Книга Неучтённый фактор - Олег Маркеев

Владислав поднял взгляд, что-то быстро считал по лицу Салина, и вновь стал разглядывать свои неподвижные пальцы.

– На настоящий момент сделано все, что было в наших силах, – продолжил Владислав. – Мы намеренно сбросили в квартире удостоверение Рожухина. По нам стреляли из его табельного пистолета. Там полно его отпечатков. С учетом того, что его подозревают во внеслужебных контактах с боевиками, они побегут по самой опасной для них версии: его захватили те, кем он манипулировал. Розыск уйдет в дебри подпольных террористических групп, а там черт ногу сломит. Фактор времени работает на нас. Что же касается агентуры Рожухина в нашей организации, она зачищена полностью.

– Вы уже попробовали установить, был ли у него заказчик?

– Работаем. – Он опять поднял взгляд. – Наташа считала, что вряд ли у него был хозяин. Есть какой-то предел информированности исполнителя. Стоит его превысить и чуть ослабить поводок, как человек становится абсолютно неуправляемым. На первых порах это не бросается в глаза, более того, он горит на работе, дает невероятные результаты, все довольны. А он, оказывается, работает на себя, творит, как вольный художник, и вся мощь организации становится лишь средством в реализации его буйных фантазий. Так вот, Наташа была не права. Вернее, я очень опасаюсь, что в ближайшие часы мы получим подтверждения ее неправоты.

Салин бросил на Владислава настороженный взгляд.

– Старостин?

Владислав отрицательно покачал головой.

– Я не Ливитцкий, Виктор Николаевич. Я не строю метафизических моделей, я работаю только с фактами. Факты же таковы. Дмитрий для акции по Карнаухову привлек опытных специалистов, я имел возможность лично наблюдать их работу. Если их не затравили в сегодняшних облавах, или они не вышли из города после провала исполнителя, то ничто им не помешает нанести еще один удар. Но это предположение. Самый тревожный факт: в адресе был некто третий. Он ушел, ушел по крыше. Убил моего оперативника. Одним выстрелом, навскидку, с сорока шагов. Это очень профессиональная работа. Не могу не предположить, что Дмитрий Рожухин сдал ему информацию о вашей встрече со Старостиным.

– Как он мог об этом узнать?

– Снял через агента данные с нашего сервера. В адресе мы изъяли ноутбук Бетховена. Судя по всему, непосредственно перед нашим приходом Рожухин на ноутбуке считывал информацию с флэшки. Данные на флэшке идентичны тем, что качали с нашего сервера. Таким образом, угроза утечки информации о месте и времени встречи вполне реальна. У меня твердое убеждение, что Рожухин прикрывал отход своего человека. – Владислав выдержал паузу. – Виктор Николаевич, решать, конечно, вам, но я бы перенес встречу в более безопасное место.

– Вот как? – Салин недовольно дрогнул губами.

– Мертвые иногда способны кусать живых. Никто не знает, а теперь и не узнает, что было на уме у Рожухина. Он вполне мог затаить злобу на вас лично.

– Интересно, за что?

– Рано или поздно от вас поступил бы приказ обрубить контакт с Рожухиным. Таковы правила. Он не мог этого не знать.

Ретроспектива

Старые львы

Эзотерической кружок Ливитцкого Салин посещал не реже раза в месяц. Поводом, как правило, были "смотрины" перспективного неофита, попавшего в сети Ливитцкого.

Мистика и эзотерика на зыбкой почве Катастрофы расцвели таким буйным махровым цветом, что затмили повальное увлечение "тайными знаниями", биоэнергетий и прочей чертовщиной, вспыхнувшее в Перестройку. Кружки, ложи и даже целые ордена возникали то тут то там, как поганки, наевшиеся радиации. А Домен они облепили, как гнилое бревно. Не было "приличного дома", где бы не устраивались столоверчения, ночные радения, спиритические сеансы и тантрические оргии. Медиумы, кликуши, старцы и ясновидящие гуру пользовались такой популярностью, что владелицы светских салонов вели за ними настоящую охоту. В салоны и "ложи" валом валили охочие до запредельного секса и полулегального употребления всяческих дурманящих зелий, жаждущие почесать языками на "потусторонние" темы и сверкнуть эрудицией в "тайных знаниях", гонящиеся за модой и бегущие от скуки. Редко, но попадались н а с т о я щ и е.

В профанских "ложках и орденках", как презрительно величал салоны Ливитцкий, н а с т о я щ и е долго не задерживались. Либо уходили разочарованные… Либо уходили завербованными. Их, тщательно протестировав и прощупав, переводили для окончательной доводки в места, закрытые и запретные для профанов. Кружок Ливитцкого был именно таким местом: последним чистилищем перед входом в круги истинно причастных к реальным тайнам мира.

Салин присутствовал на собраниях кружка в качестве "приглашенного гостя". Хотя был единовластным хозяином самой квартиры и всего, что в ней имелось в наличии. Включая, самого "мастера" Ливитцкого.

После обязательных братских церемоний и прочей ритуальной чепухи начиналось свободное общение приглашенных. Салин наблюдал за ним через открытые двери библиотеки, делая вид, что поглощен изучением какого-нибудь толстого фолианта.

В тот вечер, четыре года назад, все его внимание было приковано к молодому, широкоплечему человеку, с открытым волевым лицом и характерной пластикой хорошо тренированного спецназовца. Вечерний костюм, впрочем, он носил с небрежной элегантностью.

Салин по "объективке" составленной Владиславом уже знал, что неофита зовут Дмитрий Рожухин, разведен, работает в ГСБ по антитеррору, имеет отличные характеристики, перспективен и амбициозен.

По линии Ливитцкого имелась дополнительная информация, окрашенная в мистические тона. Рожухин, если верить "магам", обладал повышенной сенсорикой, свободно угадывал сто карт из ста, лежащих рубашкой вверх, владел аутогипнозом и азами агни-йоги, как прекрасный каратист умел контролировать биологическую энегрию в своем тели, имел предрасположенность к чтению символов и глубоко изучил историю религиозных воинских орденов Западной Европы. Кто-то из "магов" специально прозондировал знания Дмитрия по данному предмету и пришел к выводу, что Рожухин в выводах значительно превысил уровнь доступной ему информации.

"Это тот редкий случай, когда знания стали доступны вне ордоналий и посвящения", – прокомментировал Ливитцкий.

Словно не чувствуя на себе взгляды Салина, Рожухин беседовал с перезрелой дамой, чья неадекватность просто бросалась в глаза. На голове у нее осталось всего несколько жидких прядей волос, к тому же выкрашенных в кричаще оранжевый цвет. Одежда представляла собой комбинацию сари с толстовкой, сочный грим девадаси[19]не мог скрыть дряблой кожи. Если она и была красива, как богиня Деви, то в других своих жизнях. В этой, российской, реинкарнации колесо Сансары втиснуло ее в вытянутое тело, резко утолщающееся ниже талии. Говорила посвященная дама с пафосом всезнайки, но время от времени, словно стесняясь, кривила шею, так, что голова почти ложилась на плечо, и смотрела на собеседника камбалой.