Книга Пришельцы - Сергей Алексеев

Окрик на физика подействовал. Он подстелил пиджак на подлокотник и умостился на коротком диванчике. Заремба выключил верхний свет и под маленькой настольной лампой составил текст срочной шифровки для оперативно-следственной группы, работающей на АЭС — немедленно и под усиленной охраной перевезти всех задержанных в «Кресты». И когда отдал радиограмму шифровальщикам, вдруг подумал, что и знаменитая неприступная питерская тюрьма, пожалуй, вряд ли укроет исполнителей эксперимента, если пришельцы захотят их ликвидировать. Возвращаясь в свой кабинет, он вспомнил, что надо взять личное дело Выхристюка, и направился было в отдел кадров и лишь возле опечатанной двери спохватился, что сейчас:

— глубокая ночь. Конечно, следовало бы и самому поспать, чтобы просветлело в голове, однако он знал, что не уснет. Предательство, а точнее, разоблачение Выхристюка, натолкнуло на мысль: сейчас же проверить все оперативные действия и связи помощника; все, к чему он прикладывал руку, подлежало теперь жесткой ревизии. В службе безопасности Выхристюк работал восемь лет, пришел в контору с должности секретаря райкома КПСС одного из районов столицы, закончил курсы специальной оперативной подготовки и был допущен к работе с агентурой. В подразделение Зарембыего перевели четыре года назад, и вот теперь нужно было проследить каждый его шаг за это время. Самому, не доверяясь никаким спецотделам и инспекциям.

Но на это потребуется несколько месяцев кропотливой работы с документами и агентурой, действующей сейчас в операциях, поскольку Выхристюк много к чему прикладывал свою черную руку…

И к агентуре в «бермудском треугольнике» тоже! Наверняка там есть его человек, возможно, не один, и надо бы предупредить Поспелова. Если есть такой человек среди агентуры, то вся разведоперация в Карелии изначально была под контролем пришельцев. И из этого, пожалуй, тоже можно поиметь выгоду, но придется начинать тонкую игру «разведка против разведки», а сил и средств на это — увы! — нет сейчас практически никаких. Конечно, «ГРУшники» потянули бы такую игру, да вся беда в том, что главное разведуправление не имеет права действовать на территории России…

Он завернул к радистам, заказал срочную связь с Поспеловым и, вернувшись в кабинет, застал Меркулова возле телевизора. На экране виднелась умиротворенная картинка — пасущееся стадо коров на бескрайнем лугу с холмами и перелесками: типичная русская природа…

— Да, это подходит, если сон не идет, — невесело одобрил Заремба. — Я буду работать, а ты сиди, — смотри и не мешай.

— Я тоже работаю, — вдруг сказал физик. — Это не простое кино. Перед вылетом сюда мне оперативники кассету сунули. Занятная картина, никогда не видел, только слышал. Может, и вы посмотрите, товарищ полковник?

— Я лошадей люблю, — сказал Заремба.

— А тут есть и лошади. И эффект двадцать пятого кадра.

— Откуда кассета? — сразу же уцепился полковник.

— На каждом энергоблоке есть специальные комнаты психологической разгрузки, — сообщил физик. — Операторы там отдыхают. Глядите, чем их потчуют вместе с коровками.

Меркулов включил замедленный, покадровый просмотр, «пролистал» несколько видов зеленого простора со стадом и остановил кадр: в зеленом свечении вырисовывалась отвратительная крысиная морда. Физик прокрутил еще двадцать четыре благодушные картинки и зафиксировал на экране двадцать пятую обугленное тело человека на том же зеленоватом фоне, в лопнувшем животе черви…

— Еще хотите? — спросил Меркулов.

— Не хочу, — бросил Заремба и пошел к столу.

— А то тут есть и «грибы» ядерных взрывов, и пауки, и лица висельников.

И даже надписи есть. Например: «Америка спасает мир», или «НАТО гарантия безопасности»…

— У меня и так голова кругом, — пробурчал полковник. — Ум за разум.

— Ничего не скажешь, впечатляет.

— Успех противника всегда впечатляет. Война есть война. Ничего, и мы научимся.

Отступим до Москвы, опомнимся и пойдем…

И от своих же слов Заремба ощутил глухую, болезненную тоску…

Эффект двадцать пятого кадра был открыт в шестидесятых годах и использован в мирных, рекламных целях. Человеческий глаз может воспринимать только двадцать четыре кадра и тогда мир на экране выглядит реальным. Но если врезать двадцать пятый, то зрение не успевает схватить его сути, однако картинка четко улавливается подсознанием. Мудрецы из рекламного бизнеса воспользовались этим эффектом и несколько лет обрабатывали мозги американцев самым простым способом: в фильмы и популярные передачи вклеивался двадцать пятый кадр с изображением фирменного знака «Кока-колы» либо просто призывом — «Пейте кока-колу!» Результаты оказались потрясающими и скоро ЦРУ и министерство обороны наложили лапу на оригинальное изобретение XX века, запретив его эксплуатацию в мирных целях.

— Мы так воевать никогда не научимся, — отчего-то сник Меркулов и выключил телевизор. — Откровенно сказать, когда этот чудак привез газеты со схемами ядерного реактора, я сначала не поверил… Мы психологически не готовы к такой войне. Мы не умеем даже защищаться, не то что наступать.

— Мы, может быть, пока не умеем, — согласился Заремба. — Мы с тобой. А вот пожарная десантура в Карелии нашла способ. А ей три года такое кино крутили, такие эффекты демонстрировали! Они представления не имели о двадцать пятом кадре, но раскусили, в чем дело, поняли, что их попросту сводят с ума. И стали валять дурака. Прикинулись идиотами и целых три года терпели!.. А вот два «новых русских» из Петрозаводска, два бывших журналиста не выдержали и пяти месяцев. И этот твой чудак! Разгадал же ребус!.. Кстати, где он? Где остановился?

— Сказал, у друга, в аспирантуре вместе учились, — вдруг тоже насторожился физик. — Телефон оставил…

— Дай телефон!

— Вы думаете, товарищ полковник…

— Не думаю, почти уверен!

Заремба набрал номер, и, несмотря на поздний час, на том конце сразу же взяли трубку. Полковник извинился и попросил пригласить к телефону гостя из Новосибирска. Представился, чтобы не напугать…

— Это невозможно, — отозвался женский голос. — И больше не звоните.

— Хорошо, только скажите, где он сейчас?

— В урне. Его прах — в урне, — с заметной неприязнью сообщила женщина. Оставьте его в покое теперь. Надо было пойти навстречу и понять его, когда он несколько лет обивал пороги в вашей службе.

— Что с ним произошло? Вы можете сказать, от чего он умер?

— От чего? От отчаяния!.. Он покончил с собой.

— Прошу вас, не кладите трубку, — взмолился Заремба. — Это очень важно.

Скажите, каким образом он покончил с собой?

— Привязал шнур кипятильника за полотенце-сушитель и повесился в ванной комнате.

— В это время кто-нибудь еще находился в квартире?