Книга Крик души - Льюис Сьюзен

Она подняла голову: дверь открылась, в комнату заглянула еще какая-то служащая, сверилась со списком и крикнула:

— Николь Грант!

Лежащая на спине женщина открыла глаза.

— У нас тут что, уже любимчики появились? — проворчала она.

Служащая, заметив ее, удивилась.

— Я и предположить не могла, что тебе так не терпится снова присоединиться к нам, Джина, — заметила она.

Женщина презрительно проворчала что-то и закрыла глаза.

Надзирательница кивнула Никки: та встала и последовала за ней в другое помещение, где у нее взяли отпечатки пальцев, а затем вручили махровый халат и приказали раздеться до белья.

Никки задрожала — как от холода, так и от страха, — расстегнула джинсы и позволила им скользнуть вниз, на пол. Затем она стянула флисовый свитер через голову, завернулась в халат, сильно запахнув его спереди, и постаралась собраться с духом перед личным досмотром как спереди, так и сзади, с целью проверки, не принесла ли она с собой наркотики. Ей отчаянно хотелось отказаться от процедуры, но сейчас у нее не было никаких прав, а значит — и другого выхода, кроме как сжать зубы и терпеть.

— О’кей, спусти халат до талии, — приказала надзирательница.

Выполнив приказ, Никки уставилась в пустоту, пока женщина обходила вокруг нее, прося поднять сначала руки, а затем чашки лифчика, чтобы видеть, не выпадет ли что-нибудь; после чего спросила:

— Грудью кормишь?

— Кормила, — ответила Никки. — Врач сделал мне укол, чтобы молока больше не было.

Женщина записала это, затем сказала:

— Так, верхнюю часть можешь вернуть на место, а теперь подними подол до талии.

Еще раз служащая обошла вокруг нее, прося поднять сначала одну ногу, затем другую, после чего распорядилась оттянуть резинку трусиков: если бы там было что-то спрятано, оно бы выпало.

— Годится, — резюмировала женщина. — Душ там. На полке, рядом с набором новичка, лежит новый спортивный костюм, полотенце и шлепанцы. Долго не возись, нам еще четверых обработать надо.

Быстро раздевшись, Никки ступила в душ. Сначала вода была чуть теплой, но затем полилась горячая, и это ощущение так успокаивало, что она бы осталась там на всю ночь, если б могла.

Однако, вспомнив о том, что ее просили поторопиться, она быстро намылилась и почти сразу же вышла и схватила ближайшее полотенце. Синий тренировочный костюм упал на влажный пол, вместе с парой больших коричневых шлепанцев, но она не собиралась переживать из-за размера обуви или состояния одежды. Она не была даже уверена, нужно ли ей сразу надевать все это, и потому решила облачиться в джинсы и флисовый свитер, главным образом потому, что это давало ей ощущение близости Спенса. Затем она сунула ноги в кроссовки и подобрала с пола свой тюремный дресс-код.

Несколько минут спустя еще одна надзирательница заглянула к ней в душ. Это была приземистая и сердитая женщина, с огромной связкой ключей на поясе, которые бренчали и позвякивали, ударяясь о ее бедро при ходьбе.

— Грант? — рявкнула она.

— Да, — ответила Никки.

— Следуй за мной.

Никки засеменила следом за ней, все еще прижимая к себе спортивный костюм, полотенце, шлепанцы и набор новичка, в который она еще даже не заглядывала. Туфли тюремной тетки скрипели по бетонному полу, а ее толстые бедра, обтянутые серыми нейлоновыми слаксами, издавали не то свист, не то шипение, пока она шла вразвалку от одних железных дверей к другим, отпирая их и запирая, стараясь, чтобы зловещий лязг, когда она закрывала ворота, эхом разносился по бетонным каменным коридорам. Затем они вошли в дверь, на которой было написано «Крыло А», и шум и зловоние оглушили Никки, словно физический удар.

— Значит, ты на Правиле, — холодно заметила надзирательница.

Сердце Никки сжалось от страха, когда она кивнула. Она ясно понимала: к этой женщине вряд ли стоит обращаться в поисках защиты.

Словно подтверждая это, женщина окинула ее язвительным взглядом, затем пинком открыла дверь и резко мотнула головой в сторону камеры, давая Никки знак войти.

Почти ожидая тоже получить пинок, Никки вошла в камеру и буквально заставила себя не задерживать дыхание. Здесь было совсем не так ужасно, как в камерах в полицейском участке и суде. Эта камера была выкрашена в унылый белый цвет, вдоль одной стены стояла настоящая кровать, в ногах кровати располагался шкафчик с маленьким телевизором наверху, а у противоположной стены — раковина, унитаз и зарешеченное окно, расположенное достаточно низко, так что в него можно было смотреть.

Пытаясь убедить себя, что это лучше, чем спать на улице, она повернулась к двери как раз в тот момент, как ее захлопнули прямо у нее перед носом. Никки от неожиданности подскочила на месте и испуганно уставилась на дверь. Когда в замке заскрежетал ключ, ей захотелось броситься на дверь, завизжать и доказывать, что они должны немедленно выпустить ее, но вместо этого она заставила себя сделать несколько глубоких вдохов и положить то, что она по-прежнему сжимала в руках, на кровать.

Ей нужно найти способ справиться с этим, или она погибнет. По возможности, она должна перестать думать о Спенсе и Заке и о том, что сейчас, может быть, происходит за стенами тюрьмы, а вместо этого — попытаться сосредоточиться на происходящем здесь и сейчас. В настоящий момент стоящая перед ней задача заключалась в раскладывании на кровати мягкого пухового одеяла и простыни, и она заставила себя приступить к ее выполнению.

Когда Никки закончила, то подняла пакет новичка и исследовала его содержимое: маленький тюбик зубной пасты, складная зубная щетка, двойной пакетик шампуня, мягкая мочалка для лица, кусок мыла и маленький мешочек табака вместе с бумагой, чтобы крутить сигаретки. Еще там были плитка шоколада и две обернутые полиэтиленом имбирные булочки.

Никки не хотелось есть, но, возможно, ночью проголодается, и потому она убрала продукты в тумбочку, сунула туда же спортивный костюм и шлепанцы и взяла пульт от телевизора.

Внезапно ей показалось, что стены стали надвигаться на нее, и она, словно из камеры начал вытекать воздух, запаниковала и стала хватать его ртом. Она не могла оставаться здесь. Просто не могла. Она хотела вернуться к Спенсу и своим родителям. Ей нужен был ребенок, нужно было чувствовать его тяжесть в своих руках и знать, что он в безопасности. Почему Бог так жестоко наказывает ее? Уж ему-то должно быть известно, что она не причинила вреда Заку. Возможно, она и думала об этом, но она бы никогда, ни за что не осуществила это.

— Пожалуйста, Господи, прошу Тебя, прошу, прошу! — рыдала она, падая на колени рядом с кроватью. — Я сделаю что угодно, что угодно, только, пожалуйста, вытащи меня отсюда!..

Спенс и остальные набились в кабинет миссис Адани, где и засели за Интернет и телефоны, как только вернулись из суда. Помимо другой жизненно важной информации, им удалось также узнать, что Никки имеет право на юридическую помощь, если ее родители не помогут с деньгами на хорошего адвоката. Но Гранты обязаны помочь, в этом Спенс был непреклонен. Миссис А. собиралась отвезти его к ним утром, а во второй половине дня он пойдет навестить Никки. Он уже просил свидания, и, поскольку ее заключение было всего лишь предварительным, он совершенно не сомневался, что получит разрешение. Дэвид в данный момент загружал указания о том, как добраться до Иствуд-парк на автобусе, потому что миссис А. после обеда должна была вместе с полицией просмотреть медкарту Никки; а Дэнни обзванивал всех знакомых, чтобы узнать, не сможет ли кто-то связать их с блестящим адвокатом, который был бы готов взяться за дело Никки, как только у них появятся деньги.