Книга Обманутая - Барбара Делински

– С Джейсом.

– Нет!

Лаура не поверила. Эти «нет» произносились со слишком большой готовностью. Что-то случилось, и это не имело отношения к гневу, который Дебра испытывала к ней и Кристиану. Гнев придал бы ей воинственности. Она бы не оправдывалась и не выглядела такой несчастной, как сейчас.

Обычно Дебра приходила к ней со своими проблемами, и ее невозможно было заставить замолчать. И Лауре больше всего хотелось, чтобы так было и сейчас. Самым главным было разговорить ее.

– Что с нами происходит? – мягко спросила Лаура, опускаясь на кровать неподалеку от того места, где, сжавшись, сидела Дебра.

– Вот ты и расскажи мне, – огрызнулась Дебра. – Ты же эксперт. А если тебе нужно еще одно мнение, можешь позвонить бабушке.

– Я не хочу звонить бабушке. Мы с ней не очень-то ладим. У нас сегодня состоялось королевское сражение, и, вероятно, состоится еще одно при следующем разговоре. Мы по-разному смотрим на вещи, что было бы не такуж плохо, не позволяй мы своим эмоциям затуманивать здравый смысл и способность к пониманию. Эго печально, Деб. Но еще печальнее, что у нас с тобой может произойти то же самое. Я не хочу этого. Я хочу, чтобы мы оставались близки. – Лаура робко провела рукой по волосам Дебры. – Мы должны разговаривать, а не спорить. Жизнь стала тяжелой после исчезновения твоего отца. Мы постоянно находились под страшным давлением, и в результате проявились все слабые стороны наших отношений. Я не была идеальной матерью. Но это не означает, что я не хотела ею быть. Мне действительно казалось, что я все делаю правильно. Теперь я понимаю, что это было не так.

Лаура умолкла в ожидании ответа. Дебра сидела свернувшись в комочек и пригнув голову. Лаура знала, что она не спит: ее тело было слишком напряжено. Лауре хотелось верить, что Дебра слушает ее.

– Я могу измениться, Дебра, – продолжила она тихим и мягким голосом, – если ты объяснишь, что мешает тебе. Я никогда не понимала, почему тебе не нравится то, что я работаю. Я всегда считала, что ты жалуешься, потому что все дети жалуются. Но если ты хочешь, я теперь буду проводить дома больше времени. Мы с тобой сможем быть вместе. Если я буду чем-то занята, а ты захочешь поговорить со мной, я буду прерывать свое дело и слушать тебя. И сейчас я готова выслушать тебя. Я ничем не занята. Я никуда не собираюсь.

– А к нему? – приглушенным голосом спросила Дебра.

– И к нему. Ты моя дочь. В данный момент ты самый близкий, самый родной для меня человек. Если захочешь, я буду сидеть здесь с тобой всю ночь. Скажи мне, что тревожит тебя, Деб. Давай поговорим.

Дебра молчала. Прошла минута, потом еще одна, и еще. Лаура гладила ее длинные темные волосы легко и медленно, без слов говоря ей о том, что она готова ее слушать бесконечно. И это соответствовало действительности. Похитив ее на выходные, Кристиан нарушил ритм жизни, которую Лаура вела столь долго. Ей не надо было готовить, мчаться из одного места в другое, совершая по пути тысячи дел, в которых всегда испытывает необходимость деятельный человек. Кристиан замедлил ритм ее жизни. Он указал ей на радость спокойствия. И она вспомнила эту радость, знакомую ей по тому времени, когда дети были маленькими, – когда она читала им книжки, или, обняв, беседовала с ними, или качала на коленях, или пела колыбельные. Со временем все это было утеряно не столько со Скоттом, сколько с Деброй, и Лауре не хватало этого.

– Ты можешь рассказать мне все, – продолжая легко и медленно гладить Дебру по голове, промолвила Лаура. – Я не стану осуждать тебя. Я не встану и не уйду. Сейчас я здесь с тобой. Ты можешь рассказать мне все.

Но Дебра продолжала молчать. А когда она подняла плечи и еще больше сжалась, Лаура ощутила такую беспомощность, как никогда. И когда раздались первые едва уловимые всхлипывания, они донеслись до нее словно издалека. Встав на колени рядом с Деброй, она обняла ее и прижала к себе. Она не встретила никакого сопротивления ни в этот момент, ни позднее, когда начала покачивать, пока та плакала, как когда-то давным-давно.

– Что случилось, малыш? – прошептала Лаура. – Скажи мне.

– Это ужасно, – всхлипнула Дебра.

– Ничего не может быть ужаснее, чем то, что творится сейчас.

– Может. Я сделала ужасную глупость.

– Мы все иногда совершаем глупости.

– Но это был такой идиотизм! Мне это отвратительно и больно, но все уже сделано, и ничего не воротишь назад.

Страшные мысли заметались в голове Лауры, но она продолжала покачивать дочь, гладя ее сначала по руке, потом по плечу, а затем она прижалась щекой к виску Дебры и зашептала:

– Все будет хорошо. Все будет хорошо.

– Но я чувствую себя так отвратительно! – прошептала Дебра между всхлипываниями.

– Тебе станет лучше, – еще крепче прижала ее Лаура. – Дай только время, и все исправится. Ужас не может продолжаться долго.

– Я никогда уже не стану такой, как была.

– Ты станешь еще лучше. Старше и мудрее. Что бы ни случилось, малыш, мы справимся с этим. – И когда Дебра скорее застонала, чем вздохнула, Лаура подумала, не испытывает ли дочь еще и физическую боль. – Чем я могу помочь тебе, Деб? Я ощущаю себя такой беспомощной.

– Ты ничего не можешь сделать. Никто не может.

– Расскажи мне. Расскажи мне все.

В течение нескольких минут она слышала лишь тихие рыдания.

– Ты возненавидишь меня, – приглушенным голосом произнесла наконец Дебра. – Ты так разочаруешься во мне.

–Что бы ни произошло, я все равно буду тебя любить. Слабости надо принимать вместе с достоинствами. И надо уметь прощать ошибки.

– Ты перестала любить папу, когда он сделал то, что он сделал.

Лaypa перестала покачивать Дебру.

– То, что я испытывала к нему, совершенно не похоже на то, что я испытываю к тебе.

– Ты не любила его?

– Мне казалось, что любила.

Теперь Дебра начала покачиваться.

– Мне казалось, что я любила Джейса, – произнесла она срывающимся голосом, но стоило ей начать, как слова потекли рекой. – Мне казалось, что он самый спокойный, самый хороший, самый красивый парень в школе, и я думала, что он тоже меня считает такой. Я могла рассказать ему что угодно. Я имею в виду, что рассказывала о событиях в нашем доме, и он понимал меня, действительно понимал. А потом ты уехала, здесь осталась бабушка, а с ней так тяжело находиться, что я каждый вечер уходила в магазин йогурта, чтобы быть с Джейсом. Когда у него выдавался перерыв, он подсаживался ко мне, а когда он заканчивал работу, мы куда-нибудь ехали.

Дебра икнула. Лаура достала из прикроватного столика салфетку и положила ей в руку.

– Я садилась в его машину, потому что в «миате» раздельные сиденья, а мы болтали и целовались, и это было здорово. А потом в субботу вечером мы пошли в кино, а после этого он повез меня к себе домой. Его родителей не было, и он захотел большего, чем просто поцелуи.