку!.. Ладно, и на том спасибо.
Иван Иванович осторожно выруливал на бетонку.
Мосяков хмыкнул.
— Знаешь, что это?
Он кивком указал на удалявшуюся колонну.
Иван Иванович замялся.
— Ну да… передислокация батальона?
— Не-а! — по-детски возразил резидент. Он поднял указательный палец и торжествующе сказал: — Это, дорогой ты мой, троянский конь!
Иван Иванович осклабился, пару раз гыкнул и прибавил газу.
* * *
Машину качало, двигатель ревел, механик-водитель скалил зубы, часто поглядывая на Плетнева. Все шло нормально, только изредка они обгоняли заглохшие БТРы, которые «техничкам» приходилось буксировать на гибком тросе.
Солдаты дремали, кутаясь в шинели. Часа через полтора машина дернулась и встала.
Плетнев выбрался на броню. Колонна стояла где-то на окраине Кабула. Начинало светать, в сиреневом небе над пригородным кишлаком торчали дымы — прямые как палки. Голые ветки деревьев серебрились от изморози. И отовсюду летел остервенелый лай собак — чуяли они их, должно быть.
Впереди виднелся задний борт «технички». Сзади — другой БТР.
На его броне теснились солдаты-«мусульмане». А на обочине толклась небольшая группа местных жителей — человек шесть мужчин в халатах. Солдаты оживленно отвечали на какие-то их вопросы.
Плетнев подозвал механика-водителя.
— Ты их понимаешь? О чем они говорят?
Сержант наклонил голову, прислушиваясь, потом стал разъяснять ему, как младенцу:
— Ну, один говорит — откуда вы. А этот говорит — мы советские… Мы, говорит, из Точикистон… А этот говорит — вам приехали помогать. А этот говорит — зачем нам помогать, нам и так хорошо. А этот говорит — нет, плохо! А этот говорит — немного подожди, все будет хорошо… — Сержант пожал плечами и закончил: — Эти афганцы тоже таджики. Зовут чай пить.
Он еще не договорил последнюю фразу, а Плетнев уже дико орал, размахивая пистолетом:
