Книга Доверие - Пенелопа Дуглас

Я обхватываю ладонями его щеки, не имея ни малейшего понятия, что хочу сказать. Правда, прежде чем успеваю обмолвиться хоть словом, у него за спиной возникает темный силуэт.

Посмотрев парню за плечо, вижу Калеба и убираю руки от его брата.

Ной оборачивается. Мы оба замечаем пылающие яростью глаза, пока его взгляд мечется между нами. Калеб поднимает руку, и я едва не морщусь, готовясь к тому, что он схватит меня или ударит Ноя. Однако он просто берет мою кисть и, удерживая зрительный контакт, спокойно притягивает меня к себе.

Я иду добровольно. Жар моментально распространяется по коже от контакта с его пальцами.

Глядя мне в глаза, он растирает прядь моих волос.

Мой рот открывается, но я опять не знаю, что хочу сказать. Калеб молодой, недобрый, необходительный. Он не разговаривает со мной, и с ним я не смогу расти как личность.

Калеб плохой.

Только хочу я именно его. Для себя. Прямо сейчас.

Хочу оказаться в мрачной душевой, где кроме нас никого не будет. В его объятиях.

Глупая девочка.

Устремив взгляд своих темных глаз на брата, Калеб дергает подбородком и приказывает ему уйти.

Я слышу, как Ной переступает с ноги на ногу.

– Ты не против? – спрашивает он.

Пристально смотря на Калеба, киваю.

Извини, Ной. Некоторые уроки можно усвоить лишь на горьком опыте.

Выдохнув, парень направляется в мастерскую к отцу, в то время как его брат переплетает наши пальцы и ведет меня к лестнице. Все мышцы ноют, я устала, чувствую себя виноватой. Казалось бы, в данный момент я должна сомневаться во многом, но это не так. Важны только следующие пять минут. Следующий час. Столько времени, сколько нам будет отведено провести вместе.

Вместо того чтобы пойти в свою комнату, Калеб открывает дверь моей спальни и вталкивает меня туда. Оступившись, я останавливаюсь, едва он отпускает мою руку.

Какого черта?

Я разворачиваюсь и смотрю на него. Глаза парня внезапно ожесточаются от одного взгляда на мою кровать. Он отдает приказ, дернув подбородком.

Что?

Мне требуется минута, чтобы сообразить, чего он хочет.

– Спать?

Калеб отправляет меня в постель?

– Еще десяти нет, – возражаю я.

Он указывает пальцем в мою сторону, потом снова на кровать, на сей раз нахмурившись. Затем, повернувшись кругом, выходит из комнаты и захлопывает за собой дверь. Какого хрена?

Вдруг я слышу скрежет металла о металл – засов скользит. Мои глаза округляются.

Я подбегаю к двери и кручу ручку.

– Калеб?

Замок не поддается. Барабаня ладонью по древесине, второй рукой продолжаю дергать за ручку.

– Что это значит? – кричу я. – Ты серьезно?

Так и знала, что он повел себя слишком неправдоподобно. Его спокойствие – чушь собачья. На самом деле Калеб взбесился.

Я продолжаю ломиться в дверь здоровой рукой.

– Это не смешно!

Он запер мою спальню на засов? Утром на двери не было никакого засова. Когда Калеб установил его? Он что, шутит? О боже.

– Джейк! – ору я. – Ной!

Однако в мастерской они меня не услышат.

Шаги парня удаляются вниз по лестнице. Я не плачу, но моя кровь закипает от гнева. Твою мать, я его убью. Ревнивый, инфантильный, сумасшедший сукин сын. Я его убью!

Колотя и пиная дверь, рявкаю:

– А если мне понадобится сходить в туалет?

Уф!

Глава 26

Он обходит вокруг кровати, не сводя глаз с ее темного силуэта под одеялом. Она изнурила себя – орала в течение гребаного часа после того, как он запер дверь, – а сейчас отключилась.

Полосы лунного света падают на пол ее комнаты. В доме царит тишина; снег стучит по стеклянным дверям, напоминая звук метронома. Тук, тук… тук. Тук, тук… тук.

Парень залезает на кровать, нависает над спящей Тирнан, опершись на руки и встав на колени.

К счастью, его отец и брат не знают о случившемся. Они работали в гараже, поэтому не слышали ее истерику. Но даже если бы услышали и примчались на выручку, он был готов.

Ему уже тошно от того, что она ходит по рукам, словно потаскуха. Сначала трахнула его в амбаре, потом позволила отцу дотронуться до себя и поцеловать, почти отдалась его брату, стоило ему отвернуться.

Тошно видеть ее улыбку, когда она ремонтирует свое тупое барахло в мастерской.

Тошно от того, как она радуется снегу или когда кормит лошадей.

Тошно замечать пряди волос, спадающие на ее щеку, когда девушка читает за обеденным столом; или как она сдвигает губы вбок, когда сосредотачивается на каком-либо задании.

Тошно от ее криков по ночам; от того, какие жалкие звуки она издает во время своих кошмаров.

Он смотрит на нее, склонив голову набок. Дыхание Тирнан становится поверхностным. Она сжимает воротник своей футболки в кулаках. Ее лицо напрягается, тело дергается. Кошмар начинается.

Наклонившись, парень проводит кончиком носа по ее носу, закрывает глаза, ощущает ее частое дыхание. Мышцы девушки сокращаются, подбородок дрожит. Она хмурит брови. Отчасти ему хочется сделать то же, что и всегда. Заключить ее в объятия, успокоить, вернуть к нормальному сну.

Только в ясном сознании она совершенно другая. Жестокая. И он больше не забудет об этом.

Впившись в губы Тирнан поцелуем, парень проглатывает ее стон. Она поначалу оцепеневает, затем расслабляется. Он едва не смеется. На его месте мог бы оказаться любой. Даже если он стянет с девушки трусики и войдет в нее, она не откроет глаза, чтобы понять, кто из них это делает, ведь, по сути, нет никакой разницы.

Парень прокладывает дорожку из поцелуев по ее щеке. Она до сих пор спит. Его губы зависают над ее кожей, двигаются, однако озвучить слова он неспособен. Красивая шлюшка. Качнув бедрами, быстро прижимается к ней. Вот кто она. Шлюха.

Он слезает с Тирнан и, наблюдая за ее лицом, осторожно стягивает с нее шорты, бросает их на пол. Вернувшись, опять нависает над ней и просовывает руку в трусики.

Его пальцы соблазнительно скользят между ног девушки, чтобы она их раздвинула. Однако он вынужден сделать паузу на мгновение и сжать кулак, потому что она такая мягкая и гладкая. Ему нравится трогать ее. Парень находит ее клитор. Как и подобает гребаным шлюхам, Тирнан разводит колени. Он улыбается, дразняще поглаживая маленький бугорок по кругу. Его отец тоже так делает? Или, может, брат? Она стонет для них, не так ли?

Подняв руку, он облизывает свой палец, после чего вновь прикасается к ее плоти, слушает вздохи и сладкие стоны. Парень смотрит на лицо Тирнан. Скоро она узнает, что это он.