Книга Бремя прошлого - Элизабет Адлер

– А что думает на этот счет ваша мать? – спросила госпожа Десанто, слишком хорошо помнившая Лилли.

– Мама пока об этом не знает, – признался Лайэм, – но я уверен в том, что она будет рада такой прекрасной невестке. У меня есть собственные деньги, сэр, – поспешно добавил Лайэм, чтобы они не думали, что у него ни гроша за душой и что он не сможет обеспечить Дженни.

– Деньги? И сколько же денег? – угрожающе шагнул к нему Десанто.

– Десять тысяч долларов, сэр.

– Десять тысяч долларов?

Десанто повернулся к жене и презрительно рассмеялся.

– У этого аристократа есть деньги. Подумать только – целых десять тысяч долларов. Ба! Да человек, за которого выходит замуж моя дочь, может десять раз купить и продать всю нашу семейку. Для него десять тысяч долларов крохи. Так, пустяк, карманные деньги. Ну а теперь вон из моего дома и впредь держитесь подальше от моей дочери. Слышите меня?

Он подступил ближе, еще более красный от гнева, и Дженни быстро увела Лайэма в холл.

– Сейчас уходите, – прошептала она. – Ждите меня в «Эджуотер-Бич».

Она подтолкнула его к двери и плотно закрыла ее за ним. Лайэм в нерешительности постоял на ступенях подъезда. Ему хотелось вернуться, чтобы убедить отца Дженни, но он понимал, что это бесполезно, поэтому вернулся в гостиницу и стал ждать.

Дженни пришла через три часа с небольшим чемоданом в руках.

– Они заперли меня в комнате, – задыхаясь, говорила она, – но забыли про балкон и про ступеньки, что ведут на террасу. И я без труда сбежала.

Она облокотилась на стол и улыбнулась Лайэму.

– Ну и что теперь?

– С первым же поездом уезжаем.

Они помчались на вокзал и минута в минуту успели на поезд, отходивший в Нью-Йорк.

Они в изнеможении втиснулись в купе. Влюбленные были снова вместе, и до всего остального им не было никакого дела.

– Как поступит ваш отец? – спросил он Дженни, когда они ждали в Нью-Йорке отправления бостонского поезда.

– Лишит меня наследства, – мрачно ответила она. – Я обесчестила его имя, и это конец.

Лайэм посмотрел на нее с тревогой в глазах.

– Мне очень жаль, Дженни.

Она пожала плечами и философски проговорила:

– Лучше быть оставленной без наследства, чем выйти насильно замуж за нелюбимого человека.

Когда они, наконец, прибыли в Бостон, было уже темно. Окна дома на Маунт-Вернон-стрит были освещены. Лайэм взял Дженни за руку и повел в дом. Осматриваясь кругом, она дивилась его величию.

– Если бы папа знал, что вы так богаты, он, может быть, сказал бы „да", – вздохнула она в благоговейном восхищении.

– Я не богат. Богата моя мать, – шепнул он в ответ. – Не беспокойтесь. Он согласится, когда мы поженимся. Я в этом уверен.

– Лайэм! – окликнула его с верхней площадки лестницы Лилли, и они оба подняли глаза на нее. – Кто там с тобой? – удивленно спросила она.

– Старый друг, мама. Это Дженни Десанто. Помните, мы встречались с нею на озере Комо?

– Конечно, я помню.

Она, мягко ступая, словно скользнула вниз по лестнице.

– И что же мисс Десанто делает в Бостоне?

– Я привез ее, чтобы встретиться с вами, мама. Прямо из Чикаго, – волнуясь, ответил Лайэм.

– Из Чикаго? Так вот, значит, зачем ты туда поехал.

Она повернулась и ушла в библиотеку.

– Вы также можете зайти сюда, – бросила она через плечо. – Именно в этой комнате развертываются в нашем доме все драмы. У меня такое ощущение, что без драмы не обойтись и сегодня. Я не ошибаюсь, Лайэм?

Лилли уселась в большое кресло с подголовником, а они стояли перед нею. Она быстро окинула взглядом Дженни с головы до ног, и щеки девушки вспыхнули, когда она увидела в глазах хозяйки дома выражение, с каким отпускают сделавшую свое дело горничную. Лайэм крепче сжал руку Дженни и заговорил:

– Я привез Дженни, мама, чтобы вы снова встретились с нею, потому что я ее люблю и женюсь на ней. Я уверен, что вы полюбите ее, когда узнаете ближе.

– Не могли бы вы оставить нас одних? – обратилась Лилли к Дженни. Та тревожно взглянула на Лайэма, поспешно вышла из комнаты и закрыла дверь. Усевшись в кресло в холле, она смотрела на семейные портреты, напряженно вслушиваясь в доносившиеся из библиотеки голоса. Дженни поняла, что Лилли не может смириться с мыслью, что она отнимет у нее Лайэма, но ведь она сожгла за собою все мосты и теперь молила о том, чтобы Лайэм нашел в себе силы пойти против воли матери и сжег бы, таким образом, свои.

Лилли смотрела на сына, и в ней нарастала ярость. Все, что она сделала за все эти годы, теперь у нее украла эта девочка из прорвавшейся к деньгам семьи итальянских крестьян. «Как они смеют?» – спрашивала она себя, глядя на сына, стоявшего перед нею, заложив руки за спину, как непослушный ребенок, ожидающий наказания.

– Ты не женишься на этой девушке, – отрезала Лилли. – Она тебе совершенно не подходит. Или ты забыл, Лайэм, что ты Портер Адамс? Ты должен хранить и поддерживать доброе имя и традиции семьи. Этот союз невозможен. Отправь ее домой, в Чикаго. Скажи, что я заплачу пять, нет, десять тысяч долларов за то, что она оставит тебя в покое. И в Бостоне, и в Нью-Йорке сотни девушек из таких же хороших семей, как твоя, и любая из них с удовольствием познакомилась бы с тобой и вышла за тебя замуж. О, я, наверное, была слишком эгоистична, никогда не отпускала тебя от себя, но теперь все будет по-другому. Мы завтра же едем в Нью-Йорк, поселимся в тамошнем доме и снова начнем принимать гостей. Будем приглашать молодежь для тебя, Лайэм.

– Мама, прошу вас…

– Не возражай, Лайэм. Сейчас я позвоню домой управляющему банком, чтобы он сразу же прислал десять тысяч долларов. Ты отдашь их этой девушке, и она уедет очень довольная, в чем можно не сомневаться.

– Мама, вы сошли с ума? – с побелевшим лицом взглянул на нее Лайэм. – Вы даже не прислушались к тому, что я сказал! – гневно повысил он голос. – Вы никогда меня не слушали. Все эти годы вы делали только то, что хотелось вам, распоряжались моею жизнью, как собственной. Или, может быть, заменяя ею свою. Да, именно так, разве нет, мама? Вы пытались компенсировать моею жизнью неудачи вашей собственной. Не более того. Я женюсь на Дженни, и все тут.

– Подумай, Лайэм, от чего ты отказываешься! – воскликнула она. – От наследства, от домов, от денег… Ты, очевидно, понятия не имеешь, каким богатым однажды станешь.

– Оставьте все это себе, – пренебрежительным жестом отказался Лайэм от наследства и шагнул к двери. – Купите себе на эти деньги новую жизнь, мама.

– Подожди.

Лилли рванулась к стоявшему у дверей шкафу, где хранились старые дробовые ружья «Парди». Она взяла одно и проверила заряд. Ошеломленный, Лайэм стоял молча. Потом Лилли открыла дверь и вышла за ним в холл. Словно не замечая сидевшую в кресле у Дверей Дженни, она медленно поднялась по лестнице с заряженным ружьем.