Книга Перо Демиурга. Том II - Евгений И. Астахов

демона. Лезвие пронзает костяную пластину, погружаясь внутрь Арктура наполовину. Чуть-чуть не достаёт до сердца. Со сверхъестественной скоростью тот взрывается рваным маревом абсолютной тьмы.

Меня будто в кислоту окунают. Открытые участки кожи расползаются, обнажая пунцовую плоть. Доспехи, маска — всё это шипит и шкворчит. Отдача настолько сильна, что меня отбрасывает назад. Спина встречается с колонной, и позвоночник хрустит от удара.

Сползаю вдоль отполированного камня, хрипя и пытаясь вдохнуть. Рефлекторно дёргаю головой влево. Стрела опаляет щёку, дробясь о столб. На маске открывается глубокий продольный разрез. До самой кости. Ядовитая погань зарывается в лицо, усиливая подселенца внутри меня. Практически чувствую, как он отгрызает куски от моих органов. Резь внутри становится нестерпимой. Я хватаюсь рукой за грудь. Изо рта вырывается почти беззвучное сипение.

Арктур шагает ко мне медленно и неторопливо. Лук в его руках дёргается в спазмах боли и наслаждения. Я вижу пасть. Грёбаную пасть на этом оружии! Кипящая слюна капает на плиты.

Клоны прыгают к нему, пытаясь задержаться. Выгадать мне ещё несколько секунд, чтобы прийти в себя. Очередная вспышка тьмы расщепляет их. Урод даже не поворачивает головы. Делает это походя. Небрежно.

Я же пытаюсь унестись прочь телепортацией. Противник каким-то образом блокирует ближайшее пространство. Словно заливает изнанку роящимся облаком мошкары. Не могу проникнуть на ту сторону. Просто не вижу вход.

Опустошаю перевязь с метательными ножами. Они безрезультатно звякают о броню. Лишь от одного эта гнида уклоняется. Тот мог бы попасть ему в лицо. Усилием сдерживаю Брута от необдуманного поступка, сейчас он не поможет.

— Я мечтал об этом, — хрипит лучник и его мутировавшая ступня втаптывает меня в пол.

Рёбра трескаются. Сознание почти гаснет. Звук исчезает. Хренов оратор что-то вещает, расхаживая вокруг меня. А мне остаётся фокусироваться только на том, что находится в моей власти.

Я сам.

Клякса тьмы в груди раскинула щупальца во все стороны. Я уже пытался уничтожить её, но действовал грубо. Давил сырой маной, как когда-то сделал с безмолвной чумой.

Мои уши улавливают шёпот предшественников. Предыдущие эфирные тени знают всё о тьме и о её слабостях. Заячий бег форсирует меня, позволяя думать и действовать быстрее. Где-то далеко ломается коленная чашечка. Моё «я» растворяется в сумраке. Ощущаю, как незаметно и тщательно расширяется сетка вокруг гнили, засевшей внутри. Она убегала, почуяв прямую атаку, поэтому сейчас мы действуем исподволь. Я и тени.

Когда эта мерзость распознаёт угрозу, уже слишком поздно. Подобно контейнеру вокруг неё вырастают крепкие стены. Я трачу остатки сил, чтобы сделать их непробиваемыми. Стены смыкаются, заключая в себе шустрый клубок.

Я знаю, что надо сделать, но приходится отвлечься.

Где-то невообразимо далеко нарастает чувство опасности. Что-то тупое и безумно сильное хочет вышибить мне мозги. Не отвлекаясь, я реагирую под действием мимолётного вдохновения. Чувствую любопытных крыс, что копошатся поблизости от нас. Их привлёк аромат свежей крови. Моё мимолётное желание становится для них законом.

Они стягиваются к нам. Миг и коготки возносят зверька по чужой икре, пояснице, загривку. Выпускаю в Арктура Воздушное лезвие, просто чтобы отвлечь его. Лучник ленивым хлопком ладони отбрасывает серп заклинания. Он скалится.

И переходит на рычащий вопль.

Потому что миниатюрный зверёк с серой шкуркой вскарабкался по его тупой башке и вцепился крошечными зубами прямо в запавший глаз.

Я никогда не пробовал создавать Теневое пламя в своём собственном теле. Всё когда-то приходится делать в первый раз. Огонь пожирает визжащую мерзость, заключённую в нематериальном контейнере.

Ледяная боль вспыхивает изнутри, прокатываясь в каждый уголок организма. Меня выгибает дугой. Хрустит позвоночник. Перед глазами рассеивается алая пелена. Как раз, чтобы увидеть, как демон двумя пальцами отрывает голову храброму хвостатому зверьку. Прообразу нашего клана. Очень символично.

Арктур закидывает тушку к себе в пасть. Длинный хвост исчезает, на секунду свесившись, как макаронина. На его губах играет мерзкая улыбка.

Очередной пинок. Он отводит ногу далеко назад и с силой выбрасывает её мне в лицо. Такой удар способен раздробить череп, как ореховую скорлупу.

Глухой стук.

Враг с недоумением пялится на свою ступню, дрожащую в воздухе. Она упёрлась в мою ладонь, не в силах продавить внезапную преграду. Быстрее, чем его тело исторгнет новую вспышку тьмы, я перехватываю конечность обеими руками.

И с криком вбиваю ублюдка в ребро колонны, вскакивая на ноги.

Моё тело пронизывают сумеречные нити. Они скрепляют сломанные кости. Экзоскелетом заставляют трудиться израненное мясо, которое шустро исцеляет себя. Без отравляющего влияния Бездны это происходит быстро и непринуждённо.

Костяная броня орка дробится от удара. Он лягает меня, но скорость позволяет мне увернуться, чтобы вогнать кинжал ему меж лопаток. В последний миг, уродец дёргается всем телом, избегая лоботомии.

В этот раз я готов к вспышке едкой черноты. Теневой щит встаёт на её пути. Меня тащит назад, будто от цунами. Внезапно над головой вспыхивает купол. Не зелёный, как в прошлый раз. Абсолютно чёрный. Непроницаемый. Такого же цвета стрела лежит на тетиве Арктура.

В его груди проступают сломанные кости. Хлюпает едкая кровь. Ему плевать на боль. Как и мне. Мы привыкли к ней. Сроднились. Потому что есть вещи сильнее боли. Гораздо сильнее.

Например, ненависть.

Стрела, как и в прошлые разы, множится, обрастая сотней отражений.

До конца Заячьего бега ещё целых восемь секунд. За глаза.

Невероятная изворотливость наполняет меня грацией, а моё шестое чувство приобретает почти пророческие качества.

Призрачная дымка замедляет всё вокруг, погружая в кисель тумана.

С тетивы срывается первая стрела, а вместе с ней и все копии. Купол заполняется грохотом рикошетов. Я двигаюсь в океане стремительной смерти. Она жаждет нашей встречи. Слишком долго бегала за мной. Костяная лапа тянется, пытаясь ухватить за ногу, но я быстрее.

Не сегодня, старая, не сегодня.

Я чувствую траекторию каждой стрелы. Знаю, где они будут на всём протяжении полёта. Некоторые проносятся так близко, что касаются моих доспехов. Я скольжу сквозь шум, сквозь треск, сквозь попытки нашпиговать меня десятками смертоносных гостинцев. Мне приходится сделать трудный выбор, потому что в определённый момент пути вперёд нет. Только через боль.

Когда купол исчезает, в нём остаётся лишь Арктур.

И я.

Моя левая рука срезана у плеча под корень. Кровь остановлена силой моего дара, что закупорил рану.

— Невозможно… — демон осекается.

Моими глазами смотрят все предшественники, кто жил до меня.

Моим голосом говорят все, кто носил это звание.

— Эфирные тени были созданы, чтобы совершать невозможное, — голос лязгает сталью.

Я выгибаюсь под взмахом когтистой лапы