Книга Крылья Руси - Галина Гончарова

А Людовик тем временем продолжал, не подозревая о чувствах, которые обуревали его королеву.

– Русские ответили ударом на удар.

– И кто же?

– Говорят, что это была княжна Морозова.

– Кто!?

Малышку Анна и вспомнить не сумела бы. Слишком маленькой была Елена, когда Анна уезжала в далекую Англию.

– Да, я тоже думаю, что это ложь. Чтобы знатная дама, принцесса, хорошего воспитания, где-то в лесу..?! Невозможно…

Анна могла бы напомнить королю о маркизе де Бренвилье, например. Но все же маркиза только травила народ. И делала это не выходя из родного дома.

Хотя зная подготовку в государевой школе в Дьяково…

Пусть Людовик остается при своем мнении, а она уверена – все правда. Могла княжна еще и не то сотворить, и была бы в своем праве.

Это – ее отец!

– Да и не видел ее никто, и доказательств нет, мало ли что там могло Карлу в бреду почудиться…

– Как вы правы, сир!

– Надо будет прощупать. Если это русские – они зарвались.

– О, сир! Вы так правы! Но… я могу их понять! За вас, мой любимый, я бы убила, украла, сделала все, что угодно…

Произнесено было с неподдельным чувством, аж у самой слезы на глаза навернулись. Людовик принял все за чистую монету и потрепал жену по щечке.

– Ангел мой, я ценю ваши чувства…

– Сир, вы мой свет, моя жизнь… я так сочувствую той несчастной, которая лишилась мужа. Если бы я лишилась вас, я бы умерла!

И не лгала. Умерла бы Анна де Бейль и материализовалась на Руси Аннушка. Или Марьюшка, как больше понравится.

Людовик просиял и принялся убеждать жену, что она его еще долго не лишится. О зарвавшихся русских он больше не вспоминал. В конце концов, толку ли ему в той Швеции? В своих делах разобраться бы…

Пусть ослабляют друг друга, а он посмотрит, что можно перехватить у обеих стран. Как разумный монарх, он не полезет в чужую драку.

* * *

Надо сказать, что убийство шведского короля особенного резонанса не вызвало. Вот если бы это коснулось европейских государств, или если бы русские предприняли попытку экспансии – тогда да, а так – сидят они сами по себе, да и пес с ними.

И темно что-то в этой истории со шведами. То ли они убили, то ли у них убили… если Карл начал первым, то русские имели право на месть, если не он, то…

А, все равно – воевать с Русью сейчас не хотел никто. Тяжело, невыгодно, неудобно – пока доберешься, придется через поляков пройти, через венгров, а там и встретят. Уж как эти три государства друг за друга держатся – глядишь, и в одно сольются.

Всем было отлично известно, что веник стоит ломать по прутику. Но сломать этот веник… стоит ли овчинка выделки? Идти далеко, воевать сложно, да еще и не факт, что войну выиграешь. А выиграешь – так захваченные земли не удержишь.

Сами же русские спокойно сидели на своей территории и никуда не лезли.

К чему?

Они и так хороший кусок откусили. Теперь освоить бы.

Периодически возникали то ли стычки, то ли локальные войны с турками, пираты пробовали на зуб русские корабли, шведы покусывали границы, но это были такие мелочи по сравнению с выигранными войнами.

В остальном же – все складывалось очень удачно для Руси. Теперь надо было развивать производства, поддерживать науку, размножаться и строиться. А дело государя было скорее поддерживать стабильность, чем влезать в новые авантюры. Этим Алексей Алексеевич и собирался заняться.

Обеспечивать государству покой.

После трагической гибели Ивана Морозова ему не хотелось воевать. Не хотелось никуда идти, не хотелось великих свершений. Как-то резко навалился возраст, вспомнилось, что отец в это время уже, считай, развалиной был…

Софья не протестовала. Ей тоже было тоскливо. И как-то незаметно, исподволь, все чаще решения перекладывались на плечи Александра Алексеевича и его команды. Волчата оттачивали зубки, а «старики» играли роль стопора. Не все же проекты надо поддержать, какие и завернуть не грех. Пусть дети учатся, пока живы родители и есть, кому их учить.

Пришло их время расправить крылья.

1702 год

– Алеша, поздравляю, – Софья коснулась руки брата, потом крепко обняла Ульрику. – Уля, милая, как замечательно! Первый внук!

Александр мог бы получить детей и пораньше, но решил дать себе и Марии время. Привыкнуть друг к другу, пожить вместе, стать семьей по-настоящему…

А потом уж дети.

Первого внука государя Алексея Алексеевича назвали Иваном.

Сама Софья пока не могла похвастаться внуками, но Елена собиралась вскоре порадовать мать. Кирюшка с Данькой пока еще просили погулять – и Софья с чистой душой отпустила их в Крым. Пусть помогут Ромодановским.

Старый Григорий все еще держал бразды правления в руках, но все чаще ему помогал приемный сын – и Алексей считал, что надо бы дать им владения в Крыму. Дмитрию так точно. Заслужил.

Елена же…

Неожиданно для многих, она вышла замуж за среднего сына пана Володыевского. Юный Дариуш был настолько влюблен в темноволосую девочку, еще с детства, что не обращал внимания на «маленькие» недостатки княжны. То есть – дружбу с братом и желание заниматься государственными делами. Он даже не возражал взять фамилию жены и перейти в род Морозовых. Почему бы нет?

Он родился в Москве, рос в Дьяково, учился там, жить собирался тоже на Руси – и что еще нужно? Его отец поляк, да, но сам Дариуш ощущал себя только русским. Здесь и жизнь строить собирался, на службе государю. Вот старший сын, Бронислав, тот поедет в Польшу. Там есть земли, там его ждет титул, там давно забылись времена войны с турками – и никто уже не будет мстить пану Володыевскому, заточившему жену в монастырь. Примет наследство, да и для сестер там женихи найдутся – приданое у них богатое.

Сам Ежи тоже уезжать с Руси и не хотел. Разве что в гости к сыну?

Прижились они с Басенькой тут, корнями приросли… поздно.

В Польше тоже было стабильно и спокойно, насколько это было возможно в Польше. После того, как Михайла избавился от большей части взгальной шляхты, оставшиеся чутьприсмирели, и не рисковали лезть под карающую королевскую десницу. В Польше учреждались школы по примеру той, что на Руси, в Дьяково, пополнялся Университет в Кракове, постепенно Михайла старался привести остатки шляхты к покорности, хотя и получалось плохо. На помощь ему пришла самая гневная богиня мира – мода. Среди молодых поляков особым шиком стало поучиться на Руси – таким должность при дворе и хорошая карьера были обеспечены. Медленно, постепенно, в сознание знати, как русской, так и польской и венгерской внедрялась простая мысль, что они рождены не ради развлечений, а для служения отечеству. А чтобы служить, надобно знать, как. И учиться, и работать…