Книга Последнее поколение - ЧБУ

отсюда.

– Что? – удивился Генри.

– Никто из нас не выйдет отсюда. Мы останемся здесь.

– Почему?

Вместо ответа Сибил заплакала, но в глазах появилась лишь едва заметная влага. Она была настолько слаба, что даже слёзы, казалось, закончились в её организме.

– Не слушайте её, – продолжал кричать индиец в трусах. – Выпустите нас, мы хотим домой, мы ничего не сделали.

– Почему никто из вас не выйдет отсюда? – спросил Генри, но Сибил продолжала рыдать и не могла собраться с силами, чтобы ответить.

Снаружи Ян нажал на красную кнопку, и первая дверь открылась. Он вытянул Генри обратно в зал и повернул его голову в сторону ряда стеклянных будок.

– Что ты видишь? – спросил он.

– Что я вижу? – глупо повторил Генри.

– Посмотри на эти стеклянные камеры и скажи, что они тебе напоминают.

– Что? Витрины магазинов?

– Нет, что они тебе на самом деле напоминают. Почему у входа в каждую камеру стоит шлюз, как у космического корабля, а когда ты заходишь в шлюз, тебя одаривает какой-то химией.

– Я не понимаю… – пожаловался Генри, но он начинал понимать, просто не хотелось верить в собственные догадки.

Каждая будка в зале выглядела так, будто здесь лечат смертельно больных людей, а крохотные помещения-шлюзы на входе у каждой созданы для того, чтобы неизвестные болезни не вырвались наружу.

Каждый из этих людей чем-то заражён, и выйти из стеклянной кабины означало заразить сначала Генри со спутниками, затем прохожих на улицах и так далее.

– Сибил… – произнёс Генри. – Ты правда…

– Никто отсюда не выйдет, Генри…

– Вас чем-то заразили? Это какая-то лаборатория?

– Это всё враньё, мы ничем не заражены! – продолжал кричать индиец в трусах. – Выпустите меня, я хочу домой, у меня мама снаружи осталась!

– Чего вы стоите? – поддакивала пожилая женщина. – Выпустите нас скорее.

Остальные пленники сохраняли молчание и лишь грустно смотрели на спасателей из своих камер.

– Компьютер испытывает на нас свои разработки, – ответила Сибил с таким выражением лица, что у Генри сердце на мгновение остановилось. – Меня привезли сюда через несколько месяцев после того, как мы расстались. Помнишь ту ночь?

– Да, – кивнул Генри.

Он никогда не забудет день разлуки: это был невероятно радостный понедельник, они работали все выходные и ближе к вечеру, двадцатого декабря две тысячи девяносто четвёртого, закончили свою работу. Квантовый процессор не просто работал, он работал стабильно, без ошибок, без саморазрушения.

В ту ночь они создали не просто компьютер, вычислительную машину. Они создали Франка, и причиной была их собственная глупость, неосторожность и недальновидность. Это была самая длинная ночь в жизни Генри. Клаус, как самый молодой и худощавый, вылез через крохотное окно в металлической двери, оставив позади остальных. С тех пор никто его не видел, а ближе к утру пришли дроны и затолкали оставшихся восьмерых в восемь машин. Уже через два дня Генри обживал свою новую берлогу под футбольным стадионом Мумбаи, а для Сибил, похоже, приготовили совсем другую участь.

– Но чем? – спросил Генри, стараясь сохранить голос. – Чем вас тут заразили?

– Никто не знает… на каждом из нас свой штамм. Иногда компьютер приводит других людей, запускает к одному из нас, а потом выводит и поселяет в контрольную камеру, чтобы посмотреть на развитие вируса в организме. Чем бы нас ни заразили, это что-то невероятно опасное, с почти абсолютным коэффициентом заражаемости и смертности.

– А вы почему не умираете? – спросил Ян за спиной Генри.

– Нам вкололи что-то вроде прививки, мы не болеем, мы только переносчики. А ещё он сделал нас бесплодными.

– Каким образом?

– Тоже какой-то вирус. Он никак не влияет на самочувствие, только уничтожает репродуктивную систему.

– Откуда ты это знаешь? – спросил Генри.

– Поверь мне, – мрачно усмехнулась Сибил. – Сначала компьютер изобрёл вирус бесплодия, который испытал на нас, а затем начал работу над более смертельными.

– Ты говоришь о вспышках бесплодия? – спросил Генри. – О тех, что свирепствуют по всему миру?

– Вспышки бесплодия? Этого я и боялась: значит, он всё-таки выпустил вирус наружу. И это только начало: вирус распространится быстрее чумы, заразит всех, кто не живёт в лесу. Люди начнут вырождаться, и это, похоже, мягкий способ, который придумал компьютер, чтобы очистить планету от людей.

– Прости, Сибил, – произнёс Генри. – Это я во всём виноват. Если бы не я, ничего этого бы не произошло.

– Не извиняйся, что случилось, то случилось. Умей я изменять прошлое, я бы множество ошибок в своей жизни исправила. Сказала бы папе, как я его люблю, не стала бы отшивать парня в колледже, чтобы сосредоточиться на учёбе. Это прошлое, не стоит о нём жалеть.

– Что мне сделать? Скажи что угодно, я всё исполню.

– Ты можешь кое-что сделать, – произнесла она, мрачно улыбнувшись. – Уничтожь этого подонка. Где бы ни находилось его центральное ядро, то самое, что мы создали в Гибралтаре, найди его и разотри в порошок. Пусть эта тварь сдохнет, и тогда я умру спокойно.

– Ты не умрёшь, – ответил Генри. – Мы выберемся на поверхность. Ребята в защитных костюмах достанут тебя отсюда и поместят в закрытую палату. Тебя вылечат, и ты будешь свободна.

Сибил прикрыла лицо рукой и вернулась на кровать. Она была худа, бледна и двигалась рывками, словно потеряла человеческую грацию.

– Никто из нас не должен выйти отсюда, пока цел компьютер, который нас пленил, – произнесла Сибил, и это вызвало волну недовольства у индийца в трусах и пожилой женщины.

Из десяти людей, что находились в сознании, только трое понимали английский, поэтому остальные не встревали в разговор и лишь смотрели со стороны. Однако стоило женщине перевести их разговор, как все заключённые начали голосить, кто на хинди, кто на урду. Поднялась такая суматоха, будто Генри внезапно оказался не в подземной лаборатории искусственного разума, а в самом обыкновенном баре в центре города во время проведения футбольного матча.

– Она врёт, это всё бред, никто из нас ничем не заражён, мы можем спокойно выйти отсюда и вернуться к своим семьям! – кричал индиец.

– Если вы оставите нас тут, вам это аукнется, ещё увидите, так и случится!

Генри озирался на людей, бьющих ладонями по стеклу, и готов был потерять сознание от подступающей изнутри волны сожаления.

– Пс, Ян, – прошептал совсем рядом Лукас. – Камера наблюдения на четыре часа, только не поднимай головы.

– Я её заметил, как только мы вошли. Минус десять очков твоей внимательности.

– Не в этом дело. Она только что слегка повернулась.

– Ты в этом уверен? – спросил Ян и, дождавшись кивка Лукаса, выругался. – Проклятье, значит Он знает, что мы здесь. Возможно, узнал, как только мы вошли, но пока лишь следит.

– Думаешь, Плуто выпустит нас наружу, чтобы проследить?

– Сильно в этом сомневаюсь.

Генри услышал их разговор и остановился на месте, парализованный. Он почувствовал взгляд Франка всем телом, его начало трясти от одной мысли, что он может снова оказаться в камере под футбольным стадионом.

– Ждём десять секунд и спокойно направляемся к выходу, – произнёс Ян. – Он не должен понять, что мы засекли его присутствие.

– Держись, Сибил, мы не вытащим тебя сегодня, но скоро мы уничтожим Его, и ты выйдешь отсюда.

Все трое направились к двери, которую Аня держала открытой с самого их прихода. Позади них кричали, матерились, били в стекло. Высокий индиец разбил кулаки в кровь, он не желал здесь оставаться ни минутой дольше.

Генри закрыл глаза, чтобы не видеть и не слышать окружающих: он находился на свободе, но ему было больнее, чем любому из них. Трудно было оставлять узников в их камерах: он дал им крохотную надежду, а затем забрал. Приход Генри наверняка сломает тех, кто до сих пор держался и надеялся на спасение.

Они неторопливо вышли из зала под бесконечный поток вопросов Ани:

– Кто все эти люди? Почему вы их не выпустили? Там была Сибил? Что она говорила?

– Всё потом, – перебил её Ян. – Нам нужно двигаться как можно естественнее.

Как только они вышли в коридор, Ян постучал по спине Лукаса:

– Здесь камер нет, так что бегом.

Вся группа в резвом темпе помчалась к лестнице. Коридор они преодолели