Книга Валерий Ободзинский. Цунами советской эстрады - Валерия Ободзинская

Дербенев огорченно нахмурился.

– Хочешь, чтоб я все бросил? Чтоб я не пел? Дома сидел? – нападал Валера, защищаясь.

Но Леонид молча глядел в сторону.

– Хорошо, Валер! – Дербенев поднялся. – Не будешь со мной записываться – не надо! Но я тебя уверяю, через полгода сам приползешь. И тогда делай, что хочешь, а я тебе больше никогда! Писать ничего. Не буду!

С мыслью «ну вот и отлично», Валера заторопился к дверям. На улице выдохнул.

Накрапывал дождь. Духота сдавливала воздух. Даже не заметил, как пролетела весна. Остановиться, разобраться в себе. Он просто запутался. Время! Вот чего ему не хватает! Ободзинский отдохнет и все для себя решит окончательно: с кем он, куда и как.

Стараясь себя приободрить, певец широко потянулся. Как же чудесно вокруг!

На улице вовсю хозяйничал молодой красавец июнь. Задиристо расправив плечи, он красовался бархатным воротником тополей, изящно обмахивался нежными резными листьями клена. Надушившись запахом сирени, источал невероятные ароматы, которые забирались в самые укромные уголки подвала, вытаскивая оттуда драчливых рыжих котов. Щебетали птицы, распушились растения, шуршали на ветках насекомые. Целыми стаями из переулка в переулок шастали кобели, увязавшись за неприметной дворовой сукой. Не отставали коты, уже порядком потрепанные после весенней битвы за любовь, они воровато шныряли по закоулкам. Лишь иногда останавливаясь с тем, чтобы перевести дух, и любопытно сверкали глазищами на молодежь, запевающую в сотый раз под гитару «Об ла ди, об ла да».

Семья Ободзинских энергично собиралась в заслуженный отпуск. Анжелика еще за месяц до отъезда принялась сноровисто укладывать нужные игрушки, миниатюрную лаковую сумочку, точь-в-точь, как у мамы. Примеряя сумочку, она крутилась и кокетливо улыбалась отражению в зеркале. А чтоб никто не забыл о назначенной дате, взялась отсчитывать дни, ежедневно отрывая листы из календарного блокнота, висевшего на стене под оранжевой лампой.

Наконец-то Валера посвятит себя семье. Никаких концертов. Только море, пляж и его девчата.

Ободзинские выехали затемно и встретили рассвет в поле, когда остановились на перекус, устроив пиршество прямо на траве.

Однако в Юрмале думать ни о чем не хотелось. Валере не нравилось все: от отношения официантов до еды и погоды. Последней каплей стала прогулка третьего дня с женой и дочерью по пляжу.

– Анжелика! Лови-ка воланчик! – Валера взмахнул ракеткой – и белый волан улетел ввысь, утопая в солнечном свете. Дочурка, забавно щурясь, размахивала ракеткой, силясь поймать подачу папы. Ее маленькие пухленькие ручки покрылись легким загаром. Подняв с песка волан и легонько отряхнув, она подбросила его за хвостик и дала промаху, принявшись почесывать спину.

Неля тепло улыбалась, глядя на прыгающую дочь и на энергичного мужа.

– Котик, выручай нашу принцессу! – подмигнул жене, когда к ножкам Анжелики плюхнулся вот уже в третий раз непослушный волан, никак не желающий лететь в сторону папы. Поглаживая спину, дочь рассеянно таращилась вокруг. Неля развернула ребенка и настороженно пригляделась.

– Ну, кто со мной? – озорно кивал им Валера. Поймав тревожный взгляд жены, таинственно, глазами указывающий ему на дочь, приблизился и обнаружил черное пятно под правой лопаткой. Ни секунды не раздумывая, крепко схватил кончиками пальцев неизвестно откуда появившуюся у дочери родинку и дернул. Неля ахнула. Когда родинка исчезла, он принялся отсасывать неизвестное нечто. Сплюнув несколько раз на горячий песок, торопливо выпрямился.

– Клещ, – сухо пояснил Валера после проделанных манипуляций и, взяв за руку Анжелику вспотевшими от напряжения руками, повел с пляжа:

– Живо к врачу, – улыбка сошла с его лица. Теперь светлые глаза потемнели и были строги, сердиты.

– А что там? Что там? – повторяла Анжелика.

– Ничего. Нормально все, – успокаивала Неля.

Доктора, осмотрев пострадавшую, объяснили, что следов от клеща нет.

– Это моя дочь! Посмотрите еще раз! – настаивал Ободзинский.

Но те лишь похвалили заботливого отца за быстроту и сообразительность. Сам Валера, не радовался ничему:

– Едем домой. Сейчас куплю вам билеты, а сам на машину.

– Как домой?

– Собираемся, – поставил он точку и немедленно отправился за билетами.

Вот уж и деньги есть, а толку? Разве дают они какую-то радость? Нет. Отношение? Официантов в ресторане здесь ждешь по полчаса, прежде чем меню принесут. Нарочно, из вредности не хотят ничего делать. Русские им, видите ли, не нравятся!

А в Москве что? Он все хорошим хотел быть. И Дербеневу, и Богословскому угодить. Всем хорошим не будешь. Да, звук аплодисментов пьянит. Это восторг. Счастье для певца. Но отчего потом так тяжело от этого счастья, что и не знаешь, куда себя деть? Его слишком много, счастья этого? Или оно какое-то не такое? Ведь он, как пленник в пустыне, бежит от оазиса к оазису, хватает губами воду, а все мираж. Потому что надо уметь это счастье взять!

Проводив, Нелю с ребенком в аэропорт, Валерий сел за руль и без остановок погнал в Москву.

Глава XXXIII. Кодеиновое лето

1975

Долгожданный альбом «Любовь моя – песня» не выстрелил. Ни одна песня не стала хитом. Продажи оказались низкими.

Проведя ночь в дороге, Ободзинский воротился в Москву. Упав на кровать, апатично уставился в потолок. Зуперман договорился о концертах в близлежащих городах. Уже на послезавтра.

Заставляя себя вздремнуть, певец проворочался впустую сорок минут и пошел на репетиционную базу.

– Выручай, Валер, – поймал его Юра Горшков, замдиректора оркестра Лундстрема. – Очень надо, чтоб ты выступил на этой неделе.

– Юра, у меня уже другие гастроли. Билеты проданы.

– Валер… – Юрий задумчиво похаживал по репетиционной. – Заплатим тебе больше. По пять рублей накинем за каждый концерт. А?

Горшков смотрел с надеждой. Валера задумчиво поглаживал подбородок. Чтоб отдохнуть в Одессе со всем шиком на корабле?.. Это на круг за неделю выйдет в среднем около ста рублей сверху.

– Ладно, – вздохнул Валера. – Придумаю что-нибудь.

Из дома набрал Зуперману:

– Фим, я не поеду выступать.

– В смысле? В чем дело?

– Не поеду – и все.

– Что значит, не поеду – и все? Что за детские выкрутасы? Я со всеми договорился. Мы с тобой работаем или как?

– Фима, я не обязан отчитываться за каждый шаг. Сказал не поеду, значит не поеду. Я устал, понимаешь? У-стал! Все от меня чего-то хотят, требуют. Оставьте вы меня наконец в покое!

И Валера, сорвав на Фиме все то, что накипело за последние месяцы, повесил трубку.

– Валера! – Неля, взволнованная стояла позади в коридоре. – Это Фима? Поссорились? Валер, он столько для тебя сделал…