Книга Я был адъютантом Гитлера. 1937 - 1945 - Николаус фон Белов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В эти дни мне пришлось на длительное время вылетать на Сталинградский фронт. Моей первой целью была 71-я пехотная дивизия, которая продвигалась к Волге южнее Сталинграда. Начальником штаба этой дивизии являлся мой брат; он принял меня очень тепло и дал мне исчерпывающее представление о положении на фронте. В целом он считал ход событий положительным: хотя в последние дни русский и стал сражаться упорнее, но у него лично это опасений не вызывает. Важное значение имеет лишь снабжение войск: острейшим образом необходимы боеприпасы и горючее.
Следующей целью моего полета был штаб 6-й армии. Там я имел беседу с его начальником генерал-лейтенантом Шмидтом. Меня и здесь приняли в очень приятной и непринужденной атмосфере, тем более что некоторых офицеров штаба я знал. Шмидт обрисовал мне положение армии в положительных тонах, но не умолчал о нехватке многого необходимого и о своих тревогах. Одним из его наибольших опасений были растянутые коммуникации позади расположения армий союзников вдоль Дона. Для прикрытия тыла 6-й армии там находились одна румынская, одна итальянская и одна венгерская армии, не гарантировавшие, на его взгляд, достаточной защиты. Шмидт рассказал мне о ежедневно усиливающемся сосредоточении русских дивизий севернее Дона в весьма трудно просматриваемом районе котла. Это известие я счел действительно тревожным. Я мог говорить со Шмидтом вполне откровенно, и тот воспользовался этим случаем, чтобы тоже неприкрашенно высказать свои взгляды. После короткой встречи с генералом Паулюсом я полетел дальше и посетил генерала Хубе, который только что принял командование 24-м танковым корпусом вместо снятого Гитлером генерала фон Витерсхайма.
По возвращении в Винницу меня ожидала совсем новая ситуация в Ставке фюрера. Все окружение Гитлера производило впечатление людей, совершенно удрученных. Фюрер вдруг стал жить совсем уединенно. Обсуждения обстановки проходили теперь в доме не штаба оперативного руководства вермахта, а самого Гитлера, в его большом рабочем помещении. Входя в это помещение, он никому руки уже не подавал, а приветствовал докладывающих о своем прибытии участников обсуждения лишь взмахом ее вверх. Не появлялся он больше и на совместных трапезах в офицерской столовой (казино), а ел в одиночестве в своем бункере. Новшеством являлось и то, что все совещания у фюрера, включая и обсуждения обстановки, стенографировали два рейхстаговских стенографа. Мы, военные адъютанты, получили поручение проверять правильность напечатанного со стенограммы машинописного текста, а это означало для нас значительную нагрузку.
Что же произошло? После посещения Ставки фюрера Листом генерал Йодль вылетел в группу армий «А», чтобы на месте получить представление о ее положении и обсудить дальнейшие действия. По возвращении он доложил обо всем Гитлеру, и при этом разговоре вспыхнул резкий спор. Фюрер будто бы обвинил Йодля в том, что послал его на Кавказ вовсе не для того, чтобы тот потом сообщил ему об опасениях войск. Йодль, тоже сильно повысив голос, возразил: к сожалению, он – не передатчик приказов, выполнить которые невозможно. В ответ Гитлер вышел из помещения, где обсуждалась обстановка, и с тех пор туда больше ни ногой.
Теперь Гитлер разговаривал только со Шмундтом и обсуждал с ним намеченные крупные персональные перестановки. Он отстранился от фельдмаршала Листа и объявил о снятии генерал-полковника Гальдера с должности начальника генерального штаба сухопутных войск. Шмундт очень рекомендовал на его место генерала Цейтцлера. Фюрер обдумывал это перемещение несколько дней.
Когда страсти немного улеглись, мне представился случай доложить фюреру мои впечатления о поездке. Он уже немного поостыл и, как всегда, выслушал внимательно. Совершенно неожиданно для меня, у него оказались те же опасения относительно Донского фронта, что и у генерала Шмундта. Гитлер заявил: он уже давно приказал сосредоточить за линией фронта в качестве резерва 22-ю танковую дивизию, но у него такое впечатление, что Гальдер там никакой опасности не видит. Он еще раз поговорит с Гальдером об этом. Но затем его словно прорвало. Фюрер упрекал себя за недостаточное понимание того, что Гальдер не уделяет внимания возникающим на фронте трудностям: просто разглядывает карту, но никаких идей не имеет. Холоден и сух, к тому же складывается впечатление, что у начальника генштаба совершенно ложное представление о происходящем. Он, фюрер, решил произвести замену.
Кроме того, Гитлер говорил о том, что основная масса старых генералов себя уже исчерпала и ее следует заменить молодыми офицерами. Он назначит начальником Управления личного состава сухопутных войск Шмундта и вместе с ним наведет порядок в этом деле. Все это, подумалось мне, – невероятные перестановки, которые должны привести к значительным переменам в сухопутных войсках, но я ничего не сказал. В сущности, я был рад, что генерал-полковник Гальдер наконец-то исчезнет, ибо, по моему мнению, это назрело уже давно. Даже если он и являлся хорошим офицером-генштабистом, но пригодным партнером фюрера по командованию сухопутными войсками служить не мог. Я никак не мог отделаться от впечатления, что офицеры генерального штаба сухопутных войск во главе с Гальдером никогда не были сторонниками Гитлера, его планов и распоряжений, а имели совершенно другие взгляды.
В этой общей беспокойной атмосфере, царившей в Ставке фюрера, состоялось весьма милое празднование моего дня рождения. 20 сентября мне исполнилось 35 лет. Гитлер подарил мне килограмм черной икры, недавно полученной им от маршала Антонеску. Он, мол, прослышал, что этот «продукт» я очень люблю. Я воспринял сей щедрый подарок как повод, чтобы пригласить вечером всех адъютантов на чай. В таком кругу мы собрались в первый и последний раз. Присутствовали Шауб, Альберт Борман, Путткамер, Энгель, Брандт, Хевель. Шмундт в тот день в Ставке отсутствовал. После вечернего обсуждения обстановки мы полакомились икрой – редкостное наслаждение! За многие годы совместной службы мы открыто делились друг с другом нашими опасениями. Я сознавал, насколько доверительно можно высказываться в этом самом узком кругу даже в критическом духе, не боясь неприятных последствий. Примечательно также, к каким оценкам приходили независимо друг от друга эти столь несхожие между собой люди.
24 сентября Гитлер расстался с генерал-полковником Гальдером и назначил начальником генерального штаба сухопутных войск генерал-майора Цейтцлера с немедленным присвоением ему чина генерала пехоты. Тот принялся за выполнение своей новой и трудной задачи с большим размахом и воодушевлением. Но главнокомандующего он приобрел поистине трудно. Хотя Гитлер и испытывал к нему большое доверие, но во многом и дальше оставался при своих взглядах на сражения на русском фронте. Это через несколько недель показала битва за Сталинград.
Одновременно Гитлер передал под начало своего шеф-адъютанта Управление личного состава сухопутных войск. Предшественником Шмундта был брат фельдмаршала Кейтеля Бодевин, давно не справлявшийся со своими задачами. Сам Шмундт брать эти задачи на себя не стремился, ему и без того хватало дел. Но Гитлер в ходе продолжительных бесед убедил его в необходимости принять это Управление. Сам я находил данное решение правильным. Шмундт лучше всех знал мысли и представления фюрера по вопросам командования сухопутными войсками и был в состоянии довести их до сознания офицеров этих войск. За полтора года, в течение которых он руководил этим Управлением, Шмундт не раз вступал с Гитлером в споры и добивался осуществления своей точки зрения. Он был заступником офицерского корпуса сухопутных войск.
