Книга Звезда моей души - Татьяна Устименко

Тем временем Беонир, даже не подозревающий о том, насколько привлекательно он сейчас выглядит, поднял меч над головой и нанес по световому столбу сильнейший прицельный удар. Но стоило лезвию коснуться поля, как руки смельчака вспыхнули огнем, он пронзительно закричал и выпустил клинок. Меч с лязгом упал на пол. Ничуть не пострадавшее поле налилось багрянцем и лопнуло, словно большой мыльный пузырь.

Подхваченное ударной волной тело несчастного Беонира как пушинка взлетело чуть ли не под самый потолок Библиотеки, метнулось влево, шумно врезалось в стену и неловко свалилось в дальний угол помещения, угодив точно на кучку сложенного там тряпья… Приоткрыв рот от ужаса, онемев и окаменев, я безмолвно проследила за полетом отчаянного юноши. Очутившись в углу, Беонир неловко вытянулся во весь рост и замер.

Скинув с себя оцепенение, я кинулась к ниуэ. Увы, он не проявлял признаков жизни, а его ладони были ярко-красными, как при ожоге. Я наклонилась к его губам и, к своему облегчению, уловила слабое дуновение дыхания. Слава Шарро, Беонир не погиб, он просто впал в беспамятство от сильного удара и шока. Я осторожно похлопала его по щеке, но не добилась никакого эффекта.

Утешая себя мыслями о том, что отсутствие результата — тоже результат, а Беонир вроде бы не собирается умирать, я подняла голову и снова посмотрела в сторону пьедестала. Ничего не изменилось. Книга неподвижно лежала на верхней плоскости постамента, и ее по-прежнему защищало прозрачное световое поле. Приходилось признать — мы поступили необдуманно, пытаясь решить проблему с применением грубой силы и не стремясь постигнуть смысл переведенного нами предостережения.

Подозреваю, что неведомые авторы или автор этого стиха были далеко не дураками, спрятав ключ от защитного поля собственно в тексте предостережения. Я назвала стихотворение именно предостережением, потому что меня изрядно беспокоила одна из строк: «Коль жизнь тебе не дорога, читай…» Определенно в ней присутствовало нечто зловещее, сильно смахивающее на пророчество или предупреждение. Да, но ведь я-то уже все прочитала… Возможно, теперь поздно сожалеть об утраченной безопасности! Хотелось бы мне знать, во что же эдакое страшное я ввязалась?

Но как бы там ни было, нет никакого смысла бездеятельно сидеть рядом с беспомощными телами своих спутников и терзаться недобрыми предчувствиями. Типа: «Я не знала, куда суюсь, а так, на прогулку вышла!» Что уж теперь сетовать. Если разобраться, жизнь — вообще довольно опасная и рискованная штука. Никто из нас не застрахован от ошибок и потерь, которые тоже нужно уметь принимать с достоинством, не теряя спокойствия и самообладания. Главное для меня сейчас — не паниковать и не раскисать. Нужно помнить то, чему научил меня мудрый Зол: не стыдно сто раз упасть на колени — стыдно один раз не подняться!

Проведя эту нехитрую воодушевляющую настройку, я почувствовала себя изрядно воспрянувшей духом и готовой к дальнейшим приключениям. И тут меня посетила идея, показавшаяся довольно здравой. Если в стихотворении говорится о клинке, а меч Ребекки (я убедилась в том наглядно) никоим образом не подошел для взлома защитного поля, — вполне возможно, авторы книги имели в виду какой-то особенный клинок! Например… Например, эльфийский!

Пораженная собственной догадкой, я сняла с пояса эльфийский стилет и извлекла из ножен. Пусть это и не меч, но в необычности ему точно не откажешь! Воспользоваться Льдом я не осмелилась, помня о том, каким образом и от кого он мне достался. Я уже шагнула к постаменту, намереваясь погрузить стилет в столб света, как вдруг вспомнила некую важную деталь и остановилась. Полагаю, Ребекка совсем не зря тратила время и учила меня метать кинжалы. Надеюсь, благое провидение отнюдь не случайно надоумило ее взять в ученицы столь бездарную неумеху, как я! Нет, к защитному барьеру нельзя прикасаться руками — вон что с Беониром стряслось! Настала пора применить полученные навыки…

Чуть отставив правую ногу и немного согнув ее в колене, я подняла руку вверх, слегка отвела ее назад и метнула стилет точно по всем правилам, проделав это так, как научила меня лайил. Возможно, сам Шарро направил мой бросок, потому что произошло нечто удивительное. Стоило эльфийскому стилету соприкоснуться со световой защитой, как та внезапно вспыхнула и заиграла всеми цветами радуги.

Вспышка была настолько ослепительной, что я непроизвольно зажмурилась, но когда открыла глаза — завеса по-прежнему оставалась на своем исходном месте, а стилет одиноко лежал у постамента… У меня опять ничего не получилось!

— Мимо! — констатировал ровный голос у меня за спиной. — Плохо же я тебя учила.

Я обернулась и радостно вскрикнула — живая и невредимая Ребекка сидела на ступеньке лестницы и недоуменно растирала виски, глядя на меня как-то по-новому — уважительно и благодарно.

— Я чуть не сдохла! — сообщила она. — А кровь ниуэ мне не подходит, чтоб ее мантикора три раза переварила. Значит, меня спасла ты! Уж не знаю, что ты там придумала, малышка, но это помогло. Теперь я навсегда останусь в неоплатном долгу перед тобой, хотя я… — Тут она раздосадованно махнула рукой и покаянно сплюнула в песок с таким видом, словно метила в себя. — Эх, дрянь я, в общем!..

Я смущенно покраснела, потому что принимать благодарности куда сложнее, чем их произносить.

Ребекка правильно поняла мое замешательство, потому как вздохнула еще печальнее и виновато отвела глаза, бурча что-то неразборчивое, касающееся глупых обязательств и нечистой совести.

— Мимо, да не совсем! — пояснила я, деликатно уводя разговор в сторону от скользкой темы и не скрывая своего огорчения. — Ты видела, как заискрило? Значит, я не промахнулась.

Ребекка кивнула.

— Похоже, я опять не учла что-то важное. А именно — последнюю строчку.

Я процитировала для воительницы все стихотворение от начала до конца и коротко изложила ход миновавших событий, произошедших без ее участия.

Лайил восхищенно присвистнула.

— А вы не теряли времени даром, пока я тут в отключке валялась! — Она жалостливо покосилась в сторону лежащего без сознания Беонира: — Вот ведь дурак дураком, а надо же — не струсил! — Лайил словно удивлялась собственному отношению к храброму ниуэ. — М-да, вы оба — просто герои!

Я польщенно улыбнулась.

— И все-таки мне не дает покоя эта последняя строка. Там, где сказано про игру. — Я с надеждой посмотрела на воительницу. — Ребекка, ты ведь такая умная, ты что-нибудь придумаешь, правда?

— Нет уж! — Моя телохранительница хрипло рассмеялась. — Давай-ка уж лучше вместе головы поломаем над этой загадкой, ибо в моей-то до сих пор туман клубится!

Мы с Ребеккой уселись на разные ступеньки и замолчали. Написанные на полу фразы чудом оказались не затерты и теперь настойчиво приковывали к себе наши взгляды, требуя расшифровки. В Библиотеке стоял промозглый холод, а со стен сочилась ледяная вода. В целом мы находились в обстановке, не очень-то располагающей к длительным ментальным изысканиям. А кроме того, мне жутко хотелось есть и спать.