Книга Путь Кассандры, или Приключения с макаронами - Юлия Вознесенская

– И вот теперь, кара Сандра, беги! – и он отпустил наконец мою руку.

Когда я подбежала к остановившемуся мобилю, бабушка уже распахнула дверцу и хотела выбраться из кабины, но я ей не дала – я бросилась перед ней на колени и стала целовать ее руки, ведь мне так давно хотелось это сделать! Бабушка обняла мою голову и громко заплакала неожиданно тоненьким голоском.

– Не плачь, бабушка, ведь все прошло, все уже позади! Ты лучше взгляни на мою правую руку. Взгляни же, бабушка! – я поднесла свою руку прямо к ее глазам. – На мне больше нет печати Антихриста, бабушка. Я ее выжгла! Каленым железом, бабушка!

Бабушка схватила мою руку, вгляделась, ахнула и вдруг поцеловала мою ладонь.

– Санька, сокровище мое, какое же ты у меня чудо!

– Нет, бабушка, это ты мое чудо! Все мои чудеса – от тебя! – И мы снова обнялись. Потом бабушка отстранилась и вгляделась в меня:

– Как ты повзрослела, детка! Бабушка потрогала сердоликовое ожерелье у меня на шее.

– Я боялась прямо написать тебе, куда мы уходим, но я знала, что ты умница, ты догадаешься, что я оставляю тебе самый точный адрес.

Потом к нам подошли и все остальные. Меня обнимали, целовали, я переходила из одних теплых рук в другие. Мать Евдокия… Дорогая моя мать Алония! Как я по вашим огурчикам соскучилась!… Мать Агния!… Мать Фаина, а я у вас крестик взяла без благословения… Сестра Дарья, солнышко мое рыжее!… Мать Наталья, а я книги читать научилась!… Сестра Васса, как ты выросла!… Ох, мать Лариса, спасибо! Леонардо, хочешь морковки?… Здравствуй, дядя Леша! Ну что, попало тебе от матушки? А Лара где?… Мать Тамарочка, миленькая, после все расскажу, после… Сестра Иоанна, если бы я наверняка знала, что встречу вас, я привезла бы вам такие розы из Мерано!… Мать Ангелина… Мать Параскева… Сестричка Евлалия! Ой, задушить…

И вот, наконец, идет она, матушка моя любимая! Идет вперевалочку ко мне, девяносто кило любви несет!

– Матушка, простите и благословите! Я вам привезла макарон! Благословите и простите меня, грешную!

Матушка обняла меня и прижала к своей необъятной груди. Она мне ничего не сказала – она плакала.

Многие плакали вместе с нами, и все мы радовались. Я только сейчас поняла, как же я соскучилась по сестрам, по их светлым умным лицам всегда спокойным, всегда радостным! Они тут, в долине, все расцвели и помолодели. И так им шла эта новая монашеская одежда-белая, с серебряными поясами. Дядя Леша снова куда-то исчез, а потом явился с маленькой белокурой девчушкой на руках. За ним шла, издали мне улыбаясь, ставшая стройной как тростиночка, Лара. Она обняла меня и сказала:

– Ну-ка, Сандра, познакомься с тезкой! Мы нашу маленькую Кассандру в твою честь назвали. Не знаю, что было бы, если бы ты тогда не осталась вместо меня в обители. Но что же было с тобой?

– Потом все расскажу, а сейчас дайте мне нарадоваться!

Подошли ко мне и общинники во главе с матерью Ольгой. Я заметила, что их стало еще больше: появились не только новые дети, но и новые взрослые.

Потом матушка позвала батюшек, отца Александра и отца Антония, и сказала, что хорошо бы сразу отслужить благодарственный молебен.

– А молитву о Кассандре с завтрашнего дня на ектении не читайте – хватит с нее!

– За тебя каждый день вся церковь молилась как о страждущей в горькой неволе и в тяжких работах, – шепнула мне бабушка.

– Я знаю, я это чувствовала.

Священники пошли в церковь, за ними матушка с сестрами, а следом и мы с бабушкой, общинниками и Леонардо. Когда служили молебен, я крестилась и кланялась со всеми вместе, а бабушка, смешная такая, умилялась каждому моему поклону.

Потом Леонардо забрал и увел куда-то дядя Леша, а меня бабушка повела домой, в общинную деревню. Ее дом стоял на самом дальнем краю, и он был довольно большой, хотя, конечно, во много раз меньше, чем в Баварском Лесу. Она поила меня на кухне чаем с вареньем, и мы проговорили с ней до самой вечерней службы. Пока в деревне церковь еще не достроили, общинники ходили в монастырскую церковь. На службе все монахини были в белых рясах, на матерях – белые мантии, и это было очень красиво.

Только теперь я поняла, что такое церковная служба и что она для меня значит. Это как река после долгих блужданий и жажды в пустыне. Как только отец Александр провозгласил торжественно: «Благословен Бог наш!…», я окунулась в волны песнопений и молитвословий, и эта дивная река подхватила меня и понесла, омывая, поя и радуя.

Глава 19

Как сказала бабушка, монастырь и обитель матери Ольги в этой долине устроились, как у Христа за пазушкой. Климат здесь, оказывается, был поистине волшебный: зимы почти не было, хотя даже летом вокруг лежали нетающие ледники. Солнце светило почти постоянно. Обмелевшее после прорыва плотины озеро оставило на берегах массу плодородного ила. Вот когда пригодились два сапога семян матери Ларисы! Берега вскопали и развели на этой плодороднейшей почве не только сад и огород, но даже небольшие поля ячменя, картофеля, подсолнечника, кукурузы и овса. И конечно, пшеницы. Мать Евдокия сказала, что когда кончатся макароны, которые привезли мы с Леонардо, в обители начнут печь просфоры из собственной муки. Вот только молоть зерно на муку придется в кофейной мельнице – другой пока нет.

Овощи в долине росли невиданной величины и с невероятной скоростью; огурцы, например, созревали через месяц после посадки. Мать Алония каждый день после трапезы угощала меня соленым огурчиком, а потом с благословения матушки подарила нам с бабушкой целую банку моего любимого лакомства. Лара тоже принесла маленькую кадушечку свеже засоленных огурцов своего производства, а когда я ей сказала, что оставленные ею для меня и монастыре огурцы были ничуть не хуже матери-Алониных, она так и расцвела. Происхождение овощей было понятно: они появились, как из двух рогов изобилия, из сапог матери Ларисы. А вот откуда взялись поля подсолнечника и пшеницы, плодовые деревья и кусты? Мне это было страшно интересно, и я начала расспрашивать мать Ларису. Оказалось, что садовые деревья выросли прямо из косточек, извлеченных матерью Ларисой из сухих фруктов. Она на пробу сунула в грядку вишневую косточку и была поражена, когда через три дня среди редиски увидела вишневый прутик с двумя листочками наверху. Деревья в долине начинали плодоносить через год после посадки, правда, оставаясь при этом низкорослыми. Мать Лариса объясняла это тем, что сила у них уходит в плоды, а не в древесину. Она с гордостью показала мне несколько маленьких финиковых пальм и какие-то разлапистые кустики:

– Скоро у нас свои финики будут и смоквы! Если, конечно. Господь раньше не возьмет нас всех к себе. Ну тогда уж за райским садом будем ухаживать, садоводам и там найдется работа.