Книга Железный зверь - Сергей Иванов

– Видишь? – внезапно произнес Голос. – Вовсе не я сломал тебя тогда – я лишь пытался склеить, заклятием заслонив прошлое.

– Зачем? – хрипло спросил Эрик.

– Наверное, тогда я еще был способен на жалость.

– Ложь! Ты покупал себе прощение. – Эрик злорадно рассмеялся. – Но с ценой ты промахнулся – предательство стоит дороже!

– Твое тоже? – вкрадчиво пророкотал Дэв.

– Я не предавал!

– Ты уверен? Но ведь кто-то отключил Защиту.

– Не морочь мне голову! – рявкнул Эрик. – Если доживу до утра, когда-нибудь выясню и это. А сейчас я пришел за другим.

Изображение померкло. Но тут же из беспощадного Зазеркалья навстречу Эрику снова потащили зареванного мальчишку, и во внезапном приступе гнева он саданул по стене рукоятью меча. От богатырского удара по сторонам брызнули ветвистые трещины, и громадный кусок зеркала неожиданно осыпался вниз тусклыми черепками. Из-под хрупкой корки проступила смердящая рыхлая масса, уже источенная трупными червями, – Эрик отшатнулся с омерзением.

– Э-э, старина, – пробормотал он глухо, – да ты наполовину покойник!

– А ты не знал? – спокойно откликнулся Голос.

Но тут Эрик ощутил голой спиной угрозу и обернулся, еще издали высветив мохнатую тушу, спешащую к нему со всех восьми ног, – куда крупнее и проворнее тех черных пауков, что закупорили горловину. Конечно, это снова была Паучиха-царица, прежде обитавшая в порочном сознании Ли, а ныне сосватанная Черному Спруту. И теперь в ней не осталось ничего от человеческой сути – свирепая хищная тварь, усердно оплетавшая паутиной выжженное нутро Дэва, будто уже полагала себя тут хозяйкой. То ли Спрут натравил ее сейчас, то ли господин помогущественней – а скорее, Паучихе самой не терпелось свести счеты с дерзким пришельцем. Впрочем, и Эрик на сей раз не собирался отступать.

– А ведь и здесь, похоже, ты погорел на самомнении, – с ухмылкой заметил он. – Подарочек еще тот! На месте Ли я не слишком бы по нему горевал, да и тебе он не принесет радости.

Чудовищная паучиха уже неслась на Эрика, точно боевой «единорог» на полном ходу, – толстый канат натужно содрогался под ее лапами, и проще всего было бы сейчас его перерубить. Но даже тогда скандальная тварь вряд ли оставила бы Эрика в покое. А потому он лишь сдвинулся немного в сторону, выбирая место для встречи, и приготовил мечи.

Не добежав десятка шагов, Паучиха грузно скакнула на Эрика. Небрежно он ускользнул от атакующей туши, и та с налета врезалась в стену, отозвавшуюся гулким стоном. В следующий миг лавина тяжких Дэвовых воспоминаний обрушилась на Паучиху, на мгновения погребя ее под хрустящими черепками и тут же ссыпавшись дальше. Ошеломленное чудище все ж удержалось на месте, растопырясь всеми лапами между обнажившейся мертвечиной и ближней нитью. Но в этот миг Эрик летящим прыжком заскочил ему на спину, накрест рубанул под собой волшебными мечами, распоров паучью головогрудь на всю глубину. И сразу отпрыгнул в сторону, безошибочно, будто заправский канатоходец, угодив на нить. Брезгливо поскреб клинком о клинок, счищая черную слизь, а искоса наблюдал, как рушится в проем издыхающая Паучиха, недавняя оборотная суть императорской супруги. Обваливая со стены новые порции зеркальной корки, она наконец канула во Тьму, откуда вышла когда-то, и вновь стало тихо. Действительно – глупая тварь!..

– По крайней мере, теперь тебе не грозит увязнуть в паутине, – проворчал Эрик. – Я берегу тебя для себя.

Не получив отклика, он возобновил спуск, легко угадывая божественный след и лишь иногда проверяя свое чутье Клыками. Видел он тут все дальше, обвыкающимся зрением вновь расчленив пространство на вполне проницаемый сумрак и уныло кружащие по нему клочья черного тумана, похожие на оторванные щупальца. Далеко внизу, куда Эрик направлялся, они смыкались в клубящееся месиво, зато над его головой уже проступали оплавленные своды, испещренные бесчисленными дефектами, – словно в старом храме, погибающем от холода и сырости. Даже и сейчас осколки лопающейся корки беззвучно падали сквозь рваный туман то тут, то там, добавляя памяти Дэва новые прорехи. А через наслоения паутины, закупорившей единственный вход, Эрик еще ухватывал проблески далекого света, сам наливаясь от них сиянием, будто посланник небес. Но тягостный спуск все длился, и постепенно вся жизнь стала казаться Эрику непрерывным погружением во Тьму – хотя и с частым пока оглядыванием на Свет. Еще несколько раз он пробовал разговорить Дэва, но тот отмалчивался, будто страшился здешней своей открытости.

Странно, но по мере снижения у Эрика ощутимо падал вес, словно бы он приближался к центру планеты. Прыжки его становились длиннее, больше уже походя на перелеты, но и паутина делалась тут все реже. Обнаглев, Эрик соскакивал на едва различимые внизу нити, каждый раз рискуя промахнуться и ухнуть в темные глубины, – но пока ошибок не совершал. Правда, когда он пронизывал туманные щупальца, сгущающаяся Тьма злобно жалила цепенящей стужей его обнаженный торс. Покряхтывая сквозь стиснутые зубы, Эрик терпел.

И вдруг, спикировав на очередную далекую нить, наследием убитой Паучихи мелькнувшую среди сгрудившихся щупалец, Эрик очутился под клубящимся сводом громадного сумеречного пузыря, вздувшегося на глянцевой поверхности черного озера. Невдалеке плавно вращались по кругу три мерцающих шара, изливая вниз бледное свечение, точно тройка призрачных фонарей. А по центру купола вздымался высокий утес, похожий на столб застывшего пламени, и в одной из многих его пещерок действительно плясали багровые отблески.

Божественный след здесь безнадежно терялся, будто отсеченный невидимым лезвием, и со вздохом Эрик спрятал отказавшие не ко времени Клыки. Трудолюбивая Паучиха успела обжить и этот укромный угол, но Эрик не спешил спускаться к странному озеру, задумчиво озираясь. Порции зеркальных черепков долетали и сюда, без всплесков погружаясь в вязкую жидкость. А изредка сквозь клубы тумана проглядывала далекая стена, и тогда Эрик замечал, что озеро медленно, но неуклонно наползает на зеркало. И на какие глубины уходят мертвеющие стены? Не это ли и есть искомая Тьма?

Но тут Эрик услышал завораживающую мелодию и сразу забыл о многом, если не обо всем. Колдовской голос показался ему знакомым, хотя звучал теперь совсем иначе: нашептывал, заклинал, обещал невыносимое блаженство и сладостные муки. Россыпи тревожных звуков взмывали от хриплого стона до пронзительного, запредельного визга. Затем снова рушились на самое дно, свободно мечась по всему диапазону, но ухитряясь при этом сохранять единую окраску. И отзывались в Эрике такой же дикой, первозданной страстью, пробуждая в его паху, губах, ладонях томительные воспоминания, захлестывая рассудок, подчиняя тело. А исходила грозная магия как раз из той уютной пещерки, озаренной багряными всполохами.

Мускулы Эрика уже дергались в такт властной мелодии, влекущей к себе все настойчивей. Словно на призрачном аркане, он покорно перелетел сразу на две нити ниже, вплотную к пещерке, и наконец увидел таинственную певунью.

Она впрямь походила на его богиню, точно сестра, и тоже казалась нагой – если не считать роскошного шлема, полностью скрывающего волосы. Но ее распахнутые крылья отливали черненой сталью, а прекрасное спелое тело было от висков до когтистых птичьих ступней затянуто в иссиня-смуглую кожу, топорщившуюся на локтях пучками жестких волос. Темные соски казались выточенными из бронзы, и лишь в двух местах тугая пленка раздвигалась чувственными губами, набухшими алой кровью. Прикрыв глаза и запрокинув скуластое лицо, ночная птица стояла на четвереньках возле входа, ритмично раскачивалась, словно под незримым партнером. И манила, звала Эрика чарующей песней. За ее оттопыренным задком, в глубине крохотной пещеры, жарко пылал костер, даже оттуда доставая Эрика лучами, а с невысокого потолка свешивались каменные сосульки, и на их полированных боках играли радужные блики.