Книга Самый лучший папа - Мейв Бинчи

Он вспомнил ужас того вечера, когда она потерялась. Ее искали все, и сколько людей сходили с ума от беспокойства за нее! А сейчас она гостит у Эмили с Хэтом и, когда они пойдут в благотворительный магазин, то возьмут ее с собой. Его родители признали в ней внучку. Она знала всех соседей, они стали частью ее жизни так же, как и она вошла в их жизнь. Неужели он собирается покончить со всем этим?

Но как он может воспитывать дочь другого мужчины? Ему нужно выпить. Всего один стаканчик, и тогда он точно будет знать, что делать.

Когда в магазин святого Иарлафа заглянула Мойра и удивилась при виде Фрэнки, мирно спящей в своей коляске, Эмили постаралась ничем не выдать охватившего ее беспокойства.

— В котором часу ее забирает отец? — осведомилась инспектор.

На самом деле, ее это не интересовало — лишь повод, чтобы дать им понять, кто здесь главный.

— Он придет за нею попозже, — с уверенной улыбкой ответила Эмили. — Могу я предложить тебе что-либо определенное, Мойра? У тебя прекрасный вкус. У нас появилась очень привлекательная сумочка, нечто среднее между дамской сумкой и портфелем. Полагаю, она сделана в Марокко, и украшена такими чудесными узорами.

Как Эмили и говорила, сумочка и впрямь выглядела шикарно и замечательно подошла бы Мойре. Тирни взяла ее в руки и принялась внимательно рассматривать. Но, прежде чем потратить деньги на себя, она должна купить подарок отцу и миссис Кеннеди. Пожалуй, Эмили сможет ей помочь.

— Мне нужен свадебный подарок, то, что еще не было в употреблении, лучше всего — в оригинальной упаковке. Это для пары средних лет, которая живет в сельской местности.

— У них собственный дом? — поинтересовалась Эмили.

— В общем, да, у нее есть дом, и он живет в нем… то есть, я хочу сказать, будет жить там.

— Она хорошо умеет готовить?

— Э-э, да. Наверное. — Вопрос удивил Мойру.

— Тогда для кухни ей ничего не нужно, об этом она наверняка позаботилась сама. У нас есть замечательная скатерть; мы можем вскрыть упаковку, чтобы убедиться, что с нею все в порядке, а потом уложим ее обратно.

— Скатерть. — Похоже, Мойра сомневалась.

— Взгляни сама. Прекрасная льняная ткань с ручной набивкой. Рискну предположить, что она ей понравится. Она — близкая подруга?

— Нет, — ответила Мойра, но потом решила, что слова ее прозвучали чересчур грубо. — В общем-то, она выходит замуж за моего отца, — призналась девушка.

— О, в таком случае, я уверена, что твоей мачехе понравится эта скатерть, — заявила Эмили.

— Мачехе? — Мойра покатала слово на языке, пробуя его на вкус.

— Да. Ведь она станет для тебя именно мачехой, верно?

— Ну, да, конечно, — поспешно согласилась Мойра.

— Надеюсь, они будут счастливы, — сказала Эмили.

— Я тоже надеюсь на это. Все не так просто, но они подходят друг другу.

— Собственно, это самое главное.

— В общем, да, разве что там есть одно неоконченное дело. Это трудно объяснить, но… словом, без шероховатостей не обошлось.

— Так всегда бывает, наверное, — мягко сказала Эмили.

Она понятия не имела, что имеет в виду инспектор.

Из магазина Мойра ушла счастливой обладательницей портфеля и скатерти; она быстро и успешно превращалась в одного из лучших и постоянных клиентов магазинчика.

Но на душе у нее было неспокойно. Мистер Кеннеди имел полное право знать, что в Лискуане у него остался собственный дом, что его жена выходит замуж за другого мужчину, и что этот мужчина приходится отцом его социальному работнику.

Мойра понимала, что многие посоветовали бы ей не вмешиваться. Все прошло бы без сучка и задоринки, не столкнись Мойра с мистером Кеннеди и не устрой она его в общежитие постоянного проживания. Но теперь было поздно сожалеть о случившемся. Она встретила мистера Кеннеди и не могла просто и отмахнуться от него.

— Мистер Кеннеди, у вас все в порядке?

Они сидели в комнате отдыха общежития.

— Мисс Тирни, сегодня не ваш рабочий день.

— Я просто проходила мимо.

— Понятно.

— Хочу спросить вас, вы хорошо здесь устроились?

— Вы спрашиваете меня об этом каждую неделю, мисс Тирни. У меня все нормально. Я уже говорил вам.

— Вы вспоминаете то время, когда жили в Лискуане?

— Нет, я уехал оттуда много лет назад.

— Да, знаю, но, быть может, вы хотели бы вернуться? Например, попытаться помириться с супругой и начать все сначала?

— После стольких лет в разлуке мы с ней стали совершенно чужими друг другу, разве не так?

— Предположим, она вновь соберется выйти замуж? Полагая, что вы умерли.

— Ну и флаг ей в руки.

— То есть, вы не стали бы возражать?

— Я сделал свой выбор в жизни, когда уехал, так что она вольна сделать свой.

Мойра смотрела на него. Все это хорошо, конечно, — но она еще не слезла с крючка. Она-то знает, что произойдет в ближайшее время. И должна сказать ему об этом.

— Мистер Кеннеди, я должна сказать вам кое-что, — начала она.

— Можете не беспокоиться, это совершенно ни к чему, — ответил он.

— Нет, прошу вас, выслушайте. Видите ли, все не так просто, как вам представляется. Собственно, сложилась такая ситуация, в которую я обязана вас посвятить.

— Мисс Тирни, я все знаю, — сказал он.

На мгновение ей показалось, что так оно и есть, но потом она сообразила, что он никак не может знать что-либо о жизни в Лискуане. В конце концов, он слишком много лет провел вдали от родины.

— Нет, подождите, вы должны меня выслушать… — попыталась продолжить она.

— Неужели вы думаете, что я не знаю о том, что ваш отец переселился в мой дом и что он собирается жениться на Морин? Что же может им помешать?

— То, что вы до сих пор остаетесь ее мужем, — запинаясь, пробормотала Мойра.

— Они считают, что я умер и, на мой взгляд, пусть лучше так будет и дальше.

— Вы знали об этом с самого начала? — Мойра была потрясена.

— Вас я узнал моментально. Я хорошо помню вас еще с тех времен, когда жил дома. Вы ничуть не изменились. Жесткая и целеустремленная, умеющая добиваться своего. И детство у вас было не сахар.

Этот человек, которому предстояло остаток дней провести в общежитии, жалел ее. Мойре показалось, что земля уходит из-под ног.

— Очень любезно с вашей стороны, что вы решились рассказать мне об этом, но, поверьте, лучше оставить все, как есть. Так будет проще для всех.

— Но…