Книга Путь Никколо - Дороти Даннет

Он был готов в любой момент изменить это решение. Указав на это родство, он таким образом напоминал ей, что этот фактор также следует учесть, помимо разницы в возрасте и общественном положении. Однако даже столь неравные браки порой заключались в богатых семействах, если была необходимость, скажем, объединить владения или дать жизнь наследникам.

Разумеется, к ней это не относилось. Но с помощью брачного контракта она приобретет для своей компании все его способности и таланты. У нее имелся Феликс, основной наследник, а также две дочери. Он сам, возможно, дал жизнь не меньшему числу незаконнорожденных детей. Впрочем, об этом она едва ли когда-нибудь узнает.

Марианна де Шаретти внезапно осознала, что размышляет над этой идеей, словно все происходило по-настоящему, и он окончательно принял ее предложение, хотя на самом деле это было не так.

Она поднялась со стула. Стоило ей шевельнуться, как он также поднялся с места, держась чуть поодаль и даже без тени улыбки.

— Мы можем говорить начистоту? — обратилась к Клаасу Марианна де Шаретти. — Этой компании нужен мужчина во главе. И я предложила тебе занять это место, женившись на мне. Готов ли и желаешь ли ты этого?

Она не могла знать, выглядит ли сейчас такой же усталой, как чувствует себя. По нему усталость была незаметна он казался лишь чуть более притихшим, чем обычно. Он не пытался подойти ближе. От него по-прежнему пахло лошадьми, кожей и потом, но она больше не морщила нос.

— Я все обдумал. Это наилучшее решение, — объявил он наконец. — Наилучшее и для меня тоже. По крайней мере, сейчас мне так кажется. Вероятно, какие-то соображения пока ускользают от нашего внимания, потому что час уже поздний, а мы проговорили очень долго. Думаю, на сегодня нам следует сделать передышку. А затем завтра поутру, как только пожелаете, возможно, вы бы послали за мной? — Он вновь не спускал взора с ее лица. — Не сочтите это неблагодарностью. Я понимаю, что вы мне предлагаете. Я хочу, чтобы вы подумали об этом еще раз.

— Согласна. Я понимаю. Тебе самому требуется время. Тогда, если желаешь, оставим эту тему, пока ты не будешь готов к ней вернуться.

Он отозвался тут же.

— Нет, завтра поутру.

— Тогда я пришлю за тобой завтра.

Напряжение внезапно покинуло его лицо. Он ободряюще улыбнулся, затем, мгновение помявшись, промолвил.

— Тогда позвольте мне пожелать вам доброй ночи, моя госпожа. И пусть она не будет ни тягостной, ни печальной. Что бы из всего этого не вышло, ничто не сможет повредить вам, если я смогу этому помешать.

Моя госпожа, — так он назвал ее, — не слишком церемонно, но и не фамильярно. Клаас всегда знал, как следует поступить. Или почти всегда.

— Доброй ночи, — отозвалась она.

Он улыбнулся и вышел из комнаты. Глядя на закрытую дверь, Марианна де Шаретти задалась вопросом, что еще он мог бы ей сказать. Какой совершить жест… И осознала, что никакого.

Ночь для них обоих — чтобы поразмыслить как следует. А завтра встреча, как можно раньше поутру, чтобы избавить их обоих от тягостного смущения. Или — кто мог бы винить его? — по совершенно резонным причинам. Если он все же решится заключить эту пугающую сделку с Венецией, ему необходимо собрать важные сведения и сделать массу подсчетов прежде чем отбыть в Италию. И это помимо всех прочих забот, включая Феликса.

Марианна де Шаретти вновь опустилась на стул. Голову в высоком чепце запрокинула на спинку, а руки скрестила на груди, лишь сейчас, с запозданием, ощутив, что сердце ее бьется, словно барабан. Она заставила его сделать это. Но он не пожалеет. Никогда. Никогда.

Глава 26

Первое потрясение предстояло пережить мейстеру Грегорио из Лети, который был знаком со вдовой де Шаретти всего неделю. С ее подручным Николасом он и вовсе не был знаком, если не считать беглой встречи у насоса в красильне, когда сей юнец показался ему крайне ненадежным. Он также успел уяснить, что того называют Клаасом.

Его пригласили рано поутру, едва ли не прежде, чем он успел натянуть свое платье и завязать шнурки черной шапочки, но когда мейстер Грегорио открыл дверь кабинета, то обнаружил, что его хозяйка уже сидит там, слегка взволнованная. Весы по-прежнему стояли на столе, а также чернильница, перья и учетные книги. И список расценок с яркими клочками окрашенной пряжи. На другом конце стола сидел тот самый юнец, чинивший насос, в обычной синей ливрее Шаретти. Как ни удивительно, но в руках у него было перо, а на коленях — толстая стопка каких-то бумаг, и он просматривал колонки не то цифр, не то имен.

Впрочем, заслышав шаги, он тут же оторвался от работы и улыбнулся, скорее даже не стряпчему, а демуазель де Шаретти, на лице у которой, для такой маленькой, круглой и весьма привлекательной женщины, было на диво суровое выражение. Демуазель де Шаретти откашлялась.

— Мейстер Грегорио, спасибо, что пришли. Это не совсем деловой вопрос, хотя ради блага кампании я хочу сказать, что рада вас видеть, и, надеюсь, вам также понравится работать с нами. Мы с Николасом нуждаемся в вашей помощи по личному делу.

Мы… Когда она нанимала его, то утверждала, будто единолично владеет своим предприятием. Ее сына при этом не было. Зато присутствовал этот юнец, бывший Клаас, а ныне Николас. Помощь по личному вопросу? Мейстер Грегорио из Лети, который в свое время заверял множество контрактов, множество прошений и заявлений всех видов, теперь спокойно ждал, что последует дальше; взгляд его переместился с юнца на точку чуть ниже ключей у хозяйки на поясе. Если судить по разнице в возрасте, то это маловероятно. Но кто знает? Если только этот мальчишка не ее внебрачный сын, которого она наконец решилась признать.

— Буду рад сделать все, что смогу, — церемонно отозвался он, заметив, как при этом юнец вновь улыбнулся женщине, а ее нервозность неожиданно сменилась какой-то странной веселостью.

— Скажу вам сразу, — объявила она. — Это не вопрос беременности или усыновления. Клаас, который теперь будет использовать свое полное имя. — Николас, является незаконнорожденным сыном моего дальнего родственника. Тому имеются все свидетельства. Он воспитывался в этом доме с самого детства разумеется, на положении подмастерья. Он в курсе всех моих дел. Также он наделен незаурядными способностями.

Мейстер Грегорио любезно улыбнулся. Чего не отнять у молодого человека, так это незаурядной внешности. Такие глаза и полные, расплывшиеся губы встречаются лишь среди умственно отсталых. И такой широкий низкий лоб без морщин. Он где-то оцарапал щеку… По-прежнему улыбаясь, юнец вновь зарылся в бумаги. Мейстер Грегорио одобрительно заметил:

— Я вижу, он умеет читать и писать.

— Да, — отозвалась вдова де Шаретти. — Вы наверняка уже просматривали наши учетные книги. Вы видели все сделки, совершенные этой компанией с середины февраля, и записи о встречах, которые я посещала в сопровождении Николаса. Теперь вам следует узнать, что все эти встречи были спланированы и устроены самим Николасом. Что именно он предложил мне совершить все эти приобретения, нашел для них деньги и довел сделки до самого конца, за исключением официальных бумаг и соглашений, которые подписывала непосредственно я сама. Мейстер Грегорио, он обладает куда большей, нежели у меня, деловой сметкой. Куда большей, нежели все прочие мои работники. Он желает оставаться в компании. Он надеется, с помощью наших советов, сделать ее крупной и процветающей. Но, как вы понимаете, у него лично нет никакой власти. Вот почему мы с ним задумались над тем, каким образом его этой властью наделить. — Она помолчала.