Книга История Войска Донского. Картины былого Тихого Дона - Петр Краснов

Верные донцы отбили тело своего полковника. Подвиг Родионова и маленького его отряда заставил закубанцев отступить, и станица Горячие Воды была им спасена.

Казаки привезли его тело на Воды и там похоронили. Про геройскую смерть Родионова они сложили следующую песню:

Как на заре-то было на зорюшке, На заре-то было на утренней, На восходе было солнца красного, На рассвете-то денечка прекрасного. Не сизые ли орлы в поле солеталися, Мурзы горские в поле соезжалися; Как слезали мурзы с добрых коней, Выходили мурзы на высок курган, Расстилали они черны бурочки, Поснимали они куньи шапочки, Как садились мурзы во единый круг Да и думали они думушку единую, Если б взять-то нам, взять село новое, нерушимое: Да во том-то селе убьем мы полковничка. Как поранили они полковничка, Как полковничка Михаилу Степановича, Как приказывал он, Михаила Степанович: «Ой, вы други мои, други станичники! Когда Бог вас лучит быть на Тихом Дону, Вы скажите там моему сыну родному, Да чтоб он служил царю верой правдою».

Так в неравном бою гибли офицеры. Но часто, несмотря на большой перевес в силах закубанцев, победа оставалась за казаками.

А наши подвиги мужества, какую геройскую силу духа выказывали донцы в эту войну! Да вот…

19 июля 1847 года командир донского казачьего № 35 полка, подполковник Немченков, вызвал к себе казака своего полка Букановской станицы Степана Полунина и приказал ему отвезти бумаги с пограничного поста Калали на пост Тавшан Кишляхский. Отвез Полунин пакеты, сдал на пост. Надо дальше пакеты везти, а, на беду, на Кишляхском посту все люди были в лихорадке.

– Я отвезу – заявил Полунин.

Забрал он сумку с бумагами, насыпал на полку кремневого ружья свежего пороха, подсыпал пороха и под кремень своего пистолета и стал седлать лошадь.

– Ты оставил бы это до завтра, – говорят ему казаки. – Дело не так спешно. А то, смотри, уже вечереет.

– Вот еще, – отвечал Полунин беззаботно, – дорога знакома, как собственный карман. Вы, смотрите же, на мой пост старшому дайте знать, что я поехал.

Сел на коня и тронул с постового двора. Проехавши недолго по патрульной тропе, увидал Полунин на той стороне реки Арпачая человека на белой лошади.

– Что он тут делает? – подумал Полунин, свернул свою лошадь вниз и спустился к балке, выходившей к реке. Недолго пришлось ему ждать. Скоро увидал он человек 20 чеченцев, перебиравшихся через реку. С ними ехал и человек на белой лошади. Полунин пропустил их мимо себя, а потом догнал партию и выстрелил с коня по человеку на белой лошади. Тот был ранен этим выстрелом. Он вскрикнул и поскакал к своим. Те остановились и дали три выстрела по Полунину, но промахнулись. Увидавши, что Полунин один, они бросились на него с обнаженными шашками. Полунин выстрелил из пистолета, но никого не ранил. Заряжать уже было поздно, и Полунин, окруженный чеченцами, оборонялся пикой. Чеченцы разрубили на нем в трех местах фуражку, перерубили оба погона на шинели и в 17 местах надрубили древко пики. Полунин во время этой отчаянной схватки успел ударить одного из чеченцев в левый бок так сильно, что тот упал мертвым. Пять человек подхватили его и ускакали с ним за границу. Остальные пятнадцать еще яростнее набросились на Полунина. Но тут раздался топот конских ног; то казаки, услыхавшие выстрел Полунина, скакали ему на поддержку. Чеченцы повернули назад и поскакали к реке. Полунин один за ними. На середине реки он свалил пикой еще одного и, не желая гнать дальше, остановил лошадь, погрозил чеченцам плетью и поехал назад. Тут его встретили казаки Степан Калычев, Петр Краснов, Наталюткин и Ефим Калычев. За подвиг этот Полунин был награжден Георгиевским крестом, произведен в урядники и получил 50 рублей награды. Изрубленная чеченцами пика его, по приказанию начальства, была отправлена в Букановскую станицу на хранение.

И не только старые, бывалые и опытные казаки, как Полунин, умели смело и стойко справляться с чеченцами, но и молодежь не отставала от них, когда нужно было поддержать честь казачьего имени.

Донской № 39 казачий полк только что прибыл на Кавказ, как получил распоряжение проводить от крепости Грозной на линию курьера. В конвой был назначен хорунжий Погожин с 40 казаками. Отведя курьера на станцию Нефтянку и сдавши его другому конвою, Погожев пошел в обратный путь. Но, едва он отъехал две версты от Нефтянки, как 400 чеченцев, под командой своих старшин – наибов Талгика, Сабдуллы и Дубы, отрезали казакам путь отступления к Грозной и, выхватив шашки, понеслись на них. Погожев спешил казаков, поставил их в круг и встретил чеченцев залповым огнем. Чеченцы не выдержали этого натиска и отхлынули назад. Наиб Талгик окружил казаков и тоже открыл по ним огонь. Казаки отвечали им. Тогда чеченцы собрались и снова ударили на казаков, но, встреченные спокойными, выдержанными залпами, они отступили. Между тем из Грозной спешили войска на поддержку. Чеченцы с новой силой атаковали Погожева, торопясь покончить с ним до подхода подкреплений. Но Погожев и урядник Назаров криками: «не робей, братцы, наши близко»! одушевили казаков и они отбили и эту атаку… После этой атаки чеченцы бежали. Казаки во время своей получасовой отчаянной обороны потеряли из 40 человек – 14 ранеными, 3 контужеными, 7 лошадей убитыми и 15 ранеными…

Покорение Кавказа приходило к концу. Повсюду были построены наши крепости и городки, на всех опасных местах стояли войска. От крепости к крепости ходили почтовые тройки, сопровождаемые казачьим конвоем. Так было и 5 января 1859 года, когда между станицами Ксинской и Чальской двигалась, под конвоем казаков № 15 донского казачьего полка, почта на двух тройках. Поднялась метель, да такая, что ничего не стало видно. Вдруг одна из повозок сломалась. Ее оставили в горах под присмотром казака Полякова. Уезжая, ямщики советовали Полякову уйти с поста.

– Вишь ты какая метель к нам завернула, – говорили они. Но, верный долгу службы, казак отвечал:

– Начальство, посылая меня, приказало мне конвоировать почту и доставить ее до следующей станции. Я не нарушу присяги и ни за что не оставлю почту так в степи. Если Бог судил мне здесь смерть, то я умру на этом месте, охраняя до последней минуты порученные мне казенные чемоданы.

И Поляков остался в степи один среди ночи и разыгравшейся вокруг вьюги. Поутру его нашли замерзшим на его посту; замерзла и его строевая лошадь. Когда о таком бесстрашном и честнейшем исполнении долга Поляковым было доложено Государю, Государь Император Александр II приказал деду и матери казака Полякова выдать 100 рублей награды.

12 мая 1862 года с поста Хамкетинского, занятого 20-ю казаками 30 донского казачьего полка, при одном уряднике, в обычный разъезд для осмотра местности было послано 10 казаков.

Пошли казаки: Петр Павлов, Дмитрий Фирсов и Иван Арефьев – Митякинской станицы; приказный Карней Стехин – Луганской станицы; казаки Степан Лаптев – Каменской, Никифор Черемисов – Бесергеневской, Николай Прохоров и Лев Изосимов – Багаевской, Алексей Иванов – Старочеркасской, Семен Изосимов – Луганской. На вышке около поста залегли часовые, пешие. Разъезд объехал глубокую и лесистую балку с обрывистыми берегами и только что начал спускаться в нее, как на него выскочили 150 человек чеченцев, отрезали дорогу к посту и совершенно окружили казаков. Казаки спешились, быстро привязали лошадей к дереву, залегли в кустах и открыли огонь по чеченцам. Чеченцы оставили 50 человек вести перестрелку, а сами бросились в числе ста человек на пост, где остался урядник Кондратьев с 10-ю казаками. Но казаки на посту метким огнем отбили нападение. Тогда чеченцы всеми силами бросились на лежавших казаков; казаки сопротивлялись отчаянно. Лаптев, Черемисов и Прохоров были убиты; Иванов, Изосимов и Коротышкин получили столь тяжелые раны, что вскоре умерли. Из десяти казаков оставалось только четыре, и те были ранены. Чеченцы предлагали им сдаться, но казаки выстрелами отвечали на их предложения. Более получаса длился этот бой, где 10 человек сражались против полутораста, и чеченцы не могли одолеть их… Между тем из станицы Губской неслась сотня на выстрелы, и израненные герои были спасены.