Книга Выход на бис - Леонид Влодавец

— Интересно, — спросил я, — а те товарищи, которые за мной охотились, они что, от тебя по факсу циркуляры получат? Мол, граждане бандиты, прохиндеи и р-революционеры, в мозгах у Баринова Дмитрия Сергеевича отныне полная пустота и ветер гуляет, а потому, будьте любезны, не тратьте зря драгоценное время на его отлов! Так, что ли?

— Это тебя очень беспокоит? — усмехнулся Чудо-юдо. — Не переживай. Нам еще одно занятное дело придется обсудить.

— Насчет Ленки?

— Попозже узнаешь…

Мне стало ясно, что мужчина и женщина, которые в это время отцепляли от меня датчики, не имеют допуска к той теме, о которой должен был пойти разговор. Они скромно помалкивали и безмолвно удалились, едва я обрел относительную свободу.

Я уселся на койке по-турецки, почти как Леонов в роли Доцента из «Джентльменов удачи». Сергей Сергеевич занял место в поворотном кресле офисного стиля.

— Как ты думаешь, паренек, что было самое интересное в том материале, который мы у тебя из памяти вынули? — спросил он.

— Не знаю, — произнес я неуверенно, — это уж у кого какой интерес, извиняюсь. Одним, наверно, интересно насчет фонда О'Брайенов, другим — технология «Зомби-7», а третьим — про то, как я с Марселой и се секретаршей трахался.

— А вот меня, представь себе, ни то, ни другое, ни даже третье особо не заинтересовало, — нахмурился Чудо-юдо. — Меня заинтересовало то, что у тебя в голове обнаружилась память Атвуда. То есть того парня, которого Сорокин в 1994 году ликвидировал. Во-первых, откуда она взялась? А во-вторых, почему ты, сукин сын, ничего о ней мне не сказал? Она ведь была полностью разархивирована. Ты двенадцать снов увидел, целый сериал с эпилогом. И сейчас все помнишь, мы в твоей башке оставили, хотя копию сняли и поместили для страховки на искусственный носитель.

— Ну ты и спрашиваешь! — произнес я озадаченно. — Откуда я знаю, что и почему в моей башке появляется? Такая она, вся из себя загадочная. Наверно, Сорокин перекачал как-то, вместе с теми командами, которые меня заставили из самолета прыгать. В архивированном виде. А отчего они, эти сны, распаковались, я примерно догадываюсь. От слова «Тина». Там, в клинике «Сан-Николас», работала медсестра Кристина Эннабел Мэлтворд, она же в девичестве Тина Уильяме. Если ты «сериал» поглядел, то знаешь, кто она такая. Ее там местные лекари тоже Тиной звали. Помянули ее как-то раз — вот и распаковались сны. Только, с моей точки зрения, там сущая ахинея, бред контуженого психа. Чего я тебе мозги загружать буду?

— Врешь, — нехорошо посмотрел на меня Чудо-юдо. — Зачем? Неужели думаешь, что меня обмануть можно?

— Господи, — пробормотал я чуть ли не плаксивым тоном. — Да на хрен мне тебе врать! Тем более что тебе самому проще в моих мозгах разобраться.

— Понимаешь, Димуля, — проникновенно произнес отец, — конечно, мне вся информация об этих снах поступила еще тогда, когда ты их видел. И я могу тебе сказать по этому поводу намного больше, чем ты мне. Но ты должен был рассказать мне о них сразу, еще за столом, понимаешь? Даже если бы это была действительно бредятина. Ты очень сильно навредил мне своим прыжком двухлетней давности. Намного больше, чем думаешь. У нас и сейчас все идет наперекосяк. Скажем так, все существование нашей конторы в России стоит под вопросом. А мне это очень неприятно, понимаешь? Я это дело всю жизнь сооружал. Если бы ты мне тогда, два года назад, сказал, что тебе в голову всякая ерунда лезет и Сарториус мозги пудрит, я бы его в два счета подавил. Но ты промолчал. И он тобой стал вертеть, как щенком на поводке! Ты выполнил ту команду, которая должна была нас всех уничтожить. Всех! А вы должны были с Ленкой к нему попасть. С фондом О'Брайена, с «Зомби-7», с «Зомби-8» и с памятью Майка Атвуда, между прочим, которая вовсе не бред сумасшедшего. Так что запомни раз и навсегда: о любом самом мало-мальски странном явлении в твоей голове докладывай незамедлительно.

— Но ведь ты и так через микросхему все узнаешь…

— Тут есть свои сложности, — покачал головой Чудо-юдо. — То, что приходит через микросхему, тоже надо проверять. Кроме того, информация в таком перепутанном виде приходит, что без поллитра не разберешься. Пока все цепочки мыслей переберешь — замучаешься. Да и достоверность полностью не гарантирована. Мало ли кто на этот канал настроится. В общем, без откровенности у нас в семье нельзя. Уловил?

— Так точно.

— Все это — только прелюдия. То, что пришло к тебе от Атвуда, — очень серьезно.

— Как скажешь…

— Не «как скажешь», а именно так. В 1986 году эта коробка была у нас, на территории СССР. Это я знаю точно.

— Как она туда попала, интересно?

— В принципе тебе это можно было бы и не говорить, но, поскольку ты уже порядком знаешь, могу сообщить. Ее захватили разведчики НФО ЮВ — Национального фронта освобождения Южного Вьетнама, который американцы называли Вьетконгом. Под прикрытием минометного обстрела они проникли на территорию базы Дананг и должны были унести один из блоков противорадарной ракеты «Шрайк». Эта ракета очень досаждала ПВО Северного Вьетнама. Когда включали РЛС, эта дрянь наводилась прямо на антенну. А там, кстати, и наши ребята сидели. Были потери. Само собой, что по осколкам ракеты разобраться в ее устройстве оказалось туговато. Нашим структурам, естественно, заказали чертежи, гэрэушники взялись обеспечить натуру. Уточнили, где хранилище, подготовили вьетнамскую группу, согласовали. Конечно, самим вьетнамцам в этом деле было не разобраться, подключили одного нашего паренька. Все нормально сделали, стали отходить…

— …И наткнулись на Атвуда с коробкой?

— Так точно. Отоварили его — оттуда у него и контузия, кстати! — и захватили Black Box. Никто не знал, что это такое, но решили прихватить. На всякий случай. У этих армейских есть такая привычка: нашел что незнакомое — прибери. Вот и прибрали. Потом привезли в Союз и отдали под кураторство Комитета. Подключили нашу резидентуру, стали доискиваться и во Вьетнаме, и в США. Что за прибор, какая фирма выпускает, кто привез, есть ли аналоги… Столько народу этим делом загрузили — ужас! Параллельно экспертизы проводили. Были особые группы сформированы, особо проверенные люди, специалисты высшей пробы. Металлурги, химики, биологи, сварщики, приборостроители, ядерщики, взрывники, материаловеды. Гриф секретности — «особой важности». Держали ящик в одном из атомных центров. Режим — не приведи Господь! Семь дверей, изоляция, как у реактора, никаких контактов с родней за забором. Спецодежда — вплоть до трусов. Досмотр — до рентгена включительно.

— Ну и чего они там наизучали?

— По-разному. Ученые, если сказать мягко, так ни хрена и не добились. Сначала хотели изучить его, не вскрывая. Ни рентгеном, ни гамма-лучами, ни инфракрасными ничего не высвечивалось. Ультразвук ничего не дал. И вообще все иные методы интроскопии. После этого решили вскрыть. Применяли все, начиная с электродрели и зубила и кончая лазером большой мощности, — ни шиша. Поливали его маслами и эмульсиями, чтоб помягче стал, — и алмазные сверла гробили. Щелочами и кислотами обрабатывали, автогеном пытались прожечь, даже кумулятивной гранатой обстреливали — ноль эффекта.