Книга Возвращение в Оксфорд - Дороти Ли Сэйерс

Ректор, сидя в глубоком кресле у камина, не пыталась исправить положение. Постепенно, один за другим, все разговоры иссякли и замерли, оставив лишь тенор, который звучал словно сольная партия инструмента, исполняющего каденцию при молчании оркестра.

— Казнь виновных неприятна, но куда хуже истребление невинных. Если вы жаждете моей крови, то не позволите ли вручить вам более подходящее оружие?

Он огляделся и увидел, что все, кроме них и мисс Пайк, сидят в молчании, сделал небольшую вопросительную паузу, которая выглядела как дань вежливости, но которую Гарриет мысленно назвала «теат ральной».

Мисс Пайк первая двинулась к большому дивану, стоявшему рядом с сиденьем в оконной нише, которое заняла мисс Гильярд, и спросила, усаживаясь в уголке:

— Вы имеете в виду жертв убийцы?

— Нет, — ответил Питер. — Я имею в виду своих собственных жертв.

Он сел между мисс Пайк и мисс Бартон и продолжал приятным светским тоном:

— Например, я случайно обнаружил, что молодая женщина убила старую из-за денег. Это мало что изменило: старуха в любом случае умирала, а девушка (хоть она этого и не знала) должна была унаследовать ее состояние. В результате моего вмешательства девушка снова принялась за свое, прикончила двух невинных людей, чтобы замести следы, пыталась убить еще троих. В конце концов она покончила с собой.[245]Если бы я оставил ее в покое, то вместо четырех смертей была бы всего одна.

— О боже! — воскликнула мисс Пайк. — Но она бы осталась на свободе!

— Да. Она была не слишком приятная особа и дурно влияла на окружающих. Но кто убил двух других — она или общество?

— Они были убиты из страха перед смертной казнью, — заявила мисс Бартон. — Если бы несчастную лечили, и она, и две ее жертвы сегодня, возможно, были бы живы.

— Я говорил вам, что это хорошее оружие. Но все не так просто. Если бы она не убила еще двоих, ее бы не поймали, и никто не стал бы ее лечить — жила бы себе припеваючи и развращала бы души еще нескольких человек, если вы готовы признать, что это тоже важно.

— Видимо, вы имеете в виду, что эти невинные люди умерли за других, были принесены в жертву социальным принципам, — сказала ректор, пока мисс Бартон возмущенно пыталась сформулировать свое несо гласие.

— Вашим социальным принципам, — уточнила мисс Бартон.

— Спасибо. Я думал, вы скажете — моей любознательности.

— Могла бы сказать и так, — откровенно ответила мисс Бартон. — Но раз уж были упомянуты принципы, давайте говорить о них.

— А кто были те три человека, на которых она покушалась? — спросила Гарриет. (Она не собиралась позволить мисс Бартон так легко отделаться.)

— Юрист, один мой коллега и я. Но это не значит, что у меня есть принципы. Я вполне способен дать себя убить просто из интереса. Да и кто не способен?

— Это правда, — сказала декан. — Забавно, что мы столько говорим об убийцах и казнях и так мало задумываемся о риске, когда плаваем, ездим на автомобиле, лазаем по горам и так далее. Пожалуй, мы действительно предпочитаем умирать из интереса.

— Социальные принципы предполагают, — заметила мисс Пайк, — что мы можем умирать ради собственного интереса, но не ради чужого.

— Конечно, я признаю, — довольно сердито отозвалась мисс Бартон, — что убийства следует предотвращать и не давать убийцам нанести новый удар. Но их не следует наказывать и тем более убивать.

— Видимо, их следует держать в больницах вместе с другими неприспособленными индивидуумами и тратить на их содержание огромные деньги, — вмешалась мисс Эдвардс. — Как биолог, я не могу одобрить такое расходование государственных средств. Мы позволяем гулять на свободе и размножаться стольким субъектам с умственными и физическими дефектами, что скоро нация полностью де градирует.

— Мисс Шустер-Слэтт наверняка выступает за стерилизацию, — сказала декан.

— Кажется, это пытаются делать в Германии, — заметила мисс Эдвардс.

— Еще они там пытаются вернуть женщин обратно на кухню, — сказала мисс Гильярд.

— И довольно много казнят, — заметил Уимзи, — так что мисс Бартон не может перенять их общественное устройство.

Мисс Бартон выразила громкий протест против подобных инсинуаций, заявив, что насилие в любой форме несовместимо с ее социальными принципами.

— Чушь! — отрезала мисс Эдвардс. — Никакие принципы нельзя провести в жизнь без насилия по отношению к кому-то. Прямого или косвенного. Каждый раз, нарушая равновесие сил в природе, мы вызываем к жизни насилие. И если вообще ничего не трогать, то насилия все равно не избежать. Я согласна, что убийц не надо вешать — это жестоко и нерационально. Но я не согласна, что им надо предоставлять кров и стол, когда приличные люди нуждаются. Рассуждая с точки зрения экономики, их следовало бы использовать для лабораторных экспериментов.

— Чтобы способствовать сохранению неприспособленных? — сухо спросил Уимзи.

— Чтобы способствовать установлению научных фактов, — еще суше ответила мисс Эдвардс.

— Давайте пожмем друг другу руки, — сказал Уимзи. — Тут мы нашли общую почву. Устанавливай факты, и будь что будет.

— На этой почве, лорд Питер, — сказала ректор, — ваша любознательность становится принципом, и весьма опасным.

— Но тот факт, что А убил Б, — еще не вся правда, — настаивала мисс Бартон. — Ведь состояние здоровья А и обстоятельства, которые его спровоцировали, — это тоже факты.

— Никто с этим и не спорит, — сказала мисс Пайк. — Но едва ли можно требовать от следователя, чтобы он выходил за пределы своих обязанностей. Если мы будем бояться делать выводы, потому что кто-то может их недобросовестно использовать, мы вернемся во времена Галилея. И перестанем делать открытия.

— Что ж, — откликнулась декан. — Я бы хотела, чтобы перестали делать такие открытия, как отравляющий газ.

— Нельзя возражать против открытий как таковых, — сказала мисс Гильярд. — Но всегда ли разумно делать их достоянием общественности? В случае Галилея церковь…

— Вы никогда не заставите ученых с этим согласиться, — перебила ее мисс Эдвардс. — Скрывать факты — значит обнародовать ложь.

На несколько минут Гарриет потеряла нить беседы, которая теперь стала общей. Она видела, что Питер нарочно подтолкнул разговор в эту сторону, но не могла понять, к чему он ведет. Однако он явно был заинтересован. Его глаза зорко смотрели из-под полуприкрытых век. Он напоминал кошку, стерегущую мышь. Или она подсознательно вспомнила его герб? В черном поле три бегущие серебряные мыши, над ними — полумесяц. Наверху гербового щита домашняя кошка…

— Конечно, — саркастически заметила мисс Гильярд, — если вы считаете, что личные привязанности важнее, чем рабочие обязанности…