Книга Дефолт совести - Александр Смоленский

Хозяин дома и гость, удобно устроившись у камина в деревянных стилизованных креслах всё на той же даче, будто продолжили прерванную полгода назад беседу.

– Ну как? Воспользовались палкой для битья? – хитро улыбнувшись, без обиняков спросил Ященко.

– Вот вы о чём, – не удивившись, протянул Егоров. – Топор войны пока зарыт. Мне, собственно, было поручено попытаться уничтожить так испугавшие вас тогда документы.

– Ишь ты, – удивился Ященко. – Век не перестаёшь удивляться. Кто мог вам поручить столь щекотливое дело?

– Наши люди. Что вы так на меня смотрите, словно видите впервые? Да! Наши люди, которых тоже что-то не очень устраивает в нынешней политической жизни страны...

– Что значит – тоже? Кого вы имеете в виду? Уж не себя ли?

Ященко подкинул поленьев в огонь и демонстративно отвернулся в ожидании ответа.

– И себя тоже. И вас, уважаемый Владимир Викторович.

– Кто же ещё, позвольте полюбопытствовать? Уж не лондонский ли колокол господин Эленский?

– А кто это такой? – Пошамкав губами, Зубр открыто дал понять собеседнику, что подобные люди лично его не интересуют.

– Понятно, – односложно сказал Ященко, хотя на самом деле ему мало что было понятно.

– Скажите, Владимир Викторович, это правда, что вы вместе с Михаилом Красавцевым создали и зарегистрировали новую политическую партию? Простите, как её название?.. – неожиданно спросил Зубр, отпивая из чашечки кофе. – Я что-то слышал краем уха.

– «Новый путь». Вы эту партию имели в виду? – Ященко несколько удивлённо взглянул на гостя. – Партию мы создали, но где найти для неё ум, совесть? Вот ведь в чём вопрос...

– Было бы желание. Как я понимаю, лично себя вы совестью не считаете? – рассмеялся в ответ Зубр, отлично понимая, на что намекает хозяин. – Хотя ваш симбиоз с Михаилом Красавцевым, безусловно, выглядит странным.

Увидев реакцию Ященко, гость понял, что приехал сюда правильно. Вот он – готовый политический рычаг – партия «новопутейцев»! Используя её, пока ещё скромный ресурс, вполне можно с ходу включиться в президентский гандикап. Конечно, при условии солидной финансовой поддержки со стороны Блейка.

– Что это вы радостно потираете руки? – спросил Ященко. – Подумали о чём-то?

– Угадали, Владимир Викторович. Подумал, дорогой вы мой. – Зубр сам удивился лёгкости, с которой назвал хозяина дачи дорогим.

– Нет, на роль президента я уже вряд ли сгожусь. Стар стал, да и прочее. Вот если всё же пойду до конца, то лишь для того, чтобы потом призвать моих сторонников отдать голоса кому-то конкретному, молодому, словом, человеку будущего.

– Наверное, вы правы. Но где его взять, настоящего лидера «путейцев»?

В кармане пиджака Зубра заиграла мелодия мобильного телефона. Возможно, если бы звонил кто другой, он бы и не ответил. Но это был давний приятель и единомышленник по «революционным реформам» девяностых годов сам Огнев.

Рыжеволосый, энергичный Анатолий внешне был полной противоположностью лысоватого, с виду флегматичного Егорова. Однако по складу ума и убеждениям, пожалуй, трудно было бы найти более схожих людей. И лишь одно их различало сегодня. Огнев по-прежнему оставался во власти, командуя крупнейшей энергетической компанией страны.

– Послушай, Юрочка, – по обыкновению тихим, почти задыхающимся голосом произнёс в трубку Огнев. – Есть повод встретиться. Тут нас кое-кто приглашает на дружеский ужин...

– Кто это вдруг о нас вспомнил? – удивился Зубр.

– Да Ященко собственной персоной... Завтра у него вроде как круглая дата.

– А что ж он мне сам не позвонил? Иль корона упала бы? – скосил он глаза в сторону спокойно потягивающего виски Ященко.

– Так ты ж у нас больно скрытный стал. Координаты свои не особо афишируешь. Ну, я ему их без твоего соизволения тоже не дал. Поэтому звоню сам. Ну, так как? Примем приглашение заслуженного банкира? Думаю, что круглая дата это, конечно, повод. Видимо, у старика есть что нам сказать.

– А кто будет ещё?

– Пока не знаю, но уверен, что Мишка Красавцев будет точно! Если ты согласен, я за тобой заеду завтра часов в семь вечера...

– А куда нас приглашают?

– Ясное дело, в Хаммеровский центр. Столько классных ресторанов пооткрывали, а он всё туда же. Уверен, если бы не снесли «Россию», он нас бы затащил в «Токио». Вспомнили бы молодость.

– Да-а, – рассмеялся Зубр. – Ну да ладно! Почему не согласиться, коль люди от души приглашают...

– Что же вы темните, батенька, что у вас грядет юбилей? Что собираетесь пригласить нас покутить. Только, простите, я что-то не понимаю, почему приглашаете посредством Огнева? Это он, кстати, звонил.

– А вы догадайтесь с одного раза. Вы хоть раз в жизни давали мне свой телефон? А ваши друзья? Или не дают его, или сами не имеют, – парировал упрёк Ященко.

Вечером следующего дня Зубр вместе с Огневым с изрядным опозданием объявились в зале ресторана «Европейский» на Краснопресненской набережной.

Застолье было в разгаре. Собралось человек двадцать, в основном бывшие коллеги Ященко по банку. И ещё несколько чужаков, довольно странно выглядевших в этой уже изрядно набравшейся компании. Среди них Красавцев, а рядом с ним бывший советник президента по экономическим вопросам Игорь Ионов.

Увидев новых гостей, все дружно загудели.

– У вас здесь партийная сходка? Или всемирный банковский форум? – подойдя к столу, весело и непринуждённо произнес Огнев и сразу стал закусывать.

С бокалом красного вина в руке с места поднялся уже заметно захмелевший Ионов, о чём наглядно свидетельствовали его всклокоченные волосы и блуждающий взгляд.

– Я хочу провозгласить тост за грядущую эпоху великих демократических преобразований! И за её проводников... – начал он спич, но юбиляр довольно грубо одёрнул его:

– Кончай ты про политику! Тоже мне эпоха! Какая, на хрен, эпоха? Почему так устроен мир, что все эпохи – это всегда взгляд в прошлое? И никогда в будущее.

«Сильный тезис! Надо будет использовать в предвыборной кампании», – подумал Зубр, пока не прикасаясь к еде. За столом воцарилась тягостное молчание, которое нарушалось лишь звоном посуды. Зубр внимательно наблюдал за сотрапезниками. Он терпеливо выжидал, когда Ященко приступит к деловому разговору, ради которого, собственно, он и собрал потенциальных оппозиционеров.

– Скажите, Владимир Викторович, – наконец спросил он, – сколько членов насчитывает ваша партия?

– Миллион триста, – не задумываясь, ответил за банкира Красавцев.

– Не надо так преувеличивать, Миша! – с укором пожурил его Ященко. – А то у тебя счёт получается, как у того буфетчика-армянина: «Сорок плюс сорок – рубль сорок, ещё сорок – два сорок». Зачем? И вообще, мужики, здесь не место. Кругом слушают...