Книга По праву рождения - Нора Робертс

– Рубашки и пиджака будет вполне достаточно. Идите, переоденьтесь. Мы подождем.

– Да, мэм.

Эллиот выждал, пока они остались одни, наклонился и поцеловал жену.

– Это было очень мило с твоей стороны.

– Сама не знаю, как мне к нему относиться, но, если она его хочет, она его получит. Вот и весь разговор. Он так смутился из-за галстука, что я почти готова простить его, хотя он сделал Колли несчастной.

Джейк не просто смутился, он чувствовал себя совершенно растерянным. Он и при самых благоприятных обстоятельствах не знал бы, о чем говорить с этими людьми, а уж нынешние обстоятельства никак нельзя было назвать благоприятными.

Оказалось, что рубашку надо было бы погладить, а у него не было под рукой не только галстука, но и утюга тоже. Он вообще захватил с собой эту чертову белую рубаху вместе с пиджаком только на случай выступления по телевидению или приглашения на лекцию в университет.

Пытаясь припомнить, была ли рубашка в стирке после последней носки, Джейк поднес ее к носу. Терпимо, можно надеть еще разок. Но она наверняка потеряет вид, прежде чем они доберутся до горячего блюда.

Если Колли втравила его в это, чтобы его наказать, она попала прямо в «десятку».

Джейк натянул рубашку, от души надеясь, что ее помятость будет не так заметна под пиджаком, сменил рабочие сапоги на пару туфель, провел рукой по подбородку и вспомнил, что не брился несколько дней.

Схватив бритвенный прибор, Джейк прошел в ванную.

Нельзя заставлять человека наряжаться в пиджак и бриться, чтобы поужинать с людьми, которые будут смотреть на него как на подозрительного бывшего мужа. Джейк тянул время, откладывая неприятную встречу до последней минуты. У него есть работа, ему надо кое-что обдумать. И не нужны ему эти лишние осложнения.

Он скреб бритвой щеку, прокладывая дорожку в мыльной пене, когда в дверь постучали.

– Что?

– Это Колли.

Он распахнул дверь свободной рукой, схватил ее и рывком втянул внутрь.

– За что ты меня мучаешь? Что я тебе сделал?

– Это всего лишь ужин. – Она откинулась назад, чтобы не запачкаться кремом для бритья. – Ты же любишь поесть.

– Избавь меня от этого.

Она подняла брови.

– Избавь себя от этого.

– Твоя мать настаивает.

Сердце Колли согрелось радостным теплом.

– Правда?

– Она заставила меня переменить рубашку.

– Это прекрасная рубашка.

Джейк с шипением втянул воздух сквозь зубы.

– Она мятая. И галстука у меня нет.

– Не такая уж она и мятая. И тебе не нужен галстук.

– А ты надела платье.

Это прозвучало как обвинение. Джейк отвернулся к зеркалу и вновь принялся с ожесточением скрести щеки.

– Ты боишься встретиться с моими родителями за ужином?

– Я не боюсь. – Джейк порезался и чертыхнулся сквозь зубы. – Просто не понимаю, с какой стати мне с ними ужинать. Это ваш семейный праздник. Я там буду лишним.

– Разве ты сам не сказал, что моя мать настаивает на твоем присутствии?

Он обжег ее уничтожающим взглядом.

– Это к делу не относится.

«До чего же он мил, – подумала она. – И почему я этого раньше не замечала?»

– Мы ведь пытаемся к чему-то прийти, Грейстоун?

– Я думал, мы уже пришли к чему-то. – Потом он помолчал, сполоснул бритвенный станок. – Да, мы пытаемся прийти к чему-то.

– Тогда считай, что это часть процесса. Раньше я и сама пыталась ее обойти, но на этот раз не выйдет.

– Ну я же иду! – Но он никак не мог успокоиться и смерил ее взглядом с головы до ног. – Какого черта ты напялила это платье?

Она подняла руки и повернулась волчком в тесной ванной, демонстрируя ему, как тонкий черный трикотаж прилегает к телу.

– Оно тебе не нравится?

– Может, и нравится. А что у тебя под ним?

– Вот будешь вести себя как примерный мальчик, может, и узнаешь. Но только позже.

Он старался об этом не думать. Это казалось неприличным – думать о том, как бы извлечь Колли из этого маленького черного платьица, сидя за столом с ее родителями.

А разговор касался чего угодно, но только не ее происхождения, что само по себе было знаменательно. Они говорили о раскопках. Этот предмет казался наиболее безопасным. Никто не упоминал об убийствах, пожарах и взрывах.

– Мне кажется, Колли никогда не упоминала о том, что подвигло вас заняться этой работой. – Эллиот одобрил вино, и официант разлил его по бокалам.

– Ну… меня заинтересовали формирование и эволюция различных культур. – Джейк мысленно приказал себе не хвататься за бокал и не накачиваться вином, как лекарством. – Что заставляет людей поддерживать свои традиции, строить сообщества… – Черт, его же не просили читать лекцию! – Честно говоря, это началось, когда я был еще мальчишкой. Мой отец на четверть индеец-апач, на четверть англичанин, наполовину – французский канадец. Среди предков моей матери были ирландцы, итальянцы, немцы и французы. И все это перемешалось. Все эти составляющие имеют свое прошлое. Вот я и пытаюсь его проследить.

– А теперь вы помогаете Колли проследить ее прошлое?

Наступило молчание. Джейк почувствовал, как Вивиан напряглась рядом с ним, увидел, как Колли с благодарностью положила ладонь поверх руки отца.

– Да. Она ничьей помощи не приемлет, приходится навязываться ей силой.

– Мы воспитали ее независимой, и она хорошо усвоила урок.

– Вот как? Значит, вы не хотели воспитать ее упрямой, несговорчивой, строптивой?

Эллиот отпил глоток вина, но Джейк успел заметить веселую искорку, промелькнувшую в его глазах.

– Нет, но у нее есть свои собственные соображения на этот счет.

– Я стараюсь быть самостоятельной, уверенной в себе и целеустремленной, – сказала Колли. – Настоящий мужчина не стал бы из-за этого комплексовать.

Джейк передал ей масло.

– Я же здесь, верно?

Она намазала масло на хлеб.

– Один раз мне удалось от тебя избавиться.

– Это ты так думаешь. – Джейк вновь повернулся к Эллиоту. – Вы собираетесь посетить раскопки?

– Да, конечно. Завтра, прямо с утра, если это не затруднит вас обоих.

– Извините меня, я на минутку. – Вивиан поднялась из-за стола, положила руку на плечо Колли и сжала его.

– Я пойду с тобой. В чем дело? – шепотом спросила Колли, пока они шли по проходу между столиками. – Никогда не понимала, почему женщины так любят пудрить нос непременно в компании.